Гулаг. Женщины в Гулаге. Работа в гулаге

Художник Eugene Ivanov

Материал для подготовки уроков по теме
“Сталинские репрессии в СССР”. 9, 11 классы

По физическому своему состоянию и по степени пригодности к работе заключённые Карлага делились на четыре категории. К первой и второй относились способные к тяжёлым общим работам. Третья - индивидуальный труд - состояла из тех, кто работал сам по себе, не в бригаде. В четвёртую входили полные инвалиды, по выразительной и мрачной терминологии - доходяги. Работали они по своему желанию, а если не хотели работать, могли целыми днями валяться в бараке на нарах. Степень физического состояния определяла медицинская комиссия.

Само собой разумеется, администрация не так уж строго придерживалась подобного разделения рабочей силы. Сплошь и рядом четвёртая категория трудилась как третья, а третья категория как вторая - шла на тяжёлые работы.

Статья подготовлена при поддержке компании «DEVI». Если вы решили приобрести качественный и надежный пол, который будет обогревать круглый год, то оптимальным решением станет обратиться в компанию «DEVI». На сайте, расположенном по адресу www.deviperm.ru, вы сможете, не отходя от экрана монитора, заказать Инфракрасный теплый пол по выгодной цене. Более подробную информацию о ценах и акциях действующих на данный момент вы сможете найти на сайте www.deviperm.ru.

Все первые годы лагерной жизни я находился в четвёртой категории. Лишь временами переводили в третью, на индивидуальный труд.

Закончился сенокос и направили меня на знаменитые огороды. Но лето лишь начиналось, нужно было ждать ещё по крайней мере месяц, пока созреют овощи.

Необыкновенные встречи случаются в лагере. Заведующая бурминскими огородами Зоя Исакова оказалась старой моей московской знакомой. Я знал её как жену писателя Ивана Касаткина, автора сочно написанных рассказов из деревенской жизни, старого коммуниста, человека, близкого к Горькому. Как-то пришлось мне побывать у них в гостях, где я познакомился с хозяйкой. Женой Касаткина оказалась молодая женщина, стройная, высокая, миловидная, с тёмными, падающими на плечи локонами, одетая в модный в те годы за границей домашний наряд - широчайшие клеши, нечто среднее между брюками и юбкой до полу. В тридцать восьмом году Касаткин был арестован. В “Правде” я прочёл посвящённый ему целый подвал, где старого писателя называли врагом народа и мерзавцем. Ныне он реабилитирован. Посмертно. Как многие другие “мерзавцы”.

Однако при виде меня хозяйка бурминских огородов и вида не подала, что мы с ней когда-то встречались в другой совсем обстановке. Сейчас это была статная видная женщина лет сорока в новом опрятном ватнике, властная, энергичная и деловая. Она была заведующей, администратором, а я всего-навсего доходягой, находящимся у неё в подчинении. А между тем, она запомнила меня с первой ещё встречи. После огородники рассказывали мне, будто бы Исакова, услышав мою фамилию, спросила кого-то, очевидно знавшего меня: “Что, он такой же красивый?”

Боюсь, она испытала сильное разочарование, когда я впервые предстал перед ней в нынешнем своём обличьи.

Целыми днями, с раннего утра и до позднего вечера приходилось вместе с другими огородниками открывать и накрывать парники с будущими огурцами и помидорами. С трудом, боясь, что не удержу, выроню, помогал я переносить ослабевшими руками с места на место тяжёлые стеклянные рамы. Целый день открывали и накрывали парники. Работали здесь, главным образом, женщины.

Всё же некоторое время спустя Исакова запросто пригласила меня к себе в кабину - жила она тут же, на огородах, в отдельном саманном домике. Не помню уж, о чём у нас шла беседа, только ни о Москве, ни о старом знакомстве не было сказано и слова. Всё же разговор носил литературный характер. Исакова полулежала, опершись на локоть, на своём топчане в роскошной позе гойевской “Махи одетой”, а я скромненько сидел у столика и читал ей Блока. Потом, осмелев, прочёл и лагерные свои стихи, посвящённые Елизавете Михайловне.

Ни-че-го, - процедила сквозь зубы Исакова, когда выслушала, но, странное дело, сразу же после того тон её разговора со мной стал сухим.

Больше она в гости не приглашала.

Мало того, отношение заведующей ко мне после того круто изменилось: то и дело я начал получать от неё замечания, часто совершенно несправедливые. Создавалось впечатление, что соглядатаи и наушники, которых всегда много, а в лагере в особенности, очевидно, по распоряжению самой Исаковой, следят за каждым моим шагом и доносят ей. Хотя в кабину к ней стал теперь захаживать недавно присланный на огороды мужественный туркмен с чёрными усами, несомненно более, чем я, подвластный её чарам, заведующая продолжала преследовать и травить меня. Кончилось всё это чем-то вроде общественного суда.

А.В.Тимирёва (урождённая Саронова). 1965 г. Фото из семейного архива Сафоновых

Огурцы начали созревать, и я как-то украдкой сорвал с грядки парочку юных зелёных огурчиков. Холуи Исаковой заметили, донесли ей, и она устроила общее собрание рабочих огорода, где выступила с обвинительной речью против преступника, посягнувшего на социалистическую собственность. Речь было громовая. Меня стыдили и срамили при всём честном народе, меня клеймили…

Прошло, как писали в старинных романах, много лет.

Восстанавливая после реабилитации писательские свои права, пришёл я в библиографический кабинет при нашем Союзе, чтобы получить нужную справку о печатных моих трудах. Выдали отбитый на машинке довольно длинный список и направили к заведующей библиографическим кабинетом на подпись. Вошёл в другую комнату. За письменным столом сидела подтянутая, со вкусом одетая, изящная пожилая дама, со следами, как выражались те же романы, былой красоты, с красивой серебряной прядью в тёмных волосах. Что-то знакомое было в моложавом её лице.

Вы в каком лагере были? - спросила она после того, как я объяснил, почему мне нужна подпись и передал ей список. Она смотрела на меня широко раскрытыми, вспоминающими, узнающими глазами. “Он или не он?” - прочёл я в её взгляде. Сильно, наверное, изменился я за семнадцать лет.

В Карлаге, - сказал я

Я тоже была в Карлаге, - проговорила она медленно, не спуская с меня всё того же пристального взгляда. Теперь она меня признала, я видел. И, вероятно, ждала, что сейчас произойдёт сцена взаимного узнавания с приятными улыбками и задушевными словами. Трогательная встреча людей, совместно переживших когда-то тяжёлые времена.

Но я не пожелал её узнать. Вспомнились бурминские огороды, вспомнился общественный суд надо мной. Я в первый раз видел эту представительную пожилую даму.

Всего хорошего! - сказал я безразличным тоном, когда она поставила на бумаге свою подпись, взял список, повернулся и вышел из библиографического кабинета.

Больше мы не встречались. Убеждён: реабилитированная Зоя Исакова, вдова писателя Ивана Касаткина, поняла, что я не захотел её узнать.

Касаткин тоже был реабилитирован. Посмертно.

<...> Необходимейшей и постоянной принадлежностью лагерного аборигена, с которой он никогда не расставался, был котелок. Вообще какая-нибудь посудина, иногда вида самого прихотливого. Но среди всевозможных котелков, консервных банок с проволочными дужками, металлических или глиняных мисок, часто разбитых и скреплённых кусочками жести, самой оригинальной посудиной была, несомненно, моя. Не помню уж, каким образом удалось мне её раздобыть. Был это рукомойник. Подающийся под ударами ладони медный сосок у него вынули, дырку заделали, сверху прикрепили проволочную дужку - чем не котелок?

Первое время я ходил в столовую с этой чудовищной посудиной и из неё хлебал баланду. Потом завёл знакомство с заведующим здешней ремонтной мастерской, взял у него, вспомнив журналистский свой опыт, обстоятельное интервью, написал статейку и отослал её в До"минку, административный центр Карлага. Там печаталась газетка для местного пользования.

В качестве гонорара я получил от зава мастерской, специально для меня сооружённый, роскошный, вызывающий у всех зависть котелок из пуленепробиваемого железа, с крышкой и с вставляемым сверху отделением для “второго”. Этот агрегат, ёмкостью литра в полтора, прослужил мне верой и правдой много лет, пока не проржавел насквозь.

С Анной Васильевной я познакомился в столовой. Через кухонное окошечко, у которого нетерпеливо теснилась очередь, я получил в свой умывальник черпак синей похлёбки - из здешнего чёрного ячменя - и стал искать глазами свободное место за столом. Сколоченный из голых досок, длинный, грязный, залитый супными лужицами стол весь был занят тесно сидящими обедающими лагерниками.

Тут свободное место. Пожалуйста, садитесь, - услышал приятный, женский, несомненно, интеллигентный голос. Приветливо улыбаясь, глядела на меня из-за стола сухощавая женщина, уже в годах, с умным, калёным от загара лицом. Седые волосы повязаны на манер чалмы, вылинявшей голубой тряпицей. Рваная мужская телогрейка, ветхая юбчонка. Я уселся рядом с незнакомкой на лавке, на оказавшееся свободным место и принялся за еду. Обедали и перебрасывались малозначащими словами. В том, как говорила и держалась моя соседка, в самой интонации речи чувствовалось старое, ничем не истребимое воспитание. Эти манеры женщины из общества, из культурной дореволюционной среды, резко и странно контрастировали с лохмотьями, в которые она была одета, со всей обстановкой грязной и нищей лагерной столовки, наполненной голодными, обозлёнными, рычащими друг на друга оборванцами.

Кончив обедать, она так же приветливо простилась со мной, поднялась и пошла широким мужским шагом, шаркая громадными разбитыми бутсами, с котелком в руке.

Анна Васильевна работала на огородах, где меня к тому времени определили в сторожа. Не раз мы с ней встречались. Начались беседы о лагерных порядках, о Москве, которую она хорошо знала, о литературе. Часто вместе обедали. Я нашёл в ней интересную высококультурную собеседницу, с юмором, острую на язык, с умом иронического склада.

А знаете, кто такая Анна Васильевна? - как-то спросила меня с лукавой улыбкой одна из знакомых огородниц.

Жена Колчака.

Я поглядел непонимающими глазами.

Какого Колчака?

Того самого.

Адмирала Колчака?

В своё время я собирался написать роман, одним из персонажей которого должен был стать адмирал Колчак, среди белых военачальников самая интересная фигура, и, знакомясь с материалами, узнал из воспоминаний эмигрантов романтическую историю Анны Васильевны Книппер-Тимирёвой.

Молодая, когда-то очень красивая женщина (мне довелось видеть её фотокарточку в молодости), она стала женой Колчака накануне революции, бросив первого своего мужа, морского офицера.

Адмирал в то время был командующим Черноморским флотом. Летом бурного семнадцатого года, поссорившись с Керенским, Колчак уехал в Америку. Американцы пригласили его как прославленного специалиста по минному делу, закупорившему во время войны выход турецкому флоту выход из Босфора.

Через год адмирал появился в белой, захваченной чехословаками Сибири, уже в качестве Верховного Правителя государства Российского.

Правителем, как известно, он оказался бездарным и потому недолговечным.

Зимой двадцатого года, когда деморализованная Белая армия под натиском Тухачевского всё дальше и дальше откатывалась в глубь Сибири, поезд Верховного Правителя с золотым запасом, двигаясь в потоке общего панического отступления, достиг Иркутска. Но дальнейший путь был перерезан. Иркутск был захвачен красными партизанами, действовавшими в колчаковском тылу. Командование их предложило конвою, охранявшему поезд, выдать Колчака, обещая за это беспрепятственно пропустить их во Владивосток, где они должны были грузиться на суда. Чехи выдали Колчака партизанам. Марионетка сыграла свою роль, причём сыграла неудачно, и больше уже не была нужна никому из высоких покровителей - ни Соединённым Штатам, ни Англии, ни Франции.

Случилось так, что Анна Васильевна ехала отдельно от мужа. Когда он был арестован, она сама пришла в иркутскую Чека и заявила, что она жена Верховного Правителя и желает разделить его судьбу. Её посадили в камеру смертников.

Так рассказывают о ней белые мемуаристы.

Морозной январской ночью Колчак был расстрелян на пустынном берегу Ангары, тело бросили в прорубь. И на суде, и перед казнью он держался мужественно, как солдат. Анне Васильевне расстрел был заменён тюремным заключением. В дальнейшем её то выпускали на свободу, то вновь сажали, теперь уже в лагерь. В общей сложности - забегаю вперёд - просидела она свыше двадцати лет.

Так вот, оказывается, с кем пришлось мне сидеть в столовке, за нечистым дощатым столом бок о бок и хлебать лагерную баланду, она из котелочка, я - из своего рукомойника.

Встречаясь на работе, часто мы с Анной Васильевной вместе обедали, облюбовав для этого самый живописный в лысой Бурме уголок на огородах, на берегу маленького пруда. Над прудом, бутылочно-зелёным в тени, нависали вётлы, и за спиной у нас, под белёной стеной какой-то мазанки, торчали копья жёлтых и розовых мальв.

Огороды имели собственную кухню. На грядках к тому времени поднялись зелёные стрелки лука. Они служили существенным подспорьем к скромному нашему обеду. Витамины! Мелко нарезанным луком я густо засыпал свой суп.

Беседы у нас проходили самые разнообразные. О том, что творилось в стране, Анна Васильевна отзывалась очень сдержанно, но в такой сдержанности чувствовалась спокойная ирония думающего и много претерпевшего человека.

Ассиро-вавилонская монархия, - как-то определила она сталинский режим.

Мне хотелось убедиться, правда ли то, что сообщили о ней огородницы. Спросить прямиком, в лоб, было неудобно. При ближайшей встрече с Анной Васильевной я, будто случайно, завёл речь о Колчаке, сказав, что перед войной собирался писать о нём роман.

А в каком духе вы собирались писать? - спросила она, не поднимая глаз - сразу насторожилась, я заметил. Учитывая, кто моя собеседница, и подбирая выражения, я осторожно высказал собственное мнение об этой исторической фигуре. Мне вспомнились рассказы очевидцев о вспышках бешеного гнева адмирала, когда он бил о пол стакан, ломал карандаши.

Кажется, у него был вспыльчивый характер?

Анна Васильевна улыбнулась в ответ. На сухом, бронзовом от степного солнца, обветренном лице легло мягкое задумчивое выражение - вспоминала.

Да, он был горяч, - сказала она.

Последние сомнения, какие были, исчезли. Передо мной был живой и трагический кусок русской истории.

Кроме Анны Васильевны в работе местного драматического кружка деятельное участие принимали Анна Лацис, режиссёр, коммунистка, родственница известного латышского писателя Лациса; инженер Чичко; Мэри Капнист, Фира Лейзерова и другие. Ставили мелкие одноактные пьесы, играли с увлеченьем.

Как-то руководительница кружка Анна Лацис - женщина с большими светлыми северными глазами, средних лет, очень энергичная, - вспомнила, что у себя в Риге, перед войной, она ставила комедию Гольдони “Забавный случай”, и решила поставить её на сцене бурминского театра. Замысел был более чем дерзок. Создать сложный постановочный спектакль буквально из ничего, не имея ни декораций, ни костюмов, ни реквизита и не надеясь на какое-либо содействие свыше.

И всё же Лацис сумела захватить кружковцев своей идеей. С подлинным энтузиазмом решили готовиться к спектаклю.

(Мне вспомнился арестантский спектакль, который описывает Достоевский в “Записках из Мёртвого дома”.)

Поистине, в условиях лагеря это было подвигом. На репетицию артисты приходили после тяжёлого рабочего дня, который тянулся от зари до зари. Казалось, сил у людей могло хватить лишь на то, чтобы добраться до своей койки, свалиться, как мешок, и спать, спать. Но, закончив работу, усталые, измотанные лагерники шли не к себе в барак, а в клуб репетировать пьесу. Репетиции, на которых можно было забыть всё окружающее и отдаться искусству сценического преображения, были праздником для участников.

И вот наконец состоялась премьера комедии Гольдони “Забавный случай”, - был на ней и я. Низенький тесный клубный зал полнёхонек. В первых рядах, на врытых в земляной пол скамейках, виднелись золотые и синие погоны начальства, шёлковые косынки их жён и дочек. Сзади тесной толпой стояли зеки. Стояли и в проходах. Те, что были впереди - уселись на пол.

И когда открылась маленькая сцена, общий вздох изумления и восторга пронёсся по залу. Обычно в таких случаях вместо декораций зрители видели рамы с натянутыми на них соломенными матами, чем и ограничивалось всё убранство сцены. Были раньше две деревянные колонны, но угодили в печку начальника культурно-воспитательной части в одну из зим.

Сейчас на подмостках стояла роскошная, покрытая, казалось, золочёной баро?чной резьбой мебель, по сторонам, в зелёных ящиках, возвышались круглые подстриженные апельсиновые деревца с висящими на них оранжево-красными плодами. По сцене, разговаривая, смеясь, ссорясь, влюбляясь, интригуя друг друга, расхаживали нарядные кавалеры в расшитых золотом кафтанах, в белых пудрёных завитых париках и разряженные лукавые красавицы в широких парчовых фижмах, в широкополых шляпах, украшенных перьями и цветами. Придерживая двумя пальчиками пышные юбки, они жеманно приседали в ответ на низкие поклоны размахивавших треуголками кавалеров. Манерный, галантный, фривольно-игривый XVIII век глядел на зрителей с убогой сцены. Потрясённые чудом сценического перевоплощения, они смотрели, разинув рты.

Действие развивалось, шёл весёлый спектакль, полный итальянской живости, юмора и блеска - по залу поминутно прокатывался гул смеха и рукоплесканий.

Больше всего поражало наивную и неприхотливую публику сознание, что ведь все эти неузнаваемые, нарядные, причудливо-разряженные господа и дамы - свои ребята, зеки, те самые, которых вчера гоняли под конвоем, которых привыкли видеть в грязных рваных ватниках и разбитых бутсах. Вот они. Вон Капнист, нянька из яслей (и не узнать, какая красотка!). Вон красивая учётчица Лейзерова Фира. Вон инженер Чичко из ремонтной мастерской...

И возникала наивная гордость: смотрите, на что мы, бесправные, способны. Смотрите и вы, сидящие в первых рядах, для которых каждый из нас только номер личного дела. Вы, пришедшие в свой крепостной театр.

Актёры - и хорошие, и слабые - под руководством опытного культурного режиссёра играли с громадным подъёмом, полностью отдавая себя. Спектакль получился превосходный. Долго потом вспоминала Бурма “Забавный случай”.

После Анна Васильевна говорила мне:

Как художница я бываю во всех бараках, и женских, и мужских. И я всякий раз после спектакля убеждаюсь, как важно и нужно для этих людей дело, которое мы делали с таким трудом, с таким напряженьем и радостью.

Если идея постановки комедии Гольдони принадлежала Лацис, то техническое осуществление этого дерзкого замысла целиком и полностью пало на плечи Анны Васильевны. Но сколько понадобилось энергии! Сколько вкуса, изобретательности и остроумной выдумки!

Откуда, например, можно было достать парики? Анна Васильевна вспомнила, что есть заключённая, в прошлом парикмахерша, немецкая колонистка с Волги. Пошла к ней в барак и стала уговаривать взяться за такую работу. И уговорила в конце концов; немка соблазнилась клятвенным обещаньем, что перед спектаклем со сцены будет объявлено: парики и костюмы её работы, Нины Вернер.

Даже в лагере проявляется людское честолюбие.

Достали пакли, на палках завили локоны, густо напудрили мукой. Парики получились такие, что актрисы, сначала было отказавшиеся их надевать, когда увидели, как выглядят со сцены... - охотно надели. Раздобыли байки и сшили кафтаны для мужчин. В ремонтной мастерской Анна Васильевна выспросила обрезки латуни - они превратились в золотое шитьё на кафтанах. Треуголки клеили из картона. Шляпа Констанции, которую играла Мэри Капнист, была сделана из пастушеского бриля - плели такие в Бурме из простой соломы. Анна Васильевна украсила её белой птичкой и самодельными розами. Женские костюмы, фижмы, подборы были сделаны из лиловой и розовой марли, скреплены искусственными цветами. У женщин, старавшихся даже в бараках у себя создать видимость уюта, были марлевые накидки на подушках. Анна Васильевна делала из них жабо.

Декорации? Собрали всякую рвань, выкрасили, чем бог послал, натянули на щиты. Из картона Анна Васильевна вырезала какие-то баро?чные узоры под резьбу, расписала сажей, мелом, глиной и набила на столы, табуретки и карнизы, со стороны зрительного зала - вот вам и роскошная мебель. Много труда потребовало сооружение декоративных апельсиновых деревьев. Нужно было достать прямые палки, просверлить в них дырку и вставить в дырки ветки арчи - ползучей туи, собранной на каменистых склонах сопок. Затем Анна Васильевна шарообразно подстригла ножницами изготовленные деревца и увешала “апельсинами”, вырезанными из крупной моркови.

Вообще выдумщица Анна Васильевна была необыкновенная.

Под Новый год зашёл я к ней в клуб и поразился. Посреди кабинки, упираясь в потолок, стояла большая ёлка. Анна Васильевна - седая, с гладко причёсанными волосами, стройная, в синем лыжном костюме, - развешивала на мохнатых зелёных ветвях разноцветные бонбоньерки - наверно, сама клеила. Ёлка в голом степном Казахстане, где и кустик редко увидишь!

Откуда это у вас? - изумился я. Анна Васильевна улыбнулась довольная.

А вы посмотрите внимательней.

Я посмотрел внимательней. Никакой ёлки в действительности не существовало. Подпиравший потолок деревянный столб посреди кабинки был замаскирован многочисленными, подвязанными одна под другой ветками арчи, которые превратили его в новогоднюю ёлку.

Ныне Анна Васильевна реабилитирована. Живёт она в Москве, со своей сестрой. Сейчас ей восемьдесят лет, но она бодра, подвижна, много читает, живо интересуется литературой, театром, политикой. Лето обычно проводит на даче у своих знакомых. Несколько лет работала в театре кукол художником-оформителем, сначала в Рыбинске, а затем в Москве.

Ныне она получает маленькую пенсию - в память отца, известного музыкального деятеля...

(А.В.Тимирёва умерла 31 января 1975 г., похоронена на Ваганьковском кладбище. - Ред. )

Фантастическая страна Россия.

На Карабасе, в ожидании отправки на новое место работы, познакомился я с земляком, актёром Московского железнодорожного театра Будановым. Средних лет, себе на уме, с привычкой быть всегда на людях, с хорошо подвешенным языком, нигде не теряющийся, новый знакомый не был политическим. Свои шесть лет он получил за убийство: из охотничьего ружья наповал уложил хулигана-соседа, который в пьяном виде вломился к нему на дачу и стал дебоширить. На сцене Буданов исполнял комические роли, да и в жизни не прочь был покомиковать, но что-то жёсткое, неприятное было в его простецком лице. Как земляки, решили мы, насколько это возможно, держаться вместе.

Вскоре нашёлся “покупатель” и на нас. Из ЦПО (Центрального продовольственного отделения), вместе с начальником отделения, в поисках нужных ему людей, приехал руководитель культбригады, некий Кузнецов. Принятые в культбригаду, очутились мы с Будановым на Поливном участке.

Участок представлял собой сплошную зону. Даже расконвоированные жили в бараках за колючей проволокой и на работу за зоной выходили по особым пропускам. И конторщики, и члены культбригады. Оригинален был её состав. Руководитель культбригады - вор и аферист Мишка Кузнецов. Среди членов - убийца Буданов, власовец Косинов, белый эмигрант Чернин, военнопленный гитлеровский солдат Вили Хертлейн, проститутка-хипесница Валя. И прочие, в таком же духе. Клуб, где выступала культбригада, был более приглядным и внутри оформленным лучше, чем убогий бурминский, и пользовался большой популярностью среди здешних зрителей, как вольных, так и невольных. Культбригада выступала с концертами и театральными постановками.

Наш руководитель Кузнецов был, несомненно, фигурой примечательной. Глядя на этого молодого, сухопарого, всегда серьёзного парня с приличными манерами, не верилось, что перед тобой профессиональный уголовник-блатарь. Впрочем, в том чувстве собственного достоинства, с которым он держался, чувствовался вожак-пахан.

Но этот прожжённый мошенник обладал совершенно бескорыстной, даже трогательной любовью к театру. И был талантлив, в этом нельзя было ему отказать. Он прилично играл на сцене, выступая и в драматических, и в комических ролях, у него был небольшой голос, он пел и дирижировал хором, играл на гитаре. Кроме того, был режиссёром. Конечно, весьма неопытным, даже малограмотным, требующим большой школы, но всё-таки режиссёром-самоучкой, способным даже мизансцену построить.

И тут бросалась в глаза разница между бурминским драмкружком и нашей культбригадой. Вспоминалась подготовка “Забавного случая”. Там был подлинный энтузиазм, люди отдавались театру, репетировали после тяжёлого трудового дня, позабыв усталость. Там было бескорыстное увлечение, живейший интерес, творчество. Здесь была служба. Казённая советская работа, к которой относились как ко всякой советской работе, чисто формально. Делали только то, что давало право на привилегированное положение и спасало от общих работ. Бригада имела двух опытных актёров-профессионалов, Косинова и Буданова, и полупрофессионала Сергея Сергеевича, ленинградца, связанного с театральными кругами. Но я не помню случая, чтобы они сами что-нибудь посоветовали, подсказали или показали совершенно неопытному нашему режиссёру. Молча сидели на совещаниях и слушали то, что он говорит, а на сцене выполняли положенное по пьесе. Всё им было “до лампочки”.

Попробую дать портреты наиболее интересных членов культбригады.

Косинов. Тонкий, изящный даже в одежде лагерника, лицо нервное, породистое, глаза умные, тёмные, татарские, усы подстрижены. Во власовской армии он был капитаном, до того командиром Красной армии, а ещё раньше, до войны - артистом московского Камерного театра. Однажды в разговоре, изображая что-то, он сделал руками и всем телом манерно-пластическое движение - так и пахнуло на меня Камерным времён Таирова и Алисы Коонен.

После окончания Второй мировой войны отступающие власовцы были интернированы в американской зоне. Как-то американцы приказали Косинову и его однополчанам грузиться на машины - их-де перебрасывают на новое место. Погрузились, поехали. И очутились в расположении советских войск, под дулами десятков нацеленных на них автоматов.

Это произошло к сорок пятом году, - сказал Косинов. - В сорок шестом году американцы бы уже нас не выдали.

Он был осуждён на пятнадцать лет за измену Родине, и Кузнецову всякий раз стоило большого труда добиться у администрации разрешения Косинову ходить расконвоированным в его бригаде.

Завязался как-то у нас с Косиновым разговор на политическую тему. Я поинтересовался политической программой власовцев - чего они добивались.

Россия без коммунистов и капиталистов, вот наш лозунг, - ответил Косинов.

Под владычеством Гитлера?

Гитлер был для нас временным союзником, как и для Сталина. С помощью немцев мы сбросили бы коммунистов, а потом, собравшись с силами, принялись бы и за немцев. Наша конечная цель - свободная демократическая Россия.

И вы думаете, Гитлер позволил бы вам создать такую Россию?

Косинов ничего не ответил.

В другой раз заговорили о причинах поражения и разгрома нацистской Германии. Косинов сказал:

Главную роль сыграли наши русские морозы.

Как вам не совестно повторять глупую брехню германского генерального штаба! - вознегодовал я. Косинов как будто смутился и промолчал.

И всё же, по-видимому, он испытывал ко мне некоторую симпатию. Однажды сказал:

Если бы нам теперь пришлось встретиться на фронте, я думаю, мы не стали бы стрелять друг в друга. - И тёмные недобрые глаза его потеплели.

Первые послевоенные годы власовцы, с которыми приходилось мне встречаться, были уверены, что не сегодня-завтра вспыхнет новая война - с Америкой. Один из них, знакомый по бурминской больнице, в прошлом судовой механик и член партии, говорил уверенным тоном.

Осенью мои товарищи привезут мне мой капитанский мундир.

Говорилось это весной 1946 года. Мундира с власовскими погонами он не дождался - умер в больнице от туберкулёза.

Я запамятовал фамилию Сергея Сергеевича. Был это высокий, сухого склада, молчаливый старик в сером кепи с большим козырьком, какие носили немцы, и в резиновых сапогах. Лицо розовое, кожа гладкая, молодая. Белые подкрученные усы и повисшая на подбородке маленькая белая бородка производили впечатление сделанных из ваты и приклеенных - хотелось их снять. Сергей Сергеевич не расставался, куда бы ни шёл, с серым мешочком, где хранилась половина сегодняшней пайки. Ни его внешность старого русского барина (хоть и в немецком кепи), ни суховатая манера держаться никак не располагали к расспросам. За что он сидел и что представлял собой до лагеря, мне было неизвестно, однако я догадывался, что передо мной человек, связанный с театральным миром, интеллигентный и культурный.

Ещё более замкнутым, внутренне отгороженным от окружающих был Чернин Александр Варфоломеевич. О себе он никогда ничего не говорил, неизвестно было даже, откуда его, белого эмигранта, сюда привезли - из Болгарии, из Чехословакии, из Румынии, из Югославии. Сухой смугловатый брюнет южного типа, смахивал он на грека. Как-то в разговоре я добродушно назвал его просто по отчеству “Варфоломеичем”. Ершистый тон ответа сразу же дал понять, что Чернину совершенно не по душе такое непочтительно-фамильярное обращение к нему. Хоть он и в лагере.

Двое наших иностранцев, аккордеонист Вили Хертлейн и скрипач Катрель, держались особняком ото всех, всегда вместе, что было вполне естественно. Вили - коренастый белокурый молодой немчик - выглядел типичным гитлеровским солдатом. Так и представлялись при взгляде на него: мундир болотного цвета с белым плоскокрылым орлом на груди, лихо заломленная набекрень двойная пилотка, засученные рукава, автомат в руках. За всё время пребывания в культбригаде я ни словом с ним не перемолвился. О чём было беседовать мне с фашистским солдатом? Да, наверно, и русским он плохо владел.

Хертлейн был, похоже, хоть и смекалистым, но серым парнем, чего нельзя было сказать о его товарище. Катрель выглядел западноевропейским интеллигентом. Молодой, темноволосый, с тонким, слегка насмешливым лицом, всегда спокойный и ровный, он относился ко всему окружающему с тем характерным для европейца ироническим, слегка презрительным любопытством, о котором я уже говорил. Русским языком владел свободно. Он был неплохой музыкант, интеллигент, но не знал ни Чайковского, ни Пушкина. По крайней мере, когда я ему однажды рассказал содержание оперы “Евгений Онегин”, это было для него открытием и, кажется, произвело впечатление. Выслушал с большим вниманием, призадумался, потом с искренним недоумением спросил:

Но почему же Татьяна отказала Онегину?

Для него, западного европейца, непонятна была психология русской женщины прошлого века: “я другому отдана и буду век ему верна”.

Нельзя винить Катреля в невежестве. В фашистской Венгрии, где он вырос, вряд ли была известна старая русская культура.

Валя - наша певица - была очень хороша собой. Высокая, прекрасно сложенная, длинноногая, правильные черты лица, густые волосы цвета старого мёда. Только выражение красивых глаз - сладкое и лживое - портило впечатление. Говорили про Валю, будто работала она хипесницей. Заманивала мужчин к себе на квартиру, а там её дружки обдирали их как липку. Так ли это или не так - кто знает...

У красотки Вали был роман с начальником КВЧ (культурно-воспитательной части), молодым, чёрным, смазливым лейтенантом армянского типа. Малый был он невредный, добродушный, держался с нами просто, почти что товарищески. Ходили слухи, что он бывший фронтовик, перешёл служить в ГУЛАГ из армии, чем и объяснялись его демократические замашки. Жена лейтенанта жила с ним тут же в ЦПО. Вся культурно-воспитательная работа нашего начальника заключалась в том, что он жил с заключённой певицей и присутствовал иногда на репетициях культбригады.

Как-то он вызвал меня к себе и сообщил с глазу на глаз, что пишет доклад начальству о проведённых мероприятиях, и в докладе упоминает моё имя.

Вот послушайте, что я о вас пишу.

Взяв со стула мелко исписанный лист, прочёл вслух. Оказывается, недавно им было проведено общее собрание заключённых, на котором он сделал большой доклад о подписке на государственный заём. (Где? Когда?) Ещё с большим удивлением я услышал, что, оказывается, я - з/к Фибих, выступил на этом собрании с горячей речью, в которой призывал присутствующих всех подписаться на заём. “Мы советские люди, только временно изолированные, - обращаясь к собравшимся, оказывается, говорил я, - и мы с радостью поможем нашему советскому государству”.

До сих пор я не подозревал таких ораторских способностей за собой.

Ну как? Не возражаете? - спросил лейтенант, устремив на меня ясный, открытый взор.

Не возражаю, - ответил я, сохраняя такой же честный вид. Попробовал бы я возразить!

“Вот это туфта так туфта! - думал я, возвращаясь к товарищам в клуб. - Что там наша!”

Но если этот начальник КВЧ всё-таки общался с нами и создавал видимость какой-то работы, то совершенно неизвестно, чем вообще занимался другой КВЧ, сменивший его после ликвидации культбригады. Серой бесцветной фигурой был этот малограмотный лейтенантик. Как-то он спросил меня, что значит слово “интимный”. Другой раз попросил объяснить смысл ещё какого-то слова, тоже общеупотребительного, кажется, “пессимист”.

Такие вот борцы за культуру должны были нас воспитывать. И перевоспитывать.

Выступления культбригады хорошо принимались невзыскательными зрителями.

Когда давали концерт - Катрель играл на скрипке немудрёные музыкальные вещицы. Буданов с успехом читал юмористические рассказы.

Сердцу хо-очется лас-ковой -пе-есни,
И хо-ро-шей большой любви-и -

пела со сцены своим маленьким писклявым голоском медоволосая проститутка-хипесница. Хертлейн играл на аккордеоне. Чернин - на мандолине.

Я глядел на его тёмное сухое лицо и представлял себе Чернина молодым на разгульной офицерской пирушке, в расстёгнутом френче с погонами дроздовца или марковца, и вот так же с мандолиной в загорелых нервных руках. Мог ли он предполагать, что придётся ему, много лет спустя, развлекать своей мандолиной чекистов в советском концлагере?

Программа заканчивалась хоровым пением всей культбригады.

Улыбайтесь! Все улыбайтесь! - командовал Кузнецов, выстраивая нас на подмостках в две шеренги. Мы улыбались и с воодушевлением пели дружным горластым хором:

Ро-одина моя! Си-ильная, мо-гу-чая...

Стоя в заднем ряду, подпевал и я баском.

Все пели про сильную, могучую советскую Родину, ставшую для нас жестокой мачехой. Пели воры, убийцы и проститутки. Пел власовец, который с гитлеровской армией шёл на эту Родину. Пел белый эмигрант, в своё время воевавший против неё, а затем бежавший за её пределы.

И маленький немчик, фашистский солдат, аккомпанировал этой торжественной песне на большом белом аккордеоне.

Кузнецов решил блеснуть: поставить патриотическую пьесу “Константин Заслонов”, об известном белорусском подпольщике - инженере, работавшем в оккупированном немцами Минске.

Сценическое оформление этой постановки нисколько не напоминало ту импровизированную самодеятельность, какой отличался бурминский спектакль. Декорации были настоящие, костюмы тоже. Среди заключённых нашёлся молодой художник с большим сроком, его расконвоировали, и он принялся за работу. Не все написанные им декорации оказались вполне удачными. Железнодорожное депо, например, неправдоподобно чистенькое, было рассчитано на большую сцену, а не на такую крошечную, как наша. Но остальные декорации были неплохими.

Трофейные немецкие мундиры и шапки достали в каптёрке - после войны их в большом количестве прислали в лагеря в качестве одежды для заключённых. Были специально изготовлены форменные немецкие фуражки для гестаповца, которого играл Косинов, и для советника Хирта (Сергей Сергеевич). Штатские костюмы одолжили исполнителям вольные. Главную роль, Заслонова, исполнял сам Кузнецов.

Впервые в жизни стал актёром и я. Мне досталась роль Ганса, денщика советника Хирта, тупого немецкого солдата-палача. Ирония судьбы!.. Немецкий мундир (не знаю, какой гитлеровец носил его до меня) я украсил вырезанными из картона погонами и соответствующими значками. Жжёной пробкой подрисовал себе гитлеровские усы. Получился фриц хоть куда! Маленькую свою роль я, как мог, расцветил. Когда поднимается занавес, зритель видит комнату Хирта, в которой, накрывая на стол, хлопочет Ганс. Сергей Сергеевич научил меня немецкой песенке, которую я эти минуты и напевал.

В одной из картин применял следующий трюк.

Напряжённая сцена допроса у Хирта арестованного подпольщика-коммуниста. Допрашивает гестаповец (Косинов), холодный, жестокий, изящный, в офицерской немецкой форме. Таким он, наверно, и выглядел, когда служил в армии Власова. Тут же Хирт. Я стою сзади - руки по швам, морда тупая. Хирт обращается к арестованному с увещевающей речью и тут что-то, им сказанное, кажется мне настолько смешным, что не могу удержаться, издаю короткий, совершенно дурацкий смешок, но сразу же спохватившись, опять замираю с глупой деревянной рожей.

Это, внезапно прозвучавшее среди напряжённой тишины зала, отрывистое идиотское ржанье всегда производило безошибочный эффект. В ответ зал грохотал общим смехом.

После того, как я впервые это проделал, сам для себя неожиданно, Косинов заявил, что такой смех срывает всю сцену допроса. Однако Сергей Сергеевич на это возразил: не только не срывает, а, наоборот, в силу контраста, усиливает впечатление от сцены. В конце концов, моё ржанье было санкционировано. Сергей Сергеевич даже подыгрывал мне в этот момент.

Маленькая речь Ганса сделала меня личностью популярной в ЦПО. Проходя по посёлку, нередко я слышал, как мальчишки, дети надзирателей, говорили вслед:

Смотри, Ганс идёт!

Ещё большую популярность завоевал Буданов, игравший полукомическую роль рабочего-подпольщика Кропли. Особенно понравилась публике постоянная его присказка “Лишь бы тихо”. В зоне Буданова иначе и не называли, как Кропля либо Лишьбытихо.

Даже в лагере люди тщатся сделать карьеру. Лишний раз я убедился, насколько сильно и неистребимо честолюбие человеческое.

Завоевав признание публики, Буданов стал исподволь подкатываться под Кузнецова с целью занять его место руководителя культбригады. Мишка это узнал - на одном из совещаний разгорелась бурная сцена.

Но тут я расстался с культбригадой.

Начальник КВЧ сообщил мне, что освободилось место хлебореза - хочу ли я его занять? Я задумался. Быть около хлеба - лучшей работы не придумаешь. В рассуждении сытости культбригада ничего не давала. Кроме того, было и другое обстоятельство, заставившее меня внимательно отнестись к такому предложению. “Заслонов” был уже показан здешним зрителям несколько раз, мы выезжали на гастроли с этим спектаклем не только на участки, но даже побывали и в До"линке, на большой настоящей сцене, где выступали перед высоким лагерным начальством. Требовалось уже освежить репертуар. Возник замысел поставить комедию Шкваркина “Чужой ребёнок”, в которой для меня не оказалось роли.

Я чувствовал, что Кузнецов смотрит теперь на меня, как на балласт и - мужчина решительный - воспользуется любым поводом, чтобы выдворить меня из бригады, а КВЧ это санкционирует. Не поможет и присланный мамой меховой жилет, который я, в ущерб себе, поднёс Мишке и который тот принял весьма благосклонно. Из актёра я решил превратиться в хлебореза и сделал это, как оказалось, вполне своевременно.

Вскоре наша культбригада вообще прекратила своё существование. Лагерная администрация с некоторым запозданием решила, что это излишняя роскошь для заключённых. Кузнецов вернулся, выражаясь библейским языком, на блевотину свою. После как-то я видел его в соседнем бараке. Сидел Мишка среди уркаганов свой в доску, совсем не такой, каким был он в бригаде, и азартно шлёпал по столу грязными просаленным картами. Глаза лихорадочно блестели, наверно, от анаши? - наркотика, который употребляют блатари. Меня не заметил.

Вскоре я узнал, что Кузнецов умер. От туберкулёза. А ведь талантлив был. И, видимо, искренне хотел подняться с того дна, на которое бросила его жизнь.

Косинова некоторое время спустя отправили с этапом куда-то в спецлагерь на каторжные работы. Хертлейн и Катрель досрочно были освобождены и вернулись на родину, как и все находившиеся в советских лагерях военнопленные. Судьба остальных товарищей по культбригаде мне неизвестна. <...>

Фото из семейного архива Сафоновых
публикуются впервые

В советское время о детях ГУЛАГа по понятным причинам говорить и писать было не принято. Школьные учебники и иные книги повествовали всё больше о дедушке Ленине на детских праздниках, о трогательной заботе, с которой отечественные чекисты и лично Феликс Эдмундович привечали беспризорников, о деятельности Макаренко.
Лозунг «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливе детство!» заменили иным - «Всё лучшее - детям!», но ситуация не изменилась.
Сейчас, конечно, всё иначе: и с информацией ситуация, и с отношением государства к детям. Проблемы не замалчиваются, предпринимаются попытки как-то их решать. Президент России признал, что почти пять миллионов бездомных или беспризорных детей - угроза национальной безопасности страны.
Универсальных рецептов разрешения этой проблемы нет. Вряд ли здесь поможет опыт чекистов, которые создали лишь несколько десятков образцовых колоний; в реальности, кстати, всё выглядело там не совсем так, как в фильме «Путёвка в жизнь».
Тем более неприемлем опыт сталинской борьбы с беспризорниками - репрессивными методами. Однако знать о том, что происходило в 1930-е гг. с детьми, оказавшимися на улице или лишившимися родителей (чаще всего по вине государства), конечно же, необходимо. Необходимо говорить о детских судьбах, исковерканных сталинским режимом, и на школьных уроках.

В 1930-е гг. беспризорных детей было около семи миллионов. Тогда проблема беспризорности была решена просто - помог ГУЛАГ.
Эти пять букв стали зловещим символом жизни на грани смерти, символом беззакония, каторжного труда и человеческого бесправия. Жителями страшного архипелага оказались дети.
Сколько их было в различных пенитенциарных и «воспитательных» учреждениях в 1920-1930-е гг., точно неизвестно. Сохранились, правда, статистические данные о некоторых смежных возрастных категориях заключенных. Например, подсчитано, что в 1927 г. 48% всех обитателей тюрем и лагерей составляли молодые люди (от 16 до 24 лет) . В эту группу, как видим, включены и несовершеннолетние.
В Конвенции о правах ребенка, в преамбуле, говорится: «Ребенком является каждое человеческое существо до достижения 18-летнего возраста».
Конвенцию приняли позже. А в сталинском СССР в ходу были иные юридические формулировки. Дети, оказавшиеся под присмотром государства или отправленные этим государством искупать свои вины, по большей части вымышленные, делились на категории:
1) лагерные дети (дети, рожденные в заключении);
2) кулацкие дети (крестьянские дети, которым во время насильственной коллективизации деревни удалось ускользнуть от высылки, но которые были позже пойманы, осуждены и направлены в лагеря);
3) дети врагов народа (те, чьи родители были арестованы по 58-й статье); в 1936-1938 гг. дети старше 12 лет осуждались Особым совещанием по формулировке «член семьи изменника родины» и направлялись в лагеря, как правило, со сроками от 3 до 8 лет; в 1947-1949 гг. детей «врагов народа» наказывали строже: 10-25 лет;
4) испанские дети ; они чаще всего оказывались в детских домах; в ходе чистки 1947-1949 гг. эти дети, уже подросшие, были посланы в лагеря со сроками 10-15 лет - за «антисоветскую агитацию».
К этому списку, составленному Жаком Росси, можно добавить детей блокадного Ленинграда; детей спецпереселенцев; детей, живших рядом с лагерями и ежедневно наблюдавших лагерную жизнь. Все они так или иначе оказались причастными к ГУЛАГу...

Первые лагеря на контролировавшейся большевиками территории появились летом 1918 г.
Декреты СНК от 14 января 1918 г. и от 6 марта 1920 г. отменили «суды и тюремное заключение для несовершеннолетних».
Однако уже в 1926 г. статья 12 УК разрешила судить детей с 12-летнего возраста за кражу, насилие, увечья и убийства.
Указ от 10 декабря 1940 г. предусматривал расстрел детей начиная с 12 лет за «повреждение... железнодорожных или иных путей».
Как правило, предусматривалось отбывание наказания несовершеннолетними в детских колониях, но зачастую дети оказывались и во «взрослых». Подтверждением этому являются два приказа «по норильскому строительству и ИТЛ НКВД» от 21 июля 1936 г. и 4 февраля 1940 г.
Первый приказ - об условиях использовании «з/к малолеток» на общих работах, а второй - об изоляции «з/к малолеток» от взрослых. Таким образом, совместное проживание продолжалось четыре года.
Происходило ли такое только в Норильске? Нет! Подтверждение тому - многочисленные воспоминания. Были и колонии, где мальчиков и девочек содержали вместе.

Эти мальчики и девочки не только воруют, но и убивают (обычно коллективно). Детские исправительно-трудовые колонии, в которых содержатся несовершеннолетние воры, проститутки и убийцы обоих полов, превращаются в ад. Туда попадают и дети младше 12 лет, поскольку часто бывает, что пойманный восьми- или десятилетний воришка скрывает фамилию и адрес родителей, милиция же не настаивает и в протокол записывают - «возраст около 12 лет», что позволяет суду «законно» осудить ребенка и направить в лагеря. Местная власть рада, что на вверенном ей участке будет одним потенциальным уголовником меньше.
Автор встречал в лагерях множество детей в возрасте - на вид - 7-9 лет. Некоторые еще не умели правильно произносить отдельные согласные .

Из курса истории мы знаем, что в годы военного коммунизма и нэпа число беспризорных детей в советской России увеличилось до 7 млн человек. Необходимо было принимать самые решительные меры.
А.И.Солженицын заметил: «Как-то же расчистили (и не воспитанием, а кого и свинцом) тучи беспризорной молодежи, какая в двадцатые годы осаждала городские асфальтовые котлы, а с 1930 года вся исчезла вдруг» . Не трудно догадаться куда.
Многие помнят документальные кадры о строительстве Беломорканала. Максим Горький, восхищавшийся стройкой, сказал, что это прекрасный способ перевоспитания заключенных. И детей, укравших с колхозного поля морковку или несколько колосков, пытались перевоспитывать таким же способом - непосильным трудом и нечеловеческими условиями существования.
В 1940 г. ГУЛАГ объединял 53 лагеря с тысячами лагерных отделений и пунктов, 425 колоний, 50 колоний для несовершеннолетних, 90 «домов младенца» . Но это официальные данные. Истинные цифры нам неизвестны. О ГУЛАГе тогда не писали и не говорили. Да и сейчас часть информации считается закрытой.

Помешала ли перевоспитанию юных жителей Страны Советов война? Увы, не только не помешала, но даже способствовала. Закон есть закон!
И 7 июля 1941 г. - через четыре дня после пресловутой речи Сталина, в дни, когда немецкие танки рвались к Ленинграду, Смоленску и Киеву, - состоялся еще один указ Президиума Верховного совета: судить детей с применением всех мер наказания - даже и в тех случаях, когда они совершат преступления не умышленно, а по неосторожности .
Итак, во время Великой Отечественной войны ГУЛАГ пополнился новыми «малолетками». Как писал Солженицын, «указ о военизации железных дорог погнал через трибуналы толпы баб и подростков, которые больше всего-то и работали в военные годы на железных дорогах, а не пройдя казарменного перед тем обучения, больше всего опаздывали и нарушали» .
Сегодня ни для кого не секрет, кто организовал массовые репрессии. Исполнителей было много, время от времени их меняли, вчерашние палачи становились жертвами, жертвы - палачами. Бессменным оставался лишь главный распорядитель - Сталин.
Тем нелепее звучит знаменитый лозунг, который украшал стены школ, пионерских комнат и т.д.: «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!»
В 1950 г., когда в Норильске, который был буквально опутан колючей проволокой, открылась новая школа - № 4. Ее построили, разумеется, заключенные. При входе красовалась надпись:

Заботой сталинской согреты,
Страны Советов детвора,
Примите в дар и в знак привета
Вы школу новую, друзья!

Однако восторженные дети, вошедшие в школу, действительно восприняли ее как подарок от товарища Сталина. Правда, по дороге в школу они видели, как «охранники с автоматами и с собаками водили на работу и с работы людей, и колонна своей длинной серой массой заполняла всю улицу от начала и до конца» . Это было обычное, никого не удивлявшее зрелище. Наверное, и к такому тоже можно привыкнуть.
И это тоже было частью политики государства: пусть, дескать, смотрят! И смотрели, и боялись - и молчали.
Была и другая школа, но без новых парт, шикарных люстр и зимнего сада. Это была школа, устроенная прямо в бараке, где полуголодные «малолетки» 13-16 лет учились - только читать и писать. И это в лучшем случае.

Ефросиния Антоновна Керсновская, сидевшая в разных тюрьмах и лагерях, вспоминала детей, встретившихся на ее гулаговском пути.

Мало ли что я невиновна! Но дети? У нас в Европе они были бы «детьми», но здесь... Могли ли Валя Захарова восьми лет и Володя Турыгин, чуть постарше, работать кольцевиками в Суйге, то есть носить почту, проходя туда и обратно 50 км в день - зимой, в пургу? Дети в 11-12 лет работали на лесоповале. А Миша Скворцов, женившийся в 14 лет? Впрочем, эти-то не умерли...

Ее путь в Норильск был долгим. В 1941 г. Ефросиния Керсновская оказалась на пароходе «Ворошилов» среди азербайджанских «преступников».

Тут женщины и дети. Три совершенно древних старухи, восемь женщин в расцвете сил и около тридцати детей, если эти лежащие рядками обтянутые желтой кожей скелеты можно считать детьми. За время пути уже умерло 8 детей. Женщины причитали:
- Я говорил начальник: дети умирать - смеялся! Зачем смеялся...
На нижних полках рядками лежали маленькие старички с ввалившимися глазами, заостренными носиками и запекшимися губами. Я смотрела на ряды умирающих детей, на лужи коричневой жижи, плещущейся на полу. Дизентерия. Дети умрут, не доехав до низовьев Оби, остальные умрут там. Там же, где Томь впадает в Объ на правом берегу, мы их похоронили. Мы, - потому что я вызвалась рыть могилу.
Странные это были похороны... Я впервые видела, как хоронят без гроба, не на кладбище и даже не на берегу, а у самой кромки воды. Подняться выше конвоир не разрешил. Обе матери опустились на колени, опустили и положили рядышком сперва девочку, затем мальчика. Одним платком прикрыли лица, сверху - слой осоки. Матери стояли, прижимая к груди свертки с застывшими скелетиками детей, и застывшими от отчаяния глазами смотрели в эту яму, в которую сразу же стала набираться вода .

В пределах Новосибирска Ефросиния Антоновна встретилась с другими «малолетками», На этот раз мальчиками. «Их барак находился в той же зоне, но был отгорожен». Однако дети умудрялись выходить из бараков в поисках пищи, «практикуясь в краже, а при случае и в грабеже». Можно себе представить, что «такая программа» воспитания позволяла выпускать из колонии уже многоопытных преступников.
Уже будучи в Норильске и попав в хирургическое отделение больницы, Ефросиния Антоновна видела следы совместного содержания и «воспитания» малолеток и рецидивистов.

Две палаты бронировали для лечения сифилиса. Все больные были совсем еще мальчиками и должны были пройти хирургическое лечение заднего прохода, суженного зарубцевавшимися сифилитическими язвами .

«Воспитанию» подвергались также молодые девушки и девочки. Вот строки из датированного 1951 г. письма заключенной Е.Л.Владимировой, бывшего литературного работника газеты «Челябинский рабочий».

Пребывание в советских лагерях калечило женщину не только физически, но и нравственно. Человеческое право, достоинство, гордость - всё было уничтожено. В лагерях во всех банях работали мужчины-уголовники, баня для них - развлечение, они же производили «санобработку» женщин и девочек, сопротивляющихся заставляли силой.
До 1950 г. везде в женских зонах в обслуге работали мужчины. Постепенно женщинам прививалось бесстыдство, становившееся одной из причин наблюдавшейся мной лагерной распущенности и проституции, которая получила широкое распространение.
В поселке «Вакханка» была эпидемия венерических болезней среди заключенных и вольных .

В одной из тюрем А.Солженицын находился рядом с детьми, которые уже получили «воспитание» от закоренелых преступников.

В низкой полутьме, с молчным шорохом, на четвереньках, как крупные крысы, на нас со всех сторон крадутся малолетки, - это совсем еще мальчишки, даже есть по двенадцати годков, но кодекс принимает и таких, они уже прошли по воровскому процессу и здесь теперь продолжают учебу у воров. Их напустили на нас. Они молча лезут на нас со всех сторон и в дюжину рук тянут и рвут у нас, из-под нас всё наше добро. Мы в западне: нам не подняться, не пошевельнуться.
Не прошло и минуты, как они вырвали мешочек с салом, сахаром и хлебом. Встав на ноги, я оборачиваюсь к старшему, к пахану. Крысы-малолетки ни крохи не положили себе в рот, у них дисциплина .

Детей переправляли к месту заключения вместе с взрослыми. Ефросиния Керсновская вспоминает:

Смотрю на своих попутчиц. Малолетние преступники? Нет, пока еще дети. Девочки в среднем лет 13-14. Старшая, лет 15, производит впечатление уже действительно испорченной девчонки. Неудивительно, она уже побывала в детской исправительной колонии и ее уже на всю жизнь «исправили».
Девочки смотрят на свою старшую подругу с испугом и завистью. Они уже осуждены по закону «о колосках», попались на краже кто горсти, а кто и пригоршни зерна. Все сироты или почти сироты: отец на войне; матери нет - или угнаны на работу.
Самая маленькая - Маня Петрова. Ей 11 лет. Отец убит, мать умерла, брата забрали в армию. Всем тяжело, кому нужна сирота? Она нарвала лука. Не самого лука, а пера. Над нею «смилостивились»: за расхищение дали не десять, а один год .

Было это в пересылочной тюрьме Новосибирска. Там же Ефросиния Керсновская встретила много других «малолеток», которые находились в одной камере вместе с уголовницами-рецидивистками. Грусти и испуга у них уже не было. «Воспитание» малолетних правонарушительниц было в надежных руках...

О труде несовершеннолетних заключенных в Норильлаге было известно с 1936 г. Это были в наших краях самые тяжелые, необустроенные, холодные и голодные годы.
Всё началось с приказа «по Норильскому строительству и ИТЛ НКВД» № 168 от 21 июля 1936 г. о прибывающей рабочей силе и ее использовании:

6. При использовании на общих работах заключенных малолеток в возрасте от 14 до 16 лет устанавливается 4-часовой рабочий день с 50% нормированием - из расчета 8-часового рабочего дня для полноценного рабочего. В возрасте от 16 до 17 лет устанавливается
6-часовой рабочий день с применением 80% норм полноценного рабочего - из расчета 8-часового рабочего дня.
В остальное время малолетки должны быть использованы: на школьных занятиях по обучению грамоте не менее 3-х часов ежедневно, а также в культурно-воспитательной работе .

Однако изолировать детей от взрослых заключенных, как уже было сказано выше, начали лишь с 1940 г. Об этом свидетельствует упоминавшийся «Приказ по Норильскому исправительно-трудовому лагерю НКВД № 68 от 4 февраля 1940 г. об изоляции несовершеннолетних заключенных от взрослых и создании им вполне пригодных жилищных условий».
К 1943 г. малолетних лагерников заметно прибавилось. В приказе от 13 августа 1943 г. сказано:

1. Организовать при Норильском комбинате НКВД Норильскую трудовую колонию для несовершеннолетних, подчиненную непосредственно отделу УНКВД по борьбе с детской беспризорностью и безнадзорностью .

Одна из зон для «малолеток» в Норильске находилась рядом с женской зоной. По воспоминаниям Ефросинии Керсновской, иногда эти «малолетки» устраивали групповые налеты на соседок - чтобы раздобыть дополнительное питание. Жертвой такого налета мальчишек 13-14 лет стала однажды и Ефросиния Керсновская. Выручил охранник - поднял тревогу.
О том, как жила и работала колония, свидетельствует объяснительная записка к отчету Норильской трудколонии за сентябрь-декабрь 1943 г.

На 1 января 1944 г. в колонии содержится 987 человек несовершеннолетних заключенных, все они размещены в бараках и распределены на 8 воспитательных коллективов по 110-130 человек в каждом. Из-за отсутствия школы и клуба обучения н/з [несовершеннолетних заключенных] не проводилось.
2. Трудоиспользование. Из 987 человек н\з используются на работе в цехах Норильского комбината до 350 человек. До 600 человек с момента организации колонии до конца года нигде не работали, и использовать их на каких-либо работах возможности не представлялось.
Устроенные на работу в цехах Норильского комбината теоретического обучения не проходят, находятся вместе с взрослыми заключенными и вольнонаемными, что отражается на производственной дисциплине.
Отсутствуют помещения: бани-прачечной, складские, столовой, конторы, школы и клуба. Из транспорта имеется 1 лошадь, выделенная комбинатом, которая не обеспечивает нужд колонии. Хозинвентарем колония не обеспечена .

В 1944 г. колония официально перестала существовать. Но политика партии, воспитывавшей детей по лагерям и тюрьмам, изменилась мало. Сохранились воспоминания бывших политзаключенных Норильлага, которых и в 1946 г. привозили на кораблях в Дудинку вместе с «малолетками».

Наш этап из Усольлага (было много малолеток) прибыл в Норильский лагерь в августе 1946 г. Доставили на барже вместе с японскими военнопленными, как сельдей в бочке. Сухой паек - на три дня кило шестьсот пятьдесят хлеба и три селедки. Большинство из нас всё съели сразу же. Воды не давали: конвойные «объяснили» - нечем зачерпнуть из-за борта, и мы лизали деревянную обшивку, свой пот. По дороге многие - умерли .

Норильскую детскую колонию, как вспоминает Нина Михайловна Харченко, бывшая воспитательница, расформировали после бунта «малолеток» (для кого-то он закончился смертельным исходом). Часть детей перевели в лагерь для взрослых, а часть вывезли в Абакан.
А почему случился бунт? Да потому что «бараки напоминали скотные дворы... жили впроголодь».

В Гулаге были и дома младенца . В том числе и на территории Норильлага. Всего в 1951 г. в этих домах находились 534 ребенка, из них умерли 59 детей . В 1952 г. должны были появиться на свет 328 детей, и общая численность младенцев составила бы 803. Однако в документах 1952 г. указано число 650. Иными словами, смертность была очень высокой .
Обитатели домов младенца Норильска направлялись в детские дома Красноярского края. В 1953 г., после Норильского восстания, 50 женщин с детьми были направлены в Озерлаг .

Дети находились не только непосредственно в Норильске. Был в нескольких десятках километров от поселка штрафной изолятор Калларгон (там же и расстреливали). Начальник лагеря мог определить туда заключенного на срок до 6 месяцев. Дольше на штрафном пайке, видимо не могли протянуть - «отправлялись под Шмитиху», то есть на кладбище.
В госпитале Е.А.Керсновская ухаживала за малолетним членовредителем из Калларгона. Попал он туда за «страшное» преступление: «из ФЗУ самовольно вернулся домой - не выдержал голода».
Сначала лесоповал, затем второе преступление - подделка талона на обед и лишняя порция баланды. Результат - Калларгон. А это наверняка смерть. Мальчик искусственно вызвал глубокую флегмону правой ладони, введя в руку шприцем керосин. Это была возможность попасть в больницу. Однако как членовредителя его отправили с попутным конвоем обратно...
Был в лагере и ученик седьмого класса латвийской гимназии (ни имени, ни фамилии Керсновская не запомнила). Вина его заключалась в том, что он крикнул: «Да здравствует свободная Латвия!» В итоге - десять лет лагерей.
Ничего удивительного, что, очутившись в Норильске, он пришел в ужас и попытался бежать. Его поймали. Обычно беглецов убивали, а трупы выставляли напоказ в лаготделении. Но с этим мальчиком было несколько иначе: когда его доставили в Норильск, он был в ужасном состоянии. Если бы его сразу привели в больницу, его еще можно было бы спасти. Но его бросили в тюрьму, предварительно избив.
Когда он наконец попал в больницу, врачи оказались бессильны. Видимо, он получил хорошее воспитание, потому что за всё, будь то укол, грелка или просто поправленная подушка, он чуть слышно благодарил:
- Мерси...
Вскоре он умер. На вскрытии выяснилось, что желудок у бедного мальчика был, словно из кружев: он сам себя переварил...

Были дети и на так называемом Урановом полуострове - в «Рыбаке», особом секретном лагере, который не был обозначен даже на специальных картах НКВД - видимо, в целях конспирации.
Вспоминает Л.Д.Мирошников, бывший геолог НИИИГА (21-е управление МВД СССР).

В спешном темпе к концу полярной ночи привели пятьсот заключенных. Никакого специального отбора перед их отправкой в секретный лагерь НКВД не проводили, поэтому среди каторжан «Рыбака» были даже подростки - рассказывают о некоем парне по имени Прохор, который попал в лагерь прямо со школьной скамьи, после драки с сыном секретаря райкома. Прохор досиживал пятилетний срок, когда его выдернули из лагеря и этапировали на «Рыбак» 20 .

Прохору после отбытия своего пятилетнего срока не суждено было вернуться домой. Остаться в живых после работы на секретном объекте было невозможно. Часть заключенных умерли от лучевой болезни, а других по окончании работ погрузили на баржи и утопили...
До сих пор неизвестна точная цифра умерших в Норильске детей. Никто не знает, сколько детей убил ГУЛАГ. Уже упоминавшаяся бывшая воспитательница Норильской детской колонии Н.М.Харченко, вспоминает, что было отведено «место захоронения колонистов, а также взрослых заключенных - кладбище за кирпичным заводом, полкилометра от карьера» 21 .

Кроме колоний, по всей России были детские дома. Туда устраивали всех детей, разлученных с родителями. Теоретически, отбыв срок, они имели право забрать своих сыновей и дочерей. На практике же матери часто не находили своих детей, а иногда не хотели или не могли взять их домой (дома обычно и не было, нередко не было и работы, зато существовала опасность скорого нового ареста).
О том, как содержались дети «врагов народа», можно судить по воспоминаниям очевидцев. Нина Матвеевна Виссинг по национальности - голландка. Ее родители приехали в СССР по приглашению и через какое-то время были арестованы.Мы попали в детский дом в городе Богучар через какой-то детприемник. Я помню большое количество детей в странном помещении: серо, сыро, нет окон, сводчатый потолок.

Детдом наш находился рядом то ли с тюрьмой, то ли с сумасшедшим домом и отделялся высоким деревянным забором со щелями. Мы любили наблюдать за странными людьми за забором, хотя нам это не разрешали.
Летом нас вывозили за город на берег реки, где стояли два больших плетеных сарая с воротами вместо дверей. Крыша текла, потолков не было. В таком сарае помещалось очень много детских кроватей. Кормили нас на улице под навесом. В этом лагере мы впервые увидели своего отца и не узнали его, убежали в «спальню» и спрятались под кроватью в самом дальнем углу. Отец приезжал к нам несколько дней подряд, брал нас на целый день для того, чтобы мы могли привыкнуть к нему.
За это время я окончательно забыла голландский язык. Была осень 1940 г. Я с ужасом думаю, что было бы с нами, если бы отец не нашел нас?! 22

Несчастные дети, несчастные родители. У одних отняли прошлое, у других - будущее. У всех - человеческие права. По словам Солженицына, благодаря такой политике «вырастали дети вполне очищенными от родительской скверны» 23 . А уж «отец всех народов», товарищ Сталин позаботится о том, чтобы через несколько лет его воспитанники дружно скандировали: «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!»
Некоторым женщинам разрешали находиться в тюрьме с ребенком. В первые годы советской власти женщины могли попасть в заключение с ребенком или беременными. Статьей 109 Исправительно-трудового кодекса 1924 г. было предусмотрено, что «при приеме в исправительно-трудовые учреждения женщин, по их желанию, принимаются и их грудные дети». Но не всегда эта статья соблюдалась.
Беременные тут же, в лагере, рожали детей.
Женщина всегда остается женщиной. «Просто до безумия, до битья головой об стенку, до смерти хотелось любви, нежности, ласки. И хотелось ребенка - существа самого родного и близкого, за которое не жаль было бы отдать жизнь», - так объясняла свое состояние бывшая узница ГУЛАГа Хава Волович, получившая 15 лет лагерей, когда ее шел 21-й год, - так и не узнав, за что .
В случае рождения живого ребенка мать получала для новорожденного несколько метров портяночной ткани. Хотя новорожденный и не считался заключенным (как это было гуманно!), однако ему выписывался отдельный детский паек. Мамки, т.е. кормящие матери, получали 400 граммов хлеба, три раза в день суп из черной капусты или из отрубей, иногда с рыбьими головами.
От работы женщин освобождали только непосредственно перед родами. Днем матерей код конвоем провожали к детям для кормления. В некоторых лагерях матери оставались на ночь с детьми.
Вот как описала жизнь новорожденных и маленьких детей ГУЛАГа Г.М.Иванова.

Нянями в мамском бараке работали заключенные женщины, осужденные за бытовые преступления, имеющие своих детей...
В семь часов утра няньки делали побудку малышам. Тычками, пинками поднимали их из ненагретых постелей (для «чистоты» детей одеяльцами их не укрывали, а набрасывали их поверх кроваток). Толкая детей в спинки кулаками и осыпая грубой бранью, меняли распашонки, подмывали ледяной водой. А малыши даже плакать не смели. Они только кряхтели по-стариковски и - гукали. Это страшное гуканье, целыми днями неслось из детских кроваток. Дети, которым полагалось уже сидеть или ползать, лежали на спинках, поджав ножки к животу, и издавали эти странные звуки, похожие на приглушенный голубиный стон. Выжить в таких условиях можно было только чудом .

Е.А.Керсновской по просьбе молодой мамы - Веры Леонидовны - пришлось крестить в камере внука и правнука адмиралов Невельских, сделавших так много для России. Было это в лагере под Красноярском.
Дед Веры Леонидовны - Геннадий Иванович Невельской (1813-1876) - исследователь Дальнего Востока, адмирал. Он исследовал и описал берега
в районе Сахалина, открыл пролив, соединяющий южную часть Татарского пролива с Амурским лиманом (пролив Невельского), установил, что Сахалин является островом.
Дальнейшая судьба его внучки и правнука неизвестны. Однако известно, что в 1936-1937 гг. пребывание детей в лагерях было признано фактором, понижающим дисциплину и производительность заключенных-женщин. В секретной инструкции НКВД СССР срок пребывания ребенка с матерью снизили до 12 месяцев (в 1934 г. он составлял 4 года, позже - 2 года).
Дети, достигшие годовалого возраста, отправлялись в принудительном порядке в детдома, о чем делалась пометка в личном деле матери, однако без указания адреса. Вера Леонидовна об этом еще не знала...

Принудительные отправки лагерных детей планируются и проводятся, как настоящие военные операции - так, чтобы противник был захвачен врасплох. Чаще всего это происходит глубокой ночью. Но редко удается избежать душераздирающих сцен, когда ошалелые мамки бросаются на надзирателей, на колючую проволоку заграждения. Зона долго сотрясается от воплей .

Встречались среди жителей ГУЛАГа и дети блокадного Ленинграда. Их вспоминает Е.А.Керсновская.

Эти дистрофики - совсем еще дети, им 15-16 лет...
Тома Васильева и Вера. Они вместе со взрослыми рыли противотанковые рвы. Во время воздушного налета - бросились в лес. Когда страх прошел, огляделись...
Вместе с другими девочками пошли в город. И вдруг - немцы. Девочки повалились на землю, закричали. Немцы успокоили, дали шоколад, вкусное лимонное печенье. Когда отпускали, сказали: через три километра - поле, а на нем полевая кухня, поторапливайтесь. Девочки убежали.
На свою беду всё рассказали солдатам. Им этого не простили. Жутко было смотреть на этих истощенных до предела детей .

Были в ГУЛАГе и испанские дети . О них поведал Павел Владимирович Чебуркин, тоже бывший заключенный.
Чебуркин вспоминал, как в 1938 г. в Норильлаг привезли молодого испанца, отнятого у родителей. Хуана перекрестили в Ивана, да и фамилию переделали на русский манер - стал испанец Иваном Мандраковым.

Когда Гражданская война в Испании закончилась победой Франко, республиканцы стали покидать родину. Несколько пароходов с испанцами прибыли в Одессу. Последнему из них пришлось долго стоять на рейде - то ли закончились отведенные для приезжих места распределения по Союзу, то ли братская республиканская солидарность иссякла...
Как бы то ни было, когда несчастных привезли в Норильск, многие из них от лагерного «гостеприимства» умерли... Хуан, перекрещенный в Ивана Мандракова, по возрасту попал сначала в воспитательный дом, откуда бежал. Он стал обычным беспризорником, воровал на базаре еду...
Его определили в Норильлаг, откуда уже было не сбежать .

О детях испанских республиканцев пишет и А.Солженицын.

Испанские дети - те самые, которые вывезены были во время Гражданской войны, но стали взрослыми после Второй мировой. Воспитанные в наших интернатах, они одинаково очень плохо сращивались с нашей жизнью. Многие порывались домой. Их объявляли социально опасными и отправляли в тюрьму, а особенно настойчивым - 58, часть 6 - шпионаж в пользу... Америки .

Таких проворных детей, которые успевали схватить 58-ю статью, было немало. Гелий Павлов получил ее в 12 лет. По 58-й вообще никакого возрастного минимума не существовало! Доктор Усма знал 6-летнего мальчика, сидевшего в колонии по 58-й статье - уж это очевидный рекорд .
Гулаг принял 16-летнюю Галину Антонову-Овсеенко - дочь полпреда СССР в республиканской Испании. В 12 лет ее направили в детдом, где находились дети репрессированных в 1937-1938 гг. Мать Галины умерла в тюрьме, отца и брата расстреляли.
Рассказ Г.Антоновой-Овсеенко воспроизводит А.Солженицын.

В этот детдом присылали также трудновоспитуемых подростков, слабоумных и малолетних преступников. Мы ждали: вот исполнится 16 лет, дадут паспорта и пойдем в ремесленные училища. А оказалось - перевели в тюрьму.
Я была ребенком, я имела право на детство. А так - кто я? Сирота, у которой отобрали живых родителей! Преступница, которая не совершала преступление. Детство прошло в тюрьме, юность тоже. На днях мне пойдет двадцатый год .

Дальнейшая судьба этой девушки неизвестна.

Стали обитателями ГУЛАГа и дети спецпереселенцев. В 1941 г. нашей собеседнице Марии Карловне Батищевой было 4 года. В этом возрасте ребенок обычно себя не помнит. Но маленькая Маша запомнила трагическую ночь на всю жизнь.
Всех жителей сгоняли, как скот, в одно место: крики, плач, рев животных - и гроза. Она время от времени освещала тот ужас, что творился в центре села.
В чем была их вина? Все они были немцами, а значит, автоматически становились «врагами народа». Затем долгая дорога в Казахстан. Как выжили в Казахстане, Мария Карловна не помнит, но жизнь в спецпоселении описывает книга «ГУЛАГ: его строители, обитатели и герои».

Смертность среди детей была огромной. Общими сведениями мы не располагаем, однако множество частных примеров раскрывает эту страшную картину.
В Ново-Лялинском районе, например, за 1931г. родилось 87, а умерло 347 детей, в Гаринском за два месяца родилось 32, а умерло 73 ребенка. В Перми на комбинате «К» за два месяца (август-сентябрь)умерло почти 30% всех детей.
В связи с высокой смертностью возросла и беспризорность. Практически сведения о беспризорных детях в первые годы существования кулацкой ссылки в централизованном порядке не фиксировались.
В первые полтора года ссылки вопрос об образовании детей из числа переселенцев практически не решался и отодвигался на второй план.
На фоне этого происходило падение морали среди спецпереселенцев, отказ от многих традиций, поощрение доносов и т.д. Спецпереселенцы практически лишались гражданских прав .

Мария Карловна с гордостью рассказывает о том, что ее дед был участником Первой мировой войны, получил ранение. В госпитале за ним ухаживала одна из цесаревен - дочерей императора. Она подарила деду Библию. Эта реликвия хранится теперь у брата, в Германии.
Вернувшись на фронт, дед храбро сражался, за что и получил из рук Николая Второго именные часы. Его нашрадили двумя Георгиевскими крестами. Всё это долго лежало на дне сундука.
Мария же - внучка георгиевского кавалера - на целых 16 лет стала дочерью «врага народа». Вплоть до 20 лет ее изгоняли отовсюду - из школы, из училища, косо смотрели, называли фашисткой. В паспорте стояло клеймо: спецпереселенка.
Мария, измученная непрекращающимися гонениями, однажды, уже в Норильске, бросила в костер ненавистный паспорт, надеясь таким способом, избавится от отметки о гражданской неполноценности. Заявив о потере паспорта, она со страхом ждала приглашения в отдел. Она выдержала всё, что кричал ей представитель власти - главное, чтобы не было клейма.
Всю дорогу домой она проплакала. Прижимая к груди новый паспорт, Мария боялась заглянуть в новый документ. И только дома, осторожно открыв паспорт и не увидев там страницы с клеймом, спокойно вздохнула.
Мария Карловна Батищева до сих пор живет в Норильске, воспитывает правнука и с удовольствием откликается на приглашения школьников рассказать о себе в день памяти жертв политических репрессий.
Судьба Марии Карловны схожа с судьбой другой женщины - Анны Ивановны Щепиловой.

Моего отца арестовывали дважды. В 1937 г. мне было уже шесть лет. После ареста отца начались наши хождения по мукам. В деревне нам не давали ни жить, ни учиться, считая «детьми врагов народа».
Когда я стала подростком, меня посылали на самые тяжелые работы в лес - пилить дрова наравне с взрослыми мужчинами. Со мной даже сверстники не дружили. Я вынуждена была уехать, но и там меня нигде не брали на работу. Вся жизнь прошла в страхе и муках. Теперь нет ни сил, ни здоровья! 33

Были у ГУЛАГа и другие дети - те, что жили рядом с заключенными, но всё же дома (хотя домом чаще всего была барачная каморка), учились в обычной школе. Это дети так называемых вольняшек , вольнонаемных.
Тамара Викторовна Пичугина в 1950 г. была ученицей первого класса норильской средней школы № 3.

Мы были обыкновенные непоседливые дети, любили прыгать в снег с крыш, кататься с горки, играть в дом. Однажды я, Лариса и Алла играли рядом с платформой. Решив обустроить свое будущее «жилище», мы начали очищать платформу от снега. Вскоре мы наткнулись на два трупа. Замерзшие люди были без валенок, но в телогрейках с номерами. Мы тут же побежали в ПРБ [производственно-рабочий блок]. Этот блок мы хорошо знали: там были «наши заключенные». Дядя Миша, дядя Коля... забрали эти трупы, что было дальше, я не знаю.
Вообще к заключенным мы относились как к обычным людям, не боялись их. В течение двух зим, например, после уроков мы бегали в «свой» блок ПРБ. Забежим бывало, а там тепло, печка из бочки, охранник с винтовкой спит. Наши «дяди» там грелись, обычно пили чай. Так вот, дядя Миша поможет валенки снять, рукавички у печки сушиться положит, стряхнет шаль и усадит нас за стол. Обогревшись, мы начинали рассказывать домашние задания.
Каждый из них отвечал за какой-нибудь предмет. Поправляют нас, добавляют, рассказывали так интересно. Проверив уроки, они давали каждой из нас по 2 р. 25 коп. на пирожное. Мы бежали в ларек и наслаждались сладостями.
Я теперь только понимаю, что, наверное, наши «дяди» были преподавателями, учеными, в общем, очень образованными людьми; возможно, они видели в нас своих собственных детей и внуков, с которыми их разлучили. Столько отцовского тепла и нежности было в их отношениях к нам .

Вспоминает Алевтина Щербакова - норильская поэтесса. В 1950 г. она также была первоклассницей.

Заключенные женщины, работавшие на оштукатуривании уже выстроенных домов на улице Севастопольской, были из Прибалтики. Необыкновенные прически с буклями и валиками надо лбом делали их в детских глазах нездешними красавицами.
Женщины и дети в любых условиях неотделимы друг от друга, и охрана часто в прямом смысле закрывала глаза, когда невольницы зазывали детей, чтобы просто поговорить с ними, приласкать. И один Бог знает, что в этот момент творилось в их сердцах и душах.
Дети приносили хлеб, а женщины дарили им сохранившиеся бусинки или необычные пуговички. Алька знала, чем заканчивались такие встречи - красавицы плакали.
Мама не поощряла этого общения (мало ли что), но особенно и не запрещала .

Случалось, что на глазах у детей разыгрывались самые настоящие трагедии. Свидетельницей таких трагедий не однажды была маленькая Тамарочка (Тамара Викторовна Пичугина).

Мы жили по улице Горной, блок № 96. За питьевой водой нужно было идти к колонке. Рядом с нашим блоком были два лаготделения - пятое и седьмое.
Так вот, стою я в очереди за водой и, как обычно, глазею по сторонам. В это время со стороны зоны из бани вышел мужчина в одних трусах, встал на перила и как прыгнет на колючую проволоку, всё тело себе ободрал. Тут с вышки охранник выстрелил и попал мужчине в бедро, затем вохровцы выскочили, наручники раненому надели и повели в лагерь.
Я не помню, чтобы меня эта картина сильно потрясла, помню, что мне дядю этого было жалко: наверное, ему очень холодно, подумала я.
Другой случай. Вижу как сейчас: зимой идет колонна заключенных, и вдруг из ее рядов выходит человек, раздевается до кальсон или до трусов и садится, съежившись прямо у дороги. Его не поднимали, с ним оставался один охранник, вся же колонна спокойно шла дальше. Затем приходило подкрепление, и его уводили в другое лаготделение.
Мы хорошо знали: этого человека проиграли в карты. Но рассказывали, что бывало, что никто так и не уводил таких бедолаг, они оставались у дороги и сидели, пока не замерзнут. Когда их заносило снегом, образовывались бугорки, вот эти-то бугорки иногда находили дети и «откатывали» с дороги .

Воспоминаниями делится М.М.Коротаева (Борун):

В школе был объявлен праздничный концерт. Обещали музыкальный театр, ну и, конечно, - наша школьная самодеятельность.
Но мы ждали артистов! Волновались, надели свои лучшие наряды, зал был переполнен. За закрытым занавесом настраивались инструменты, что-то двигали, приколачивали. Мы терпеливо ждали, замирая от счастья.
И наконец занавес открылся. Сцена сияла, светилась, блестела огнями, цветами, какими-то чудесными украшениями! Мы, замерев, слушали отрывки из оперетт, опер, сценки из спектаклей.
Артистки были в великолепных платьях, в прическах, с красивыми украшениями, мужчины - в черных костюмах, в белоснежных рубашках с бабочками - все красивые, веселые. Оркестр небольшой, но очень хороший.
В заключение их концерта мы вместе с артистами спели наш любимый «Енисейский вальс». Очень не хотелось отпускать артистов, и мы хлопали, хлопали. И нашу самодеятельность как-то уже не хотелось смотреть.
Решили вдруг бежать, посмотреть на артистов вблизи, проводить их хотя бы издали. Пробежав по коридору второго этажа, затем первого, мы услышали голоса в одном из классов и поняли, что там они, артисты. Тихо, на цыпочках, подкрались мы к двери, которая была чуть-чуть приоткрыта.
Первой заглянула Нина Пономаренко - и вдруг отпрянула, прошептав с ужасом: «Это не артисты, это - зэки!».
Следом заглянула я и тоже не поверила своим глазам - в едком, густом махорочном дыму увидела фигуры людей, сидевших на партах, расхаживающих по классу, и это действительно были зэки. Мы знали их - они чистили дороги, откапывали дома после пурги, строили дома, долбили землю, все одинаковые - в серых телогрейках, серых шапках-ушанках, с недобрыми глазами. Мы боялись их. Так зачем они здесь, что делают?
И тут я увидела нечто, что сразу отрезвило, - мешки, ящики, из которых виднелось что-то яркое, красивое. Да это же костюмы, инструменты наших артистов. Это - они, они!
Растерявшиеся, испуганные, стояли мы у двери, пока не услышали голоса в коридоре, - кто-то шел к классу. Мы бросились прочь, и увидели, как серые фигуры выходили, выносили костюмы и шли к выходу. Не было женщин, мужчин - все одинаково серые, унылые, молчаливые.
У школы стояла серая крытая грузовая машина, куда люди погрузились и уехали. Мы поняли: в зону. А мы всё стояли, не в силах осознать виденное, понятое, в головах недоуменный вопрос - ну зачем так? Почему?
В зал мы не вернулись, не могли. Когда уже сейчас я пою «Енисейский вальс», всегда вспоминаю тот далекий концерт и трагедию души, пережитую нами, детьми .

Мы попытались взглянуть на жизнь детей, которых затянуло в лагерный водоворот. Конечно, так жили не все советские дети, но очень многие. И дело здесь не в количественных показателях, не в процентах.
Конечно, у кого-то в сталинском СССР детство и впрямь было счастливым - хотя вряд ли за это следовало благодарить вождя. На воле дети отправлялись в походы, пели песни у костра, отдыхали в пионерских лагерях, а не в иных. Для них сочиняли массу прекрасных песен, их любили родители, они носили красивые туфельки...
Но мы не должны забывать и о тех детях, которых партийные судьи приговаривали к трем, пяти, восьми и десяти, двадцати пяти годам лагерей, к расстрелу. Они рождались на полу грязных вогонов-телятников, умирали в трюмах переполненных барж, сходили с ума в детских домах. Они жили в условиях, которых не выдерживали устоявшиеся мужественные люди.
«Малолетки, - писал Солженицын, - были “воровские пионеры”, они усваивали заветы старших. Старшие охотно руководили и мировоззрением малолеток и их тренировками в воровстве. Учиться у них - заманчиво, не учиться - невозможно» 38 .
Сталинские «законы о малолетках» просуществовали 20 лет, «до указа от 24.4.54, чуть послабившего: освободившего тех малолеток, кто отбыл больше одной трети первого срока, - а если их пять, десять, четырнадцать?» 39
То, что происходило в ГУЛАГЕ, - это детоубийство в прямом смысле слова. До сих пор не открыты все архивы. Но и тогда, когда их откроют, мы узнаем из документов не о всех трагических детских судьбах. Что-то, конечно, можно восстановить и по воспоминаниям очевидцев, но их, увы, осталось не так уж много.
Вряд ли получится описать судьбу каждого, кто подвергся репрессиям, каждого ребенка, которого лишили отца и матери, каждого, кто скитался беспризорником по стране, всех умерших от голода на Украине, от непосильного труда в лагерях, от отсутствия лекарств и ухода в детских домах, от холода в эшелонах спецпереселенцев... Но следует сделать всё возможное, чтобы страшные страницы нашей истории были заполнены не только вопросительными знаками, но и свидетельствами.

ГАРФ. Ф. 9416-с. Д. 642. Л. 59. 36 Там же. С. 4-5.
37 О времени, о Норильске, о себе. С. 380-381.
38 Солженицын А. Указ. соч. Т. 6. С. 282-283.
39 Там же. С. 286.

Любовь Николаевна Овчинникова - учитель гимназии № 4 г. Норильска.
В подготовке материалов, предназначенных для изучения на уроках, участвовала ученица этой гимназии Варвара Овчинникова.
Использованы рисунки бывших узников ГУЛАГа.

Вторая четверть XX века стала одним из самых тяжелых периодов в истории нашей страны. Это время ознаменовано не только Великой Отечественной войной, но и массовыми репрессиями. За время существования ГУЛАГа (1930-1956 гг.) в исправительно-трудовых лагерях, рассредоточенных по всем республикам, побывали, по разным данным, от 6 до 30 миллионов человек.
После смерти Сталина лагеря стали упразднять, люди старались как можно скорее покинуть эти места, многие проекты, на которые были брошены тысячи жизней, пришли в упадок. Однако свидетельства той мрачной эпохи до сих пор живы.

«Пермь-36»


Трудовая колония строгого режима в поселке Кучино Пермской области просуществовала вплоть до 1988 года. Во времена ГУЛАГа сюда направляли осужденных сотрудников правоохранительных органов, а после - так называемых политических. Неофициальное название «Пермь-36» появилось в 70-х, когда учреждению присвоили обозначение ВС-389/36.


Через шесть лет после закрытия на месте бывшей колонии был открыт Мемориальный музей истории политических репрессий «Пермь-36». Разрушавшиеся бараки были отреставрированы, в них разместили экспонаты музея. Утраченные заборы, вышки, сигнально-предупредительные сооружения, инженерные коммуникации были воссозданы заново. В 2004 году Фонд мировых памятников включил «Пермь-36» в список 100 особо охраняемых памятников мировой культуры. Впрочем, сейчас музей находится на грани закрытия - из-за недостаточного финансирования и протестов коммунистических сил.

Рудник «Днепровский»


На реке Колыма, в 300 километрах от Магадана, сохранилось довольно много деревянных построек. Это бывший каторжный лагерь «Днепровский». В 20-х годах тут обнаружили большое месторождение олова, и на работы стали отправлять особо опасных преступников. Помимо советских граждан, свою вину на руднике искупали финны, японцы, греки, венгры и сербы. Сами можете представить, в каких условиях им приходилось трудиться: летом здесь бывает до 40 градусов жары, а зимой - до минус 60.


Из воспоминаний заключенного Пепеляева: «Работали в две смены, по 12 часов без выходных. Обед приносили на работу. Обед - это 0,5 литра супа (воды с черной капустой), 200 граммов каши-овсянки и 300 граммов хлеба. Днем работать, конечно же, легче. С ночной смены пока дойдешь в зону, пока позавтракаешь, и только уснешь - уже обед, ляжешь - проверка, а тут и ужин, и - на работу».

Дорога на костях


Печально известная заброшенная трасса протяженностью 1600 километров, ведущая из Магадана в Якутск. Дорогу начали строить в 1932 году. Десятки тысяч человек, участвовавших в прокладке трассы и погибших там же, хоронили прямо под дорожным полотном. Ежедневно во время строительства погибало минимум 25 человек. По этой причине тракт и прозвали дорогой на костях.


Лагеря вдоль трассы назывались по километровым отметкам. Всего через «дорогу костей» прошло около 800 тысяч человек. Со строительством федеральной магистрали «Колыма» старый колымский тракт пришел в упадок. По сей день вдоль него обнаруживают человеческие останки.

Карлаг


Карагандинский исправительно-трудовой лагерь в Казахстане, действовавший с 1930 по 1959 год, занимал огромную площадь: порядка 300 километров с севера на юг и 200 - с востока на запад. Все местные жители были заранее депортированы и допущены на необрабатываемые совхозом земли только в начале 50-х. Согласно отчетам, они активно помогали в поисках и задержании беглецов.


На территории лагеря находились семь отдельных поселков, в которых в общей сложности проживали свыше 20 тысяч арестантов. Управление лагеря базировалось в поселке Долинке. В том здании несколько лет назад был открыт музей памяти жертв политических репрессий, а перед ним сооружен памятник.

Соловецкий лагерь особого назначения


Монастырская тюрьма на территории Соловецких островов появилась еще в начале XVIII века. Здесь держали в изоляции непокорных воле государя священников, еретиков и сектантов. В 1923 году, когда Государственное политическое управление при НКВД приняло решение расширить сеть северных лагерей особого назначения (СЛОН), на Соловках появилось одно из крупнейших исправительных учреждений в СССР.


Численность заключенных (в основном осужденных за тяжкие преступления) увеличивалась в разы с каждым годом. От 2,5 тысяч в 1923 году до 71 с лишним тысячи к 1930-му. Все имущество Соловецкого монастыря было передано в пользование лагеря. Но уже в 1933 году он был расформирован. В наши дни здесь находится только отреставрированный монастырь.

Известно, что во время прокладки знаменитого Беломорско-Балтийского канала (1931-1933 годы) подневольные участники этой стройки именовались заключенными каналоармейцами, или сокращенно - з/к. Ныне большинство специалистов по современному русскому языку считают, что именно так возникло жаргонное слово «зек», которое с того времени прочно вошло в лексикон советских людей.

Лагерные дорожники

Опубликовано: 31/10/2013;

• Архив ГУЛАГа

Состояние сухопутных дорог для России с ё огромными пространствами и расстояниями во все времена была серьёзной проблемой. Первый паровоз у нас побежал по рельсам лишь 175 лет назад, а гужевые (ныне автомобильные) шоссе с твёрдым покрытием ещё в начале 30-х годов ХХ века для большинства сограждан были настоящей экзотикой. Асфальтом в это время мостили по большей части лишь столичные улицы, а города между собой соединялись в основном только грунтовыми дорогами.

Строители коммунизма из ГУЛАГа

Опубликовано: 19/03/2013;

• Архив ГУЛАГа

Ровно 80 лет назад НКВД СССР стал самой мощной в стране хозяйственной организацией
В годы перестройки мы вдруг обнаружили, что на протяжении десятилетий в стране победившего социализма существовал целый «архипелаг ГУЛАГ» с громадным количеством заключённых. Сейчас это явление называют одним из главных парадоксов советской истории, который состоял в том, что свободное общество будущего тогдашние коммунистические лидеры пытались построить за счёт подневольного труда, на которую они обрекли немалую часть советского народа. На практике же это выглядело так: рядом с любым крупным объектом, возводимым в соответствии с пятилетними планами, всегда создавался очередной лагерный пункт, ограждённый высоким забором с колючей проволокой.
Усиление классовой борьбы
В конце 1920-х годов, когда высшее партийное руководство СССР приняло решение о свёртывании политики нэпа, а затем об ускоренной индустриализации в стране и о коллективизации сельского хозяйства, советское законодательство о местах лишения свободы тоже начало меняться в соответствии с новыми политическими тенденциями.

Они погибли за Родину

Опубликовано: 09/05/2012;

• Архив ГУЛАГа

В последнее время как-то не принято стало рассказывать о печальной судьбе советских военнопленных, оказавшихся в военном плену. В чести больше разговоры о катынском расстреле, узниках ГУЛАГа, тяжелой участи пленных немецких солдат в послевоенном СССР и так далее. О миллионах наших соотечественников, погибших в немецком плену, стараются не вспоминать.
Юридические закоулки
Если же и заходит речь о пленных крас-ноармейцах, то исследователи обычно используют следующий «козырной» аргумент. Типа, во всем виноват кровавый злодей Сталин, который не подписал до начала Второй мировой войны Женевскую конвенцию 1929 года о правах военнопленных. Чем и обрек на мучительную смерть многих пленных советских солдат в немецких лагерях. При этом публицисты, считающие себя историками и рассуждаю-щие подобным образом, даже не пытаются заглянуть в учебник по международному праву или проконсультироваться у опытных юристов, чтобы досконально разобраться в проблеме и прояснить позиции всех сторон. С юридической же точки зрения дело обстояло следующим образом.

Лагерное звено Великой Победы

Опубликовано: 09/05/2011;

• Архив ГУЛАГа

Осень 1941 года стала временем тяжких испытаний для нашей страны. Вермахт рвался к Москве и уже во второй половине октября она была объявлена на осадном положении. В связи с этим после 16 октября по решению Государственного комитета обороны в тыловой Куйбышев в срочном порядке стали вывозить имущество и личный состав иностранных посольств, которые незадолго до того имели свои личные резиденции в столице СССР. Почти одновременно с ними в Куйбышев из Москвы переехали многие оборонные предприятия, Совнарком СССР ряд наркоматов и главков, а также Верховный Совет СССР во главе с «всесоюзным старостой» М.И. Калининым.

Опубликовано: 19/03/2011;

• Архив ГУЛАГа

В сентябре 1940 года, в связи с на-пряженной военно-политической обстановкой в Европе, которая к тому моменту уже почти целиком была захвачена войсками гитлеровского Третьего рейха, руководство СССР приняло совершенно секрет-ное решение о возведении крупных оборонных предприятий в различ-ных городах страны. В число таких важнейших объектов вошла груп-па авиационных заводов и прочих производств авиационного направ-ления, местом дислокации которых в 1940 году был определен Куйбы-шев. Для возведения этих предпри-ятий в системе всемогущего НКВД СССР тогда же была создана специ-альная структура, которая получи-ла название «Управление особого строительства»- сокращенно - УОС, или Особстрой.

Тюремная реформа царской России

Опубликовано: 27/01/2011;

• Архив ГУЛАГа

В данное время в прессе вовсю обсуждают реформу российских исправительных учреждений. В связи с этим было бы интересно вспомнить о тюремных реформах, которые проводились в свое время в царской России. Ведь недаром говорят, что новое - это хорошо забытое старое.
Если заглянуть в учебник истории со-ветских времен, то можно обнаружить, что в нем царскую Россию середины-конца XIX века называли «тюрьмой народов». В какой-то степени это соответствовало действительности. В дореволюционной России насчитывались сотни острогов и тысячи душ тюремного населения. Условия содержания в российских тюрьмах были достаточно суровыми. Однако, как это ни покажется странным, царское правительство, особенно со второй половины XIX века, постоянно стремилось улучшить условия содержания заключенных, соблюдать европейские стандарты в области пенитенциарной поли-тики. Особенно ярко это выразилось в ходе тюремной реформы, проходившей в России в последней четверти XIX века.

Железнодорожники в лагерных робах

Опубликовано: 22/01/2011;

• Архив ГУЛАГа

Стальную магистраль, построенную зеками, обслуживали зеки-машинисты
Еще в 20-х годах прошлого века советское правительс-тво утвердило план электрификации России (ГОЭЛРО) одним из наиболее важных звеньев которого должен был стать Волгострой - комплекс гидротехнических сооружений в районе Самарской Луки. Однако при этом ничего не было сказано о том, что на строитель-стве грандиозного объекта с самого начала предпо-лагалось использовать дешевый труд десятков тысяч заключенных, многие из которых были осуждены по действовавшей тогда статье 58 УК РСФСР («контрре-волюционные преступления»).

Начало крупномасштабных гидротехни-ческих работ в этом регионе положило совместное постановление Совнаркома СССР и ЦК ВКП (б) «О строительстве Куйбышевского гидроузла и гидроузлов на р.Каме» от 10 августа 1937 года. В соответствии с этим документом было создано Управление строительством Куйбышевского гидроузла (СКГУ). Весь ход строительства для обще-ственности был широко открыт, и о нем много писали в газетах того времени. Но при этом совершенно секретный характер носила информация о том, что вся эта ве-ликая стройка коммунизма в значительной степени держалась на подневольном труде десятков тысяч заключенных.

Пленная Европа

Опубликовано: 21/01/2011;

• Архив ГУЛАГа

Итальянцы в лагерях НКВД делали друг из друга
Совсем недавно в нашей стране широко отметили 65-ю годовщину победы СССР в Великой Отечественной войне. Как водится, к этому знаменательному событию было рассекречено большое количество материалов из спецхранов. Изучая их, историки и журналисты могут теперь рассказать аудитории о новых, малоиз-вестных событиях той войны.
Нашествие «двунадесяти языков»
Например, появилась реальная возмож-ность подробно осветить такую закрытую прежде тему, как участие войск союзников Гитлера в войне против СССР. Ведь не все знают, что во время войны на стороне вер-махта сражались почти 1800 тысяч человек, проживавших в различных странах Европы. Во-первых, это были кадровые военно-служащие стран - официальных союзниц гитлеровской Германии: Италии, Румынии, Венгрии, Словакии, Финляндии, Испании. Во-вторых, это многочисленные иностранные добровольцы из Дании, Голландии, Норвегии, Хорватии, Бельгии, а также республик СССР: Латвии и Эстонии, воевавшие в основном в войсках СС. В вермахте служило много че-хов, поляков, французов, австрийцев.

Ни креста, ни могилы

Опубликовано: 11/01/2011;

• Архив ГУЛАГа

Просторы Сибири хранят тайны мест, где исполнялись смертные приговоры
В Сибири всегда хоронили причудливо. Самоедские племена подвешивали своих покойников на деревь-ях, чтобы звери не поели. Одно таежное семейство додумалось выдалбливать в кедрах пустоты-моги-лы, куда закладывали тела усопших родственников, отсюда их название - племя Кедра. Но чаще всего в условиях вечной мерзлоты мертвеца совали в суг-роб до весны, чтобы похоронить, как земля оттает. А семьи побогаче нанимали пильщиков - могилу выпиливать. С учетом всех этих сложностей пред-ставьте похороны заключенного. Кто с его погребе-нием будет так долго возиться или так долго ждать прихода тепла? Согласно изысканиям новосибир-ского историка А.Теплякова захоронения умерших и казненных осуществлялись оригинально - спосо-бом Гражданской войны.
По упрощенной схеме
В 1928 году молоденькая, но уже состоящая в должности новосибир-ского окружного прокурора, А.И. Гулевич жаловалась председателю окружного суда ФА. Сове-Степняку на некачественное исполнение приговора в отношении некоего гражданина Неронова, осужденно-го к ВМН. «Я как прокурор, только что прибывшая на работу в округ, была совершенно не осведомле-на...» - вещала правовед, ужа-саясь найденному «бесхозному» трупу в мерзлой земле, в которой, поворошив немного почву ломом, палачи спрятали тело. Далее она просила, «чтобы дело приведения в исполнение смертных приговоров было бы налажено в надлежащем порядке (чтобы заранее определяли место могилы, рыли яму, крепко ее утрамбовывали и проч.)».

Сталинский ГУЛАГ и концентрационные лагеря США

Сейчас очень модно, с придыханием рассказывать об ужасах ГУЛАГа (главное управление лагерей) 1937 - 1960 годов. Обычно такой разговор идет со ссылками на литературные работы Бродского и Солженицына. Я не хочу опровергать этих литераторов, а, просто хочу кратко сравнить советскую систему сталинского ГУЛАГа и ситуацию в концентрационных лагерях США, которая претендует на самоназвание самой демократичной страны мира.

Советская система лагерей ГУЛАГ.

Существовала в 1934--1960 годах. Всего за годы существования системы ГУЛАГ через него прошли 15-18 млн человек. Из них скончались в лагерях примерно 1,5 миллиона . То есть, не менее 10%.

Пытки и издевательства По словам Бродского - В лагерях, по отношению к заключённым, активно применялись пытки и унижения . Исследователь Юрий Аркадьевич Бродский упоминает следующие: -- Перетаскивать камни или брёвна с места на место, -- Считать чаек, -- Громко кричать "интернационал" по много часов подряд. Если заключённый не кричал, то двух-трех заключенных убивали, после чего люди стоя орали, пока не начинали падать от изнеможения. Это могло проводиться ночью, на морозе . Насчет подсчета чаек оставлю на его совести, а вот "....то двух-трех заключенных убивали, после чего...." попробую рассмотреть с другой стороны... По документу служебного раследования, подписанным начальником оперативного отдела ГУЛАГа НКВД СССР, от 1942 года, указываются фамилии дежурных стрелков в лагере Чкаловской области. В документе в частности говорилось: . "Стрелки вязали и полураздетыми водворяли в холодный изолятор заключенных, связывали проволокой, выводили на улицу и привязывали к столбу. Заключенных полураздетыми выводили на улицу и по нескольку часов держали на морозе. Были случаи, когда в полураздетом состоянии заключенных заставляли часами лежать на снегу." То есть, даже во время войны в случае издевательств над заключенными проводили служебные расследования. Зная отношения к нарушителям дисциплины в то время и учитывая, что на каждого заключенного закладывалась производственная выработка, слова Бродского о таком массовом внесудебном убийстве вызывают очень большие сомнения. Организация лагерей В ИТЛ устанавливались три категории режима содержания заключённых: строгий, усиленный и общий. -- На строгом режиме особо опасные преступники, осуждённые за бандитизм, разбой, умышленные убийства, побеги из мест заключения и неисправимые уголовники-рецидивисты. Они находились под усиленной охраной и надзором, не могли быть расконвоированы, использовались преимущественно на тяжёлых физических работах, к ним применялись наиболее строгие меры наказания за отказ от работы и за нарушения лагерного режима. "Политические преступления" () тоже относились к особо опасным . -- На усиленном режиме содержались осуждённые за грабежи и другие опасные преступления, воры-рецидивисты. Эти заключённые тоже не подлежали расконвоированию и использовались главным образом на общих работах. -- Остальные заключённые в ИТЛ, а также все находившиеся в исправительно-трудовых колониях (ИТК) содержались на общем режиме. Разрешалось их расконвоирование, использование на низовой административно-хозяйственной работе в аппарате лагерных подразделений и ИТК, а также привлечение к постовой и конвойной службе по охране заключённых. -- По окончании карантина врачебно-трудкомиссиями производилось установление заключённым категорий физического труда. -- Физически здоровым заключённым устанавливалась первая категория трудоспособности, допускающая их использование на тяжёлых физических работах. -- Заключённые, имевшие незначительные физические недостатки (пониженную упитанность, неорганического характера функциональные расстройства), относились ко второй категории трудоспособности и использовались на работах средней тяжести. -- Заключённые, имевшие явно выраженные физические недостатки и заболевания, как то: декомпенсированный порок сердца, хроническое заболевание почек, печени и других органов, однако, не вызывающие глубоких расстройств организма, относились к третьей категории трудоспособности и использовались на лёгких физических работах и работах индивидуального физического труда. -- Заключённые, имевшие тяжёлые физические недостатки, исключающие возможность их трудового использования, относились к четвёртой категории -- категории инвалидов. -- Нормы на работу составляли в год около 270--300 трудовых дней (по разному в разных лагерях и в разные годы, исключая, естественно, годы войны ). Трудовой день -- до 10--12 часов максимально. В случае суровых климатических условий работы отменялись. Норма питания N 1 (основная) заключённого ГУЛага в 1948 году (на 1 человека в день в граммах) :

-- Хлеб 700 (800 для занятых на тяжёлых работах) -- Мука пшеничная 10 -- Крупа разная 110 -- Макароны и вермишель 10 -- Мясо 20 -- Рыба 60 -- Жиры 13 -- Картофель и овощи 650 -- Сахар 17 -- Соль 20 -- Чай суррогатный 2 -- Томат-пюре 10 -- Перец 0,1 -- Лавровый лист 0,1

Как будто немногим хуже нас питались. А ведь это заключенные, "несчастные жертвы" репрессий (хотя и ежики, те что хоть чуточку поумнее, уже поняли, что это были за "жертвы"!). Да, было хуже с мясом, но зато "несчастные жертвы" как будто ели рыбы почти в четыре раза больше, чем олиберастенные (то бишь, осчастливленные) россияне. Но это только основные нормы, а были и дополнительные . Для работающих стахановскими методами (на 1 человека в день в граммах) ДОПОЛНИТЕЛЬНО (помимо прочего): мясо - 50, рыба - 34, картофель и овощи - 150, сахар - Для инженерно-технических работников (на 1 человека в день в граммах) ДОПОЛНИТЕЛЬНО (помимо прочего): мясо - 30, рыба - 60, картофель и овощи - 200, сахар - Ну, а для больных: хлеб ржаной - 400, хлеб пшеничный - 300, мясо - 80, рыба - 100, картофель и овощи - 600, сахар - 40, молоко - 300 и плюс к этому творог, сметана, яйца, чай (натуральный) и прочее. Все правильно, хочешь лучше питаться, работай как надо. Факт, что у человека был выбор, даже оказавшись в ГУЛАГе Вся страна жила трудовым подъемом, энтузиазмом, и каждый мог встать рядом со своими согражданами, стать одним из них. Организовать стахановский комитет, взять повышенные обязательства, быть одним из советских людей. И между прочим, питаться намного лучше. Наверно много разворовывалось - ну это уже чисто русская, народная болезнь.... (С) Несмотря на существование определённых нормативов содержания заключённых, результаты проверок лагерей показывали их систематическое нарушение : Этот документ показывает, что проверки нормативов проводились регулярно и виновные вероятно наказывались (скорее всего, во время войны - "по законам военного времени".

Система наказания и поошрения

(С)Заключённые, отказывающиеся от работы, подлежали переводу на штрафной режим, а "злостные отказчики, своими действиями разлагающие трудовую дисциплину в лагере", привлекались к уголовной ответственности. За нарушения трудовой дисциплины на заключённых налагались взыскания. В зависимости от характера таких нарушений, могли быть наложены следующие взыскания: -- лишение свиданий, переписки, передач на срок до 6 месяцев, ограничение в праве пользования личными деньгами на срок до 3 месяцев и возмещение причинённого ущерба; -- перевод на общие работы; -- перевод на штрафной лагпункт сроком до 6 месяцев; -- перевод в штрафной изолятор сроком до 20 суток; -- перевод в худшие материально-бытовые условия (штрафной паёк, менее благоустроенный барак и т. п.) В отношении заключённых, соблюдавших режим, хорошо проявивших себя на производстве, перевыполнявших установленную норму, могли применяться следующие меры поощрения со стороны лагерного руководства: -- объявление благодарности перед строем или в приказе с занесением в личное дело; -- выдача премии (денежной или натуральной); -- предоставление внеочередного свидания; -- предоставление права получения посылок и передач без ограничения; -- предоставление права перевода денег родственникам в сумме, не превышающей 100 руб. в месяц; -- перевод на более квалифицированную работу. Хочу обратить внимание на один момент, дальше я к нему вернусь - (С) "...предоставление права перевода денег родственникам..." Третья система стимулирования труда в лагерях заключалась в дифференцированной выплате заключённым денег за выполненную ими работу. Эти деньги в административных документах изначально и вплоть до конца 1940-х гг. обозначались терминами "денежное поощрение" или "денежное премиальное вознаграждение". Понятие "зарплата" тоже иногда употреблялось, но официально такое название было введено только в 1950 году. Заключённым, временно освобождённым от работы по болезни и другим причинам, за время освобождения от работы заработная плата не начислялась, зато стоимость гарантированного питания и вещевого довольствия с них тоже не удерживалась.

Несовершеннолетние заключенные

В колониях открытого типа находятся несовершеннолетние преступники с одной судимостью, а в колониях закрытого типа содержатся, в условиях особого режима, несовершеннолетние преступники от 12 до 18 лет, имеющие за собой большое количество приводов и несколько судимостей. С момента решения ЦК ВКП(б) и СНК через трудовые колонии пропущено 155 506 подростков в возрасте от 12 до 18 лет, из которых 68 927 судившихся и 86 579 не судившихся. Так как основной задачей трудовых колоний НКВД является перевоспитание детей и привитие им трудовых навыков, -- во всех трудколониях ГУЛаг"а организованы производственные предприятия, в которых работают все несовершеннолетние преступники. В трудовых колониях ГУЛаг"а имеются, как правило, четыре основные вида производства (видимо имеются ввиду колонии для несовершеннолетних):

-- Металлообработка, -- Деревообработка, -- Обувное производство, -- Трикотажное производство (в колониях для девушек).

Во всех колониях организованы средние школы, работающие по общей семилетней программе обучения. Организованы клубы, с соответствующими кружками самодеятельности: музыкальными, драматическими, хоровыми, ИЗО, техническими, физкультурными и другими. ..... Почти во всех колониях организованы пионерские отряды и комсомольские организации из состава несудившихся воспитанников. На 1 марта 1940 года в колониях ГУЛаг"а насчитывалось 4126 пионеров и 1075 членов ВЛКСМ. Работа в колониях организована следующим образом: несовершеннолетние до 16 лет -- ежедневно работают на производстве 4 часа и учатся в школе 4 часа, остальное время они заняты в кружках самодеятельности и пионерских организациях. Несовершеннолетние от 16 до 18 лет работают на производстве 6 часов и, вместо нормальной школы-семилетки, занимаются в кружках самообразования, по типу школ взрослых. Но одним только дополнительным питанием поощрение не ограничивалось. Помимо этого за ударный труд полагалось: -- проживание в благоустроенных бараках, оборудованных топчанами или кроватями и обеспеченных постельными принадлежностями, культуголком и радио; -- отдельная столовая или отдельные столы в общей столовой с первоочередным обслуживанием; -- первоочередное получение книг, газет и журналов из библиотеки лагеря; -- постоянный клубный билет на занятие лучшего места для просмотра кинокартин, художественных постановок и литературных вечеров ; -- командирование на курсы внутри лагеря для получения или повышения соответствующей квалификации (шофёра, тракториста, машиниста и т. д.) Вот так, и библиотеки, и столовые с обслуживанием, и клубы с кино и литературными вечерами и даже профобразование. Список поощрений вообще интересная тема. Например, за хорошую работу "жертвам" разрешалось переводить деньги родственникам. Нет, не получать, а именно переводить. Откуда у несчастных жертв были деньги? Очень просто, они получали зарплаты. Средняя зарплата составляла около 250 рублей (для сравнения: до 1941 г. бутылка водки стоила 3 рубля 40 копеек, цена буханки хлеба была 80 коп., мясо стоило около 10 рублей за кг). За перевыполнение нормы полагались дополнительные денежные премии. Справка - средняя зарплата рабочего в 1940 году составляла 324 рубля. Все лагеря были обеспечены торговыми точками - магазинами, ларьками и буфетами. Перечислю только продовольственные товары (список промышленных слишком длинный, включая сигареты, книги, самую различную одежду, туалетное мыло и другие средства гигиены и даже чемоданы, шахматы, шашки и домино).
Перечень ларьковых товаров для продажи заключенным в исправительно-трудовых лагерях: 1. Бутерброды. 2. Повидло, джем, 3. Масло сливочное, сало шпик. 4. Колбасные изделия. 5. Фрукты разные: свежие и сушеные, ягоды. 6. Картофель. 7. Огурцы, помидоры, лук, чеснок, квашеная капуста, свекла, редька, грибы. 8. Рыба свежая, копченая, вяленая и соленая, сельдь. 9. Сыр, брынза, молоко, сметана, кефир. Так что все в порядке - и сыр, и сметана, и копченая рыба, и колбаса. На самом деле (хотя это особо и не афишировалось), продавали и водку, что видно, например, из таких жалоб "жертв репрессий": (С) "...У меня были деньги, я решил купить водки, выпив привезенную мне водку -- я пил один -- направился к своему рабочему месту в нижнюю часть котлована, где работала моя бригада..." (из жалобы заключенного Н.П. Яныша в Верховный Суд СССР) Может быть, им некогда было купить колбасы из-за непосильного труда?
Тоже нет. Рабочий день редко превышал 10 часов, были и нерабочие дни - в среднем 5 выходных в месяц. Подчеркиваю, это нормы, принятые в 1939 году при Берии, после массовой реабилитации, когда в ГУЛАГе остались только действительно доказанные враги, когда все попавшие в заключение безвинно, были отпущены на свободу Были ли нарушения!? Скорее всего , да - иначе откуда родилась та зажравшаяся пена, которая выплыла на горбачевской и ельцинской волне разграбления страны. Между прочим, хорошо работать в ГУЛАГе значило не только хорошо питаться, но и сократить срок!! За перевыполнение нормы день засчитывался за полтора, два и даже три дня. Отсюда досрочные освобождения. После всего этого уже излишне напоминать, что в самый разгар т.н. "репрессий", по приговорам пресловутых ТРОЕК было 20% оправдательных приговоров. - http://www.dal.by/news/2/06-09-12-44/

О лагерях немецких военнопленных

Последние несколько дней в инете популярна сравнительная таблица продуктовой корзины сегодняшних россиян и немецких военнопленных .

При анализе которой выходит, что нынешние россияне питаются немногим лучше, чем пленные немцы времен ВОВ. Все остальные нормы содержания для немецких военнопленных соответствовали обще лагерным. По данным Центрального финансового отдела Министерства внутренних дел СССР, за период с 1943 г. по 1 января 1950 г. военнопленные отработали 1.077.564.200 человеко-дней, заработали 16.723.628 тысяч рублей и выполнили работу в строительстве и промышленности общей стоимостью примерно 50 млрд рублей . Совет министров СССР 18 июня 1946 г. принял постановление N 1263--519сс "Об отправке на родину больных и нетрудоспособных военнопленных немецкой и других западных национальностей". В апреле 1947 г. в Москве состоялась конференция министров иностранных дел СССР, США и Великобритании , на которой было принято решение о репатриации немецких военнопленных до 31 декабря 1948 г. Но на практике репатриация затянулась до 1950 г. По официальным статистическим данным Управления по делам военнопленных и интернированных МВД СССР от 12 октября 1959 г. всего были взяты в плен 2.389.560 германских военнослужащих, из них в плену умерли 356.678. (14.9%) Особенно высокой была смертность в первые годы войны. Вследствие сильных морозов, плохого обмундирования и чрезвычайно плохого питания многие пленные, обессиленные к тому же длительными маршами, гибли уже на пути в лагеря. В послевоенные годы смертность значительно снизилась. По некоторым немецким источникам в советский плен попали 3,15 млн немецких военнослужащих, из которых 1--1,3 млн умерло в плену. К ним допускались представители международного Красного Креста , и иногда доставлялась почта с родины.

Лагеря США

Лагеря смерти эйзенхауэра Источник - http://www.anti-orange-ua.com.ru/content/view/2148/42/

В числе первых военнопленных США был капрал Гельмут Либих, служивший в противовоздушной экспериментальной группе в Peenemunde на Балтике. Либих был взят в плен американцами 17 апреля возле Gotha в центральной Германии. Сорок два года спустя он отчётливо вспоминал, что в лагере Гота не было даже тентов, лишь изгородь из колючей проволоки вокруг поля, скоро превратившегося в болото.

Заключённые получили в первый день небольшую порцию пищи, но на второй и последующие дни она была урезана наполовину. Чтобы получить её, они были вынуждены пробегать через строй. Сгорбившись, они бежали между рядов американских охранников, которые избивали их палками по мере их приближения к пище. 27 апреля они были переведёны в американский лагерь Heidesheim, где в течение нескольких дней не было еды вообще, а затем лишь чуть-чуть. Под открытым небом, изголодавшиеся, мучимые жаждой, люди начали умирать. Либих насчитывал ежедневно от 10 до 30 тел, которые вытаскивали из его секции В, в которой содержалось около 5 200 человек. Он видел, как один заключённый забил другого до смерти из-за маленького куска хлеба. Смертность в американских лагерях для немецких военнопленных в Рейнланде, согласно сохранившимся показаниям медицинской службы, составила около 30% в 1945 году. Однажды в июне, сквозь галлюцинации, Либих увидел "Томми", входящих в лагерь. Британцы взяли лагерь под свою охрану, и это спасло Либиху жизнь. Тогда он при росте 5 футов 10 дюймов весил 96,8 фунтов. По рассказам экс-заключённых Рейнберга, последним действием американцев перед приходом англичан было заравнивание одной секции лагеря бульдозером, причём многие ослабшие узники не могли покинуть своих нор... Генерал Дуайт Эйзенхауэр был как верховным командующим SHAEF - всех армий союзников в северо-западной Европе, так и главнокомандующим Вооружённых Сил США на Европейском театре военных действий. "Боже, я ненавижу немцев" - писал он своей жене Mamie в сентябре 1944. В марте 1945 в письме CCS, подписанном Эйзенхауэром, содержалась рекомендация о создании нового класса заключённых - Disarmed Enemy Forces - DEF - Разоружённые Силы Неприятеля, которые, в отличие от военнопленных не подпадали под Женевскую Конвенцию. Поэтому они не должны были снабжаться победившей армией после капитуляции Германии. 26 апреля 1945 Совместное Командование одобрило статус DEF только для военнопленных, находящихся в руках армии США: британское командование отказалось принять американский план для своих военнопленных. CCS решило держать статус разоружённых Германских войск в тайне. Может быть у армии США не было достаточного количества продовольствия чтобы накормить такую массу людей!? Справка - В армейских резервах был такой запас продовольствия, что когда целый складской центр в Англии прекратил снабжение после несчастного случая, это не было замечено в течение трёх месяцев . Вдобавок у Международного Комитета Красного Креста на складах в Швейцарии находилось более 100 000 тонн продовольствия. Таким образом, причиной политики лишений немецких военнопленных ни в коем случае не мог быть недостаток снабжения. (из воспоминаний немецкого военнопленного) Более половины дней мы не получали вообще никакой пищи. А в остальные дни - скудный рацион "К". Я подглядел, что американцы давали нам одну десятую от того рациона, который получали сами... Я пожаловался начальнику Американского лагеря, что они нарушают Женевскую Конвенцию, на что он ответил: "Забудьте про Конвенцию. Здесь у вас нет никаких прав." Условия в американских лагерях вдоль Рейна в конце апреля были проверены двумя полковниками Медицинского Корпуса Армии США Джеймсом Мэйсоном и Чарльзом Бисли, которые так описали их в газете, вышедшей в 1950: "Сбившиеся за колючей прволокой в кучу для тепла, они являли ужасающее зрелище: около 100 000 медлительных, апатичных, грязных, измождённых людей с пустыми взглядами, одетых в грязую серую полевую униформу, стояли по лодыжки в грязи...
Командир Германской Дивизии доложил, что люди не ели минимум двое суток, а снабжение водой было главной проблемой - хотя в 200 ярдах протекал полноводный Рейн." (С) При встрече, Эйзенхауэр и Черчилль договорились об уменьшении рациона заключённых. От Черчилля требовали соглашения по уровню рационов заключённых т.к. он должен был заявить об уменьшении мясного рациона британцев и хотели убедиться, то "заключённые насколько возможно... должны были снабжаться теми припасами, которые мы сэкономили." Эйзенхауэр ответил, что он уже "уделил вопросу необходимое внимание", но собирается всё перепроверить, чтобы убедиться, "возможно ли дальнейшее снижение." Он сказал Черчиллю, что POW - военнопленные получают по 2 000 калорий в день (2150 калорий были приняты Армейским Медицинским Корпусом США как абсолютный поддерживающий минимум для взрослых, живущих в тепле и ведущих сидячий образ жизни. Военнослужащие США получали по 4 000 калорий в день). Однако он не сказал, что американская армия практически вообще не кормит DEF - Разоружённые Силы Неприятеля или кормит их значительно меньше тех, кто ещё наслаждается статусом военнопленных. Справка - в американских лагерях DEF (Разоружённые Силы Неприятеля ) получали примерно по 900 - 1300 калорий в день Справка - в немецких лагерях, по подсчету врачей, составляла 1.300 - 1.400 калорий Лагерь военнопленных немцев

Политикой армии США было не предоставлять "ни крова, ни других удобств". В расположении заключённых: люди жили в норах, выкопанных ими в земле. Из воспоминаний военного врача - ..... В первом же лагере, в который он вошёл, он засвидетельствовал наличие грязной земли "населённой живыми скелетами", некоторые из которых умирали на его глазах. Другие грудились под кусками картона, хотя июль не был слишком жарким. Женщины, лежащие в норах, вырытых в земле, взирали на него, отёчные от голода, с животами, пародирующими беременность; старики с длинными серыми волосами смотрели на него сгорбленно; дети шести-семи лет с голодными кругами енотов вокруг глаз смотрели на него безжизненным взором. Два немецких врача в "госпитале" пытались помочь умирающим на земле под открытым небом, между следами от тента, который американцы прихватили с собой. Жульен, участник Сопротивления, поймал себя на мысли: "Это напоминает фотографии Дахау и Бухенвальда.." Справка - В июле и августе Квартирмейстер США Литтлджон докладывал Эйзенхауэру, что резервы продовольствия Армии в Европе выросли на 39%. 4 августа приказ Эйзенхауэра, состоящий из одного предложения, осуждал всех военнопленных, находящихся в руках американцев, на положение DEF : "Немедленно считать всех членов Германских войск, содержащихся под охраной США в американской оккупационной зоне ГЕРМАНИИ, разоружёнными силами неприятеля, а не обладающими статусом военнопленных ." Смертность среди DEF за весь период впятеро превзошла приведённые выше проценты. Официальный "Weekly PW & DEF Report" за 8 сентября 1945 всё ещё хранится в Вашингтоне. В нём указывается, что в совокупности 1 056 482 заключённых содержались Армией США на Европейском Театре, из которых около двух третей идентифицировались как POW. Оставшаяся треть - 363 587 - DEF. За неделю из них умерло 13 051 человек .

.... более 900 000, и вполне возможно, более 1 миллиона, умерло в американских и французских лагерях, больше чем было убито в северо-западной Европе , с момента вступления Америки в войну в 1941 по апрель 1945.

На этом аэрофотоснимке каждая чёрная точка означает немецкого военнопленного, сидящего в заснеженном поле в течение месяца.

In "Eisenhower"s Death Camps": A U.S. Prison Guard"s Story

В "лагерях смерти Эйзенхауэра": История американского охранника (отрывок)

http://www.the7thfire.com/Politics%20and%20History/us_war_crimes/Eisenhowers_death_camps.htm

Я.... увидел на холме возле лагеря офицера, расстреливающего из пистолета 45 калибра группу немецких гражданских женщин.
На мой вопрос он ответил: "Стрельба по мишеням" и продолжал палить до последнего патрона в магазине. Я видел, как женщины бежали в укрытие, но из-за дальности не смог определить, ранил ли кого-либо офицер. .... Они считали немцев недочеловеками, достойными уничтожения: другой виток нисходящей спирали расизма. .... http://s-mahat.ru/cgi-bin/index.cgi?cont=113 http://s-mahat.ru/cgi-bin/index.cgi?cont=114 http://s-mahat.ru/cgi-bin/index.cgi?cont=115 Были ли такие действия Эйзенхауэра чем - то исключительным для США !? Нет - это была для них стандартная практика применяемая к концентрационных лагерях Позже, я в отдельной статье коснусь трудовых лагерей в годы депрессии и лагерей для полит заключенных, а теперь хочу остановиться на современном лагере принадлежащем самой демакратичной стране мира. Бараки Гуантанамо Говоря о демократических победах Запада последнего времени, о стремлении многих наших соотечественников наконец-таки оказаться в дружеских объятиях этой самой западной демократии, нельзя забывать о таком столпе принципов "гуманизма и народовластия" как тюрьма Гуантанамо. Это место, куда без суда и следствия бросают людей, закрывая глаза на основополагающий правовой принцип презумпции невиновности. Если принять во внимание тот факт, что для попадания в Гуантанамо в качестве заключенного, достаточно того, чтобы любой представитель американского военного командования посчитал человека террористом или дал ему статус пособника террористических бригад, то в голову приходит только одна мысль: лагерь Гуантанамо - это классический пример концентрационного лагеря современности. Настоящий общественный взрыв вызвала информация о том, что даже после указаний о роспуске тюрьмы со стороны Барака Обамы в Гуантанамо продолжились пытки и издевательства над заключенными. Из слов аль-Гарани, который, кстати, был посажен в тюрьму Гунтанамо в 14-летнем возрасте по обвинению в пособничестве террористическим группам, следовало, что в американской тюрьме процветает насилие, выражающееся в самых изощренных формах пыток. Сегодня в тюрьме Гуантанамо остаются 168 узников, многие из которых по несколько лет ждут суда и приговора. Однако статистика Гуантанамо говорит о том, что дело лишь одного из пятидесяти заключенных действительно доходит до суда, а судьбы остальных остаются в руках идейных вдохновителей продолжения функционирования концлагеря на американской военной базе. Многие представители офицерского корпуса тюрьмы Гуантанамо сегодня заявляют о том, что все рассказы о пытках и издевательствах над заключенными здесь, это чистой воды вымысел. Однако тогда не понятно, что же делать со многочисленными фотосвидетельствами того, как американские военные проводят свою "воспитательную работу" в тюрьме, с видеоматериалами, которые опубликованы в Сети. Один из судей, который рассматривал иски нескольких бывших заключенных тюрьмы Гуантанамо, использовал в своем вердикте вообще уникальный довод. Бывшие пленники обвиняли власти США в нарушении международных правовых норм в отношении содержания военнопленных. Однако судья Брайан Бойл заявил, что бывшие заключенные вообще не имеют права оспаривать варианты своего содержание в американской тюрьме, так как они имели статус "вражеских военных", а вот называть их военнопленными нельзя. Английская пресса сообщает о скором выходе в свет отчета британской правозащитной организации Reprieve, посвященного тюрьме Гуантанамо. Авторы этого документа сообщают: в ходе "войны с терроризмом" 17 американских боевых кораблей были превращены в плавучие тюрьмы. (С) В отчете организации Reprieve приводятся слова одного из узников о том, что с пленными на кораблях обращаются хуже, чем в Гуантанамо. Вряд ли стоит удивляться этому, учитывая завесу секретности вокруг нелегальных плавучих темниц. Судя по всему, нет предела изобретательности США в вопросах эксплуатации потенциала тайных тюрем. Сегодня американское правительство содержит около 270 узников в Гуантанамо, свыше 600 арестантов в афганском Баграме и примерно 27 000 пленных в темницах Ирака. Если это -- перспективная модель будущего пенитенциарной системы, то она позволит правительству хранить в тайне все сведения об узниках, о нарушении их прав и об ошибках, допущенных при арестах, сообщает газета Guardian.

Издевательства над заключенными в Гуантанамо были в порядке вещей

Материалы - Доклад Тагубы