Святая благоверная княгиня иулиания вяземская. Иулиания княгиня вяземская, святая
Иулиания была женой Вяземского князя Симеона Мстиславича . После завоевания Смоленска Литвой они разделяли изгнание из родной земли вместе со Смоленским князем Юрием Святославичем . Великий князь Московский Василий дал им в удел город Торжок . Здесь князь Юрий прельстился красотой Иулиании и любыми путями пытался склонить ее к прелюбодеянию, но все усилия его были тщетны. Тогда во время пира Юрий убил мужа Иулиании, надеясь после этого насильно овладеть ею. Иулиания, защищаясь от насильника, ударила его ножом. Разъяренный Юрий гнался за ней с мечом, отрубил ей руки и ноги, а тело велел бросить в реку Тверцу. После этого, как пишет летописец «...бысть ему грех и студ велик и с того бежа к Орде, не терпя горького своего безчестия». Произошло это в году.
Мучимый совестью от совершенного злодейства, Юрий нигде не мог найти покоя и в конце концов пришел в Веневский Успенский монастырь , где и провел остаток жизни в покаянии и слезах. Раскаявшийся убийца скончался в году и стал местночтимым святым.
Весной года больной крестьянин увидел, что по реке Тверце плывет против течения тело убиенной княгини и услышал голос, повелевший собрать духовенство и совершить погребение тела у южных дверей Спасо-Преображенского собора города Торжка . В тот же момент больной исцелился от болезни. Воля святой мученицы была исполнена, и во время погребения многие больные чудесно исцелились. С тех пор ко гробу княгини постоянно приходили люди с верой в благодатную помощь святой.
В году один диакон после сорокадневной молитвы и поста решил тайно открыть ее могилу. Но из гробницы вырвался огонь и ожег его лицо, так что долгое время провел он в тяжелой болезни. Голос сказал ему при этом: «не следует видеть тело мое, пока не будет на то воли Божией!» Через два месяца диакон получил исцеление от ожога после молитв у гробницы мученицы.
В году разбирали старый Преображенский собор и стала видна часть гробницы. Больные, касавшиеся ее, получали исцеления. 2 июня года в соборе был устроен придел в честь святой княгини. Драгоценная рака с мощами ее пребывала в новом Преображенском соборе. У собора Преображения Господня, где раньше была часовня над гробом святой, устроена церковь и также освящена во имя святой Иулиании, в году. В г. собор закрыли. До года мощи покоились в храме Архангела Михаила . С тех пор судьба их неизвестна.
Тропарь Иулиании, кн. Вяземской, Новоторжской, прав.
Благочестно в законе поживши / и благими делы украсившися, / яко крепкий адамант, явися, / целомудренная святая благоверная княгине Иулиание, / тленную славу и добротство телесное презревши, / злокозненнаго врага победила еси, / целомудрия ради мученическую смерть прияла еси. / Сего ради от Христа Бога нетленным и вечным венцем венчавшися, / ныне с лики мученик ликуеши / и нам велия чудеса, приходящим ко гробу твоему, обильно источаеши. / Темже ти вопием: / молися Христу Богу о всех нас, / верою и любовию страдания твоя почитающих.
Использованные материалы
- Страницы календаря портала Православие.ру :
ПЕСНЯ ПРО КНЯГИНЮ УЛЬЯНУ АНДРЕЕВНУ ВЯЗЕМСКУЮ
Что летит буйный ветер по берегу,
Да летит она — брызжет слезами горючими.
Буйный быструю допрашивал:
"Ты по ком, по чем, лебедушка,
Встосковалась — закручинилась,
Что слезами разливаешься,
О пороги убиваешься?
Передай тоску мне на руки,
Перекинь мне горе за плечи:
Унесу тоску я за море,
Горе по полю размыкаю".
Поплыла белой лебедью быстрая,
Повела она речь тихим пошептом...
Богу весть, что промеж было сказано,
Только взвихрился буйный, разгневался,
Закрутился по чисту полю
И понесся на сине море...
Горе он размыкал по полю,
Да тоски не снес он за море:
По пути тоска распелася.
В ночку темную, осеннюю
Ходит ветер вдоль по улице,
Ходит буйный, распеваючи,
Под воротами, под окнами.
Деды старые, бывалые
Переняли песню буйного —
Малым внукам ее пересказывают:
Коль по сердцу прийдет, так и слушают.
Было в городе во Новом во Торгу,
Об вечернях, в самый Духов день случилося...
Выходили новоторжане
Изо всех ворот на улицу:
Старики — посидеть на завалинке,
Под березками окропленными,
Пошуметь, погуторить, пображничать.
А старухи-то их уж и поготово —
Разгулялися и забражничали,
На цветной хоровод заглядевшися:
У иной из них горе — невестушка
Белошеею лебедью плавает —
И уплыть не уплыть ей от сокола;
У другой девка — дочь подневестилась,
Молодою зарницею вспыхивает...
По посаду — народ, по людям — хоровод.
Что на парнях рубашки кумачные,
Сарафаны на девках строченые,
Да и солнышко — ярышко
Разгорелось для праздника:
Пышет красное с полнеба полымем
На леса, на дубровы дремучие,
На поля, на луга на поемные,
На Тверцу — реку, на город,
На собор — золоченые маковки
И на все, что ни есть, православное.
Ай люли — люли!— хороводная:
Не одно плечо передернуло,
Не один-то взор притуманило.
Веселись, народ, коль весна цветет,
Коль в полях красно, в закромах полно,
Коль с заутрень день под росой белел,
Коль по вечеру ведро приметливо,
Да и ночь не скупится казною господнею —
Рассыпает с плеча звезды ясные,
Словно жемчуг окатный с алмазами крупными,
Что по бархату, по небу катятся.
Веселись, народ, коль господь дает
Князя крепкого, с веча да с волюшки,
Да простор на четыре сторонушки.
А что крепок на княженьи Юрий — князь,
Крепок он, государь Святославович,
Прогадал он Смоленскую отчину,
Не умом, не мечом — божьей волею,
Прогадал во грозу перехожую;
А в Торжке, под Москвой,
Он, что дуб под горой,
И грозу поднебесную выстоит:
От татар, от Литвы отбивается,
Всяким делом мирским управляется;
Держит стол стариною и пошлиной.
Ай люли — люли!— льется песенка,
Ай люли — люли!— хороводная.
Заплетися, плетень, расплетися,
Веселися, народ, оглянися —
По земле весна переходчива,
В небе солнышко переменчиво.
Вот тускнеет оно, будто к осени,
Вот венец — лучи с себя скинуло,
Вот убрус, шитый золотом, сбросило,
Стало месяцем малым, сумеречным,—
И рога у него задымилися,
И легла по земле тень багровая,
И проглянули звезды, что в полночи...
Испугалися тут новоторжане —
Стали вече звонить во весь колокол...
А князь Юрий Смоленский дослышливый:
Как ударили в колокол, так он и на площадь.
Шапку снял, поклонился очестливо
И повел с миром речь княженецкую:
"Господа новоторжане, здравствуйте!
Вот господь насылает нам знаменье,
Да его убояться не надобеть:
Убоимся греха непрощенного...
Волен бог и во гневе и в знаменьи,
А к добру или к худу — нам видети...
Я спроста да со глупого разума
Смею молвить: все так и сбывается,
Как сам Спас наказал нам в Евангельи:
В дни последние явятся знаменья
В небеси — на звездах и на месяце;
Солнце ясное кровью обрызнется;
Встанет взбранно язык на язык;
Встанут царства на царства смятенные,
Брат на брата, отец пойдет на сына,
И предаст друга друг пуще ворога,
И пройдет по земле скорбь великая,
А затем, чтобы люди покаялись
Со честным со крестом да с молитвою.
Осударь Новый Торг, сами знаете:
По молитве и день занимается,
И красно божий мир убирается,
И сам грех да беда, что на ком не живет,
Покаянной молитве прощается.
Так бы вовремя нам и покаяться:
Все мы петые, в церковь ношенные,
Все крещенные, все причащенные,
И казнил бы нас бог, православные,
Да не дал умереть непокаянно!"
Говорил князь, а вече помалчивало,
В перепуге все кверху посматривало:
Глядь — ан солнце и вспыхнуло полымем
И опять разыгралося по небу.
Вздохнули тут все новоторжане,
Словно беремя с плеч наземь сбросили.
Загудел вдоль по городу колокол,
Растворилися двери соборные,
Повалил Новый Торг к дому божьему,
А вперед Юрий — князь — ясным соколом.
Отслужили молебен с акафистом,
Ко иконам святым приложилися
И пошли ко дворам, словно с исповеди.
А с конем князя Юрия конюхи
В поводу уж давно дожидаются,
И давно удила конь опенивает.
И ступил в стремя князь, и поехал трапезовать
К своему другу милому, верному,
Ко служилому князю, подручному,
Семеону Мстиславичу Вяземскому.
Как у князя Семеона двор — море,
У Мстиславича — света широкое:
Что волной, его травкой подернуло.
Ворота у него и скрипучие,
Да гостям-то уж больно отворчивы;
В огороде кусты и колючие,
Да на ягоду больно оборчивы.
Красен двор — краше терем узорочьем:
Где венец, там отеска дубовая,
Где покрышка — побивка свинцовая,
Где угрева, там печь изразцовая;
Сени новые понавесились,
Не шатаются, не решетятся...
Только краше двора, краше терема
Сам — от он, Семеон — князь Мстиславович:
Знать, рожено дитя в пору — вовремя,
Под воскресный заутренний благовест;
Знать, клала его матушка
В колыбель багрецовую,
Раскачала родимая
От востока до запада.
Не обнес он и нищего братиной;
Сорокатого припер рогатиной;
У него жеребец куплен дорого —
Головою улусного батыря;
У него на цепи пес откормленный —
Взят щенком из — под суки притравленной.
Красен князь удалой, да не только собой —
И хозяйкой своей молодой:
Не жила, не была и красой не цвела
Ни царица одна, ни царевна,
Не светила Руси, что звезда с небеси,
Как княгиня Ульяна Андревна!
Самородна коса, не наемная,
Светло — русою сызмала кована,
Воронена тогда, как подкосье завилося,
Как сердечко в лебяжия груди толкнулося,
Как зажглися глаза синим яхонтом,
Молоком налились руки белые.
Хорошо в терему князя Вяземского:
Все у места, прилажено, прибрано,
Как к великому светлому празднику;
Вымыт пол, ометен свежим веником;
Слюда в окнах играет на солнышке;
Что ни лавка, то шитый полавочник;
Поставец серебром так и ломится;
А в углу милосердие божие:
Кипарисный киот резан травами;
Колыхаясь, лампада подвесная
Огоньком по окладам посвечивает;
А иконы — письма цареградского,
Все бурмицкими зернами низаны;
Самоцветные камни на венчиках.
Стол дубовый накрыт браной скатертью;
За столом оба князя беседуют;
На столе три стопы золоченые:
В первой брага похмельная, мартовская,
Во второй — липец — мед, навек ставленный,
В третьей — фряжское, прямо из за — моря;
По стопам уж и чарки подобраны.
А княгиня Ульяна Андреевна
Под окошком стоит и красуется,
Зеленым своим садом любуется:
Развернулись в нем лапы кленовые,
Зацвели в нем цветочки махровые,
Зацвели и ало и лазорево,
Закадили росным, вешним ладаном,
На утеху певуньям охотливым,
Мелким пташкам лесным, перелетливым.
Говорит Юрий — князь:
"Не управиться:
Больно валит Литва окаянная,
Все к ночи, неторенной дорогою...
Как ни ставь ты настороже загодя
Уж на что тебе парня проворного —
Так и вырежет, так вот и вырежет,
Что косою снесет... как бы справиться?
Аль Москве отписать?.. Ох!.. Не хочется
Всяким делом Василию кланяться".
Говорит ему Вяземский:
"Что же, князь!
У меня бы и кони стоялые,
И дружинники в поле бывалые,—
Прикажи, осударь, мы уж выручим,
Будем бить, осударь, напропалую,
А Литву не отучим, так выучим.
Только где нам поволишь плечо размять?
Под Смоленском ли, аль под Опочкою?
Аль ходить, так ходить, и коней напоить —
Не Днепром, не Двиной, а Немигою?"
— "Ладно б,— молвил князь Юрий,
задумавшись,—
Ладно б! Что ж мы и вправду хоронимся?
От Литвы, что от беса, сторонимся?"
— "Так прикажешь седлать?"
— "С богом, князь Семеон!
Выпьем чарку на путь на дороженьку.
А себя береги: ты покладливый,
Да уж больно под бердыш угадливый".
Оба выпили... Тут-то княгиня Ульяна
Андреевна
И подходит... кровинки в лице ее не было.
Молвит: "Князь Семеон, осударь
мой Мстиславович!
Хоть брани, хоть казни — правду выскажу:
Боронись от обидчика — недруга,
Боронися от гостя незваного,
Коль идет, не спросясь, не сославшися,
Встреть беду, коли бог нашлет,
Только сам, осударь, за бедой не ходи,
Головы под беду, под топор не клади.
А меня ты прости, мой желанный...
Вот стучит мне, стучит словно молот в виски,
Кровь к нутру прилила, и на сердце тиски...
Ты прости меня, дуру, для праздника,
Хоть убей, да не езди ты в поле наездное..."
Покачал головою князь Вяземский
И княгине шепнул что-то на ухо:
Посмотрела на образ, шатнулася,
Слезы градом, что жемчуг, посыпались,
И, потупившись, вышла из терема.
Лето красное, росы студеные;
Изумрудом все листья цвеченые;
По кустам, по ветвям потянулися
Паутинки серебряной проволокой;
Зажелтели вдоль тына садового
Ноготки, янтарем осмоленные;
Покраснела давно и смородина;
И крыжовник обжег себе усики;
И наливом сквозным светит яблоко.
А княгиня Ульяна Андреевна
И не смотрит на лето на красное:
Все по князе своем убивается,
Все, голубка, его дожидается.
Видит мамушка Мавра Терентьевна,
Что уж больно княгиня кручинится,—
Стала раз уговаривать... Сметлива
И, что сваха, уломлива старая;
Слово к слову она нижет бисером,
А взгляни ей в глаза — смотрит ведьмою.
Дверью скрип о светлицу княгинину,
Поклонилася в ноги, заплакала...
"Что с тобою, Терентьевна?"
— "Матушка,
Свет — княгиня, нет мочушки:
На тебя все гляжу — надрываюся...
И растила тебя я и нянчила,
Так уж правды не скажешь, а скажется:
Аль тебе, моя лебедь хвалынская,
Молодые годки-то прискучили?
Что изводишь свой век, словно каженница?
Из чего убиваешься попусту?
Ну, уехал — уехал — воротится!
Ты покаме-то, матушка, смилуйся,
Не слези своих глазок лазоревых,
Не гони ты зари с неба ясного,
Не смывай и румянца-то, плачучи.
Не себе порадей, людям добрыим,
Вон соседи уж что поговаривают:
"Бог суди — де Ульяну Андреевну,
Что собой нас она не порадует:
Не видать — де ее ни на улице,
Ни на праздники в храме господнием,
А куды мы по ней встосковалися".
Не гневись, мое красное солнышко,
А еще пошепчу тебе на ухо...
Онамедни князь Юрий засылывал:
"Не зайдет ли, мол, Мавра Терентьевна?"
Согрешила — зашла, удосужившись...
И глядит не глядит, закручинился,
Наклонил ко сырой земле голову
Да как охнет, мой сокол, всей душенькой:
"Ох, Терентьевна — матушка, выручи!
Наказал Новый Торг Спас наш милостивый,
А меня пуще всех, многогрешного,
Наказал не бедою наносною,
А живою бедою ходячею —
Во хрущатой камке мелкотравчатой,
В жемчугах, в соболях, в алом бархате.
Шла по городу красною зорькою,
Да пришла ко дворцу черной тучею,
А в ворота ударила бурею.
Не любя, не ласкавши, состарила,
Без ума, что младенца, поставила".
Вот ведь что говорил, а я слушаю,
Да сама про себя-то и думаю:
Про кого это он мне так нашептывает?
Ну, отслушала все, поклонилася,
Да и прочь пошла..."
— "Полно ты, мамушка,—
Говорит ей Ульяна Андреевна.—
Мне про князя и слушать тошнехонько:
Невзлюбила его крепко — накрепко,—
Словно ворог мне стал, не глядела бы..."
Рассмеялася Мавра Терентьевна:
"Ну ты, сердце мое колыхливое,
Как расходишься ты, расколышешься —
Не унять ни крестом, ни молитвою,
Ни досужим смешком — прибауткою".
Ох ты, ночь моя, ноченька темная,
Молчалива ты, ночь, неповедлива,
Не на всякое слово ответлива,
А спросить — рассказала бы много, утайливая...
Пир горой на дворе князя Вяземского.
Как с обеден ворота отворены,
Так вот настежь и к ночи оставлены,
И народу набилося всякого...
Оттого и весь пир, что сам Юрий — князь
На почет и привет щедр и милостив.
Призвал стольника княжего Якова,
Говорит: "Слушай ты — не ослушайся!
Я бы с князь Семеоном Мстиславичем
Рад крестами меняться, коль вызволит;
А за службу его за гораздую
Не токма что его — дворню жалую..."
И пожаловал бочкою меда залежною,
Что насилу из погреба выкатили,
Приказал выдать тушу свинины увозную,
Приказал отрясти он и грушу садовую,
Чтоб и девкам княгини Ульяны Андреевны
Было чем вечерком позабавиться;
Да копеек московских серебряных
В шапку Якова высыпал пригоршню.
Не забыл даже пса приворотного:
Наказал накормить его досыта.
Пир горой на дворе князя Вяземского:
Конюх Борька подпил и шатается,
Словно руку ему балалайкой оттягивает;
Стольник Яков не пьян — что-то невесел;
А уж Выдру — псаря больно забрало:
Изгибается он в три погибели
Под четыре лада балалаечные —
Спирей, фертом, татарином, селезнем,
А Маланья с Федором, сенные девушки,
И подплясывают, и подманивают...
Да уж что тут! И Мавра Терентьевна
Не одну стопку лишнюю выпила,
Подгуляла, как отроду с ней не случалося:
Позабыла, что ночь в подворотню
подглядывает,
Что пора бы взойти и в светлицу княгинину,
И лампадку поправить под образом,
И постель перестлать, и княгиню раздеть,
На железный пробой и крючок поглядеть
Да привесить к двери цепь луженую...
Позабыли и сенные девушки...
А княгиня Ульяна Андреевна
Перед образом молится — молится,
Все земными поклонами частыми...
Отмолилась она, приподнялася,
Утерла рукавом слезы дробные,
Села к зеркалу...
Тихо по городу...
Ночь окошко давно занавесила;
Только с задворка хмельные песни доносятся,
Да Буян под окном кость грызет и полаивает;
Знать, спустили с цепи, да с двора не пошел...
Хоть княгиня сидит перед зеркалом,
А не смотрит в него: так задумалась...
Вот горит, оплывает свеча воску ярого,
Вот совсем догораег... Очнулася...
Встрепенулася иволгой чуткою,
Повернула головкой, что вспугнутая,
И каптур стала скидывать, вслушиваясь,
Да взглянула в стекло — и сама усмехнулася,
Таково хорошо усмехнулася,
Что вся сила потемная сгинула,
А за ней отлетела и думушка черная...
Засветила княгиня другую свечу,
Что была под рукою в венецком подсвечнике,
Отстегнула жемчужные запонки —
И забил белый кипень плеча из — под ворота...
Турий гребень взяла, расплела свои косы
рассыпчатые,
Стала их полюбовно расчесывать,
Волосок к волоску подбираючи...
Чу! Буян забрехал, да и смолк,— на своих...
Верно, мамка и сенные девушки...
Только нет — не они... Надо быть, на
прохожего...
Тишь... мышонок скребет под подполицей...
Клонит сон... очи сами слипаются —
И...
Как крикнет княгиня Ульяна Андреевна:
За плечами стоит кто-то в зеркале!..
Побелела, как холст, только все ж обернулася:
Юрий — князь на пороге стоит, шапку скидывает
И на образ Владимирской крестится...
"Что ты, князь?"
— "Доброй ночи, княгинюшка!
Уж прости, что не в пору, не вовремя...
Ехал мимо: ворота отворены;
На дворе ни души; сени отперты —
Что, мол, так? Дай взойду, хоть непрошеный...
Извини меня, гостя незваного,
Да не бойся: я сам, а не оборотень".
Отдохнула княгиня Ульяна Андреевна,
Только пуще того испугалася,
Заломила себе руки белые:
"Ты уж, князь, говори, не обманывай:
Мужу худо какое случилося?"
— "Что ты? Бог с тобой! Муж здоровехонек.
От него и сегодня есть весточка —
Передам — хочешь, что ль?.."
А глаза так и искрятся —
На расстегнутый ворот уставились...
Поняла наконец, догадалася:
Вся зарделася, очи потупила,
Вся дрожит, а рука — что свинцовая:
Застегнет либо нет впору запонку...
А сама говорит: "Благодарствуем!
За себя и за мужа я кланяюсь!..
Не тебя мне учить, сам ты ведаешь,
Что беда и в чужую светлицу заглядывает,
Да не к полночи, князь, было б сказано...
Буде словом каким я обмолвилась,
Мужа нет, стало быть, нет и разума,
А что люди у нас разгулялися,
По твоей же, по княжеской милости".
Шапкой оземь ударил:
"Послушай же:
Ты полюбишь аль нет нас, Ульяна Андреевна?
Коль не волей возьму, так уж силою
И в охапке снесу на перину пуховую".
Как промолвил, она развернулася,
И откуда взялся у ней нож — богу ведомо,
Только в грудь не попала князь Юрию,
А насквозь пронизала ему руку левую...
"Так-то?" — только и вымолвил — вон пошел...
А поутру княгиню Ульяну Андреевну
Взяли из дому сыщики княжеские,
Обобрали весь дом, где рука взяла,
А ее самое в поруб кинули
Да уж кстати пришибли Буяна дубиною:
Не пускал из ворот ее вынести.
Весел князь Семеон, весел — радошен,
Правит к Новому Торгу по залесью,
А за ним целый стан на возах так и тянется:
Все с добром не нажитым, не купленным —
Бердышом и мечом с поля добытым.
Весел князь — видно, слышал пословицу:
Удался бы наезд, уж удастся приезд.
Ой, неправда!.. Гляди, из — за кустика,
Почитай — что у самой околицы,
Двое вышли на путь на дороженьку...
Видит князь: конюх Борька и с Яковом — стольником
Подбегают и в ноги ему поклонилися,
Бьют челом под копытами конскими...
"Что вы, что вы, ребята, рехнулися,
Аль бежали с чего — нибудь из дому?"
— "Осударь,— молвил Яков,— уж впрямь, что
рехнулися,
Не гадав под беду подвернулися:
Ведь бедою у нас ворота растворилися,
Все от мамушки Мавры Терентьевны...
Я обухом ее и пришиб, ведьму старую,
Да повинен, что раньше рука не поднялася..."
И рассказывать князю стал на ухо,
Чтобы лишнее ухо не слышало.
Конюх Борька ему подговаривает:
"И Буяна ни за что ни про что ухлопали..."
Закусил губы князь. "Ладно!.. С версту осталося?.."
— "Меньше, князь — осударь, тут рукой бы подать".
Уж ударил же князь аргамака острогами —
Вихорь — вихрем влетел он на двор к князю Юрию.
А уж тот на крыльце дожидается,
Слезть с коня помогает, взял за руку,
Поклонился до самого пояса, речь повел:
"Так-то мне, Семеон, ты послуживаешь?
Бабе, сдуру-то, волю дал этакую,
Что пыряет ножом князя стольного!
Ну, спасибо!.. И сам я за службу пожалую!"
Да как хватит его засапожником под сердце,
Так снопом и свалился князь Вяземский,
Словно громом убило... А Юрий — князь
И не дрогнул: глядит туча — тучею,
Индо старый за малого прячется.
Да уж тут же, с сердцов, повелел он из поруба
И княгиню Ульяну Андреевну выволочь
За ее темно — русую косыньку,
Руки — ноги отсечь повелел ей без жалости
И в Тверце утопить... Так и сбылося:
Сам стоял и глядел, словно каменный,
Как тонула головка победная,
Как Тверца алой кровью багровела...
Вече целое ахнуло с ужаса,
Хоть никто не оказал даже слова единого —
Потому Юрий — князь был досужливый,
На противное слово пригрозливый...
Только, знать, самого совесть зазрила:
С петухом собрался, не сказавшися,
Дом своею рукою поджег, не жалеючи,
И сбежал он в Орду тайно — тайною —
И поклона прощального не было
С Новым Торгом и с вечем поклончивым.
Уж догнал ли в Орду, нам неведомо,
А заезжие гости рассказывали,
Что пригнал под Рязанью он к пустыне,
Ко Петру — христолюбцу, игумену некоему,
Разболелся, да там и преставился,
В келье, иноком, в самое Вздвиженье,
На чужой земле, а не в отчине,
Не на княженьи, а в изгнании,
Без княгини своей и детей своих болезных...
Провожали его честно, по-княжески.
Да и мы за его душу грешную
Богу нашему вкупе помолимся:
Подаждь, господи, ради святой богородицы,
Правоверным князьям и княжение мирное,
Тихо — кроткое и не мятежное,
И не завистное, и не раздорное,
И не раскольное, и бескрамольное,
Чтобы тихо и нам в тишине их пожилося!
Что летит буйный ветер по берегу;
Что летит и Тверца по-под берегом,
Да летит она — брызжет слезами горючими...
Иулиания была женой Вяземского князя Симеона Мстиславича. После завоевания Смоленска Литвой они разделяли изгнание из родной земли вместе со Смоленским князем Юрием Святославичем. Великий князь Василий Московский дал им в удел город Торжок. Здесь князь Юрий прельстился красотой Иулиании и любыми путями пытался склонить ее к прелюбодеянию, но все усилия его были тщетны.
Тогда во время пира Юрий убил мужа Иулиании, надеясь после этого насильно овладеть ею. Иулиания, защищаясь от насильника, ударила его ножом. Разъяренный Юрий гнался за ней с мечом, отрубил ей руки и ноги, а тело велел бросить в реку Тверцу. После этого, как пишет летописец «…бысть ему грех и студ велик и с того бежа к Орде, не терпя горького своего безчестия». Произошло это в 1406 г.
Мучимый совестью от совершенного злодейства, Юрий нигде не мог найти покоя и в конце концов пришел в Веневский Успенский монастырь, где и провел остаток жизни в покаянии и слезах. Раскаявшийся убийца скончался в 1408 г. и стал местночтимым святым.
Весной 1407 г. больной крестьянин увидел, что по реке Тверце плывет против течения тело убиенной княгини и услышал голос, повелевший собрать духовенство и совершить погребение тела у южных дверей Спасо-Преображенского собора города Торжка. В тот же момент больной исцелился от болезни. Воля святой мученицы была исполнена, и во время погребения многие больные чудесно исцелились. С тех пор ко гробу княгини постоянно приходили люди с верой в благодатную помощь святой.
В 1598 г. один диакон после сорокадневной молитвы и поста решил тайно открыть ее могилу. Но из гробницы вырвался огонь и ожег его лицо, так что долгое время провел он в тяжелой болезни. Голос сказал ему при этом: «не следует видеть тело мое, пока не будет на то воли Божией!» Через два месяца диакон получил исцеление от ожога после молитв у гробницы мученицы. Святая Иулиания наказывает согрешившего, но и исцеляет от болезни после раскаяния.
В 1815 г. разбирали старый Преображенский собор и стала видна часть гробницы. Больные, касавшиеся ее, получали исцеления. В связи с прославлением святой Иулиании 2 июня (по ст.ст.) 1819 года были обретены мощи святой Иулиании и был устроен правый придел, посвященный ее имени.
У собора Преображения Господня, где раньше была часовня над гробом святой, устроена церковь и также освящена во имя святой Иулиании, в 1906 году. Драгоценная рака с мощами её пребывала в новом Преображенском соборе. В 1918 г. собор закрыли. До 1930 г. мощи покоились в храме Архангела Михаила. С тех пор судьба их неизвестна.
Пречистая Матерь Господа даровала святым женам Руси благодать и силу в исполнении закона материнства во всей его красоте, любви и самоотверженности. Такое материнство возможно на земле лишь при хранении святыни брака - образа единства супругов в любви. К восстановлению этого единства и была призвана Святая Русь.
Недаром ведь одной из главных черт древнерусской женской праведности было хранение целомудрия христианского брака — как великого таинства Церкви. Не девственница, а целомудренная жена воспета православной Русью. Благоверные княгини - прежде всего верные жены и помощницы мужу в его трудах.
Хранение святыни брака - один из величайших подвигов человека, и темные силы любыми средствами пытаются разрушить всякий брак, в котором супруги приближаются к восстановлению единства, явленного в жизни святых Петра и Февронии Муромских.
Святая Иулиания - хранительница и защитница целомудрия. Но целомудрие - один из трех обетов, которые дают при монашеском постриге (два других - послушание и нестяжание). Поэтому она являете помощницей всем, кто проводит монашескую жизнь в миру.
ИУЛИАНИИ НОВОТОРЖСКОЙ
Тропарь, глас 2
Благочестно в законе поживши / и благими делы украсившися, / яко крепкий адамант, явися, / целомудренная святая благоверная княгине Иулиание, / тленную славу и добротство телесное презревши, / злокозненнаго врага победила еси, / целомудрия ради мученическую смерть прияла еси. / Сего ради от Христа Бога нетленным и вечным венцем венчавшися, / ныне с лики мученик ликуеши / и нам велия чудеса, приходящим ко гробу твоему, / обильно источаеши. / Темже ти вопием: / молися Христу Богу о всех нас, / верою и любовию страдания твоя почитающих.
Кондак, глас 2
Воспоем днесь Благодетеля всех Бога, / прославльшаго в России Иулианию богомудрую, / да молитвами ея подаст душам нашим / грехов оставление и велию милость.
Молитва благоверной Иулиании Вяземской
О блаженная госпоже, преславная Христова мученице, небесных Ангелов сожительнице, благоверная княгине Иулиание, добре за чистоту подвизавшаяся, ея же ради и Божественными дарами обогатившаяся, во временней жизни люте от злокозненнаго врага пострадавшая, утешение же некончаемое от Христа Бога получившая, благими делы и кротостию украсившаяся и кротких землю наследовавшая, благочестно в законе пожившая и вельми ныне чудесы просиявшая!
Ты, яже чистоты ради твоея сердечныя, прияла в тя свет Святаго Духа и была еси всех благих дел сокровище на земле и, сего ради благий конец мученичества улучивши, неизреченнаго света сподоблена еси в вечных кровех Небеснаго селения. Ты, яже со святыми соборы водворяешися и с мученик лики веселишися, помяни и нас, добродетельное твое житие и страдания твоя мученическая похваляющих и с духовною радостию почитающих твою память. Призри на ны, волнами житейскими обуреваемыя, да твоими молитвами, добре поживше, диавольских избежим сетей и с тобою вечных благ сподоблены будем.
О всеблаженная страстотерпице, всех Владыце и Богу благая и верная рабо явившаяся! Днесь, собрании в храме твоем, к мощем твоим припадающе, умиленно вопием и молим тя: моли с нами и о нас умоляемаго от Своего благоутробия Бога, да милостивно услышит нас, просящих Его благостыню, и подаст нам вся, яже ко спасению и житию нужная прошения, и всем на всяком месте, во всякой скорби и обстоянии требующим Его человеколюбия и помощи, великую Свою милость. Да благодатию Божией и твоим теплым ходатайством здрави всегда душею и телом пребывающе, славим дивнаго во святых Своих Бога Израилева, не удаляющаго помощи Своея от нас всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Вконтакте
Иулиания была женой Вяземского князя Симеона Мстиславича. После завоевания Смоленска Литвой они разделяли изгнание из родной земли вместе со Смоленским князем Юрием Святославичем. Великий князь Василий Московский дал им в удел город Торжок. Здесь князь Юрий прельстился красотой Иулиании и любыми путями пытался склонить ее к прелюбодеянию, но все усилия его были тщетны. Тогда во время пира Юрий убил мужа Иулиании, надеясь после этого насильно овладеть ею. Иулиания, защищаясь от насильника, ударила его ножом. Разъяренный Юрий гнался за ней с мечом, отрубил ей руки и ноги, а тело велел бросить в реку Тверцу. После этого, как пишет летописец «...бысть ему грех и студ велик и с того бежа к Орде, не терпя горького своего безчестия». Произошло это в 1406 г.
Мучимый совестью от совершенного злодейства, Юрий нигде не мог найти покоя и в конце концов пришел в Веневский Успенский монастырь, где и провел остаток жизни в покаянии и слезах. Раскаявшийся убийца скончался в 1408 г. и стал местночтимым святым.
Весной 1407 г. больной крестьянин увидел, что по реке Тверце плывет против течения тело убиенной княгини и услышал голос, повелевший собрать духовенство и совершить погребение тела у южных дверей Спасо-Преображенского собора города Торжка. В тот же момент больной исцелился от болезни. Воля святой мученицы была исполнена, и во время погребения многие больные чудесно исцелились. С тех пор ко гробу княгини постоянно приходили люди с верой в благодатную помощь святой.
В 1598 г. один диакон после сорокадневной молитвы и поста решил тайно открыть ее могилу. Но из гробницы вырвался огонь и ожег его лицо, так что долгое время провел он в тяжелой болезни. Голос сказал ему при этом: «не следует видеть тело мое, пока не будет на то воли Божией!» Через два месяца диакон получил исцеление от ожога после молитв у гробницы мученицы. Святая Иулиания наказывает согрешившего, но и исцеляет от болезни после раскаяния.
В 1815 г. разбирали старый Преображенский собор и стала видна часть гробницы. Больные, касавшиеся ее, получали исцеления. 2 июня 1819 г. В соборе был устроен придел в честь святой княгини. Драгоценная рака с мощами ее пребывала в новом Преображенском соборе. В 1918 г. собор закрыли. До 1930 г. мощи покоились в храме Архангела Михаила. С тех пор судьба их неизвестна.
Пречистая Матерь Господа даровала святым женам Руси благодать и силу в исполнении закона материнства во всей его красоте, любви и самоотверженности. Такое материнство возможно на земле лишь при хранении святыни брака - образа единства супругов в любви. К восстановлению этого единства и была призвана Святая Русь. Недаром одной из главных черт древнерусской женской праведности было хранение целомудрия христианского брака, как великого таинства Церкви. Не девственница, а целомудренная жена воспета православной Русью. Благоверные княгини - прежде всего верные жены и помощницы мужу в его трудах.
Хранение святыни брака - один из величайших подвигов человека, и темные силы любыми средствами пытаются разрушить всякий брак, в котором супруги приближаются к восстановлению единства, явленного в жизни святых Петра и Февронии Муромских.
Святая Иулиания - хранительница и защитница целомудрия. Но целомудрие - один из трех обетов, которые дают при монашеском постриге (два других - послушание и нестяжание). Поэтому она являете помощницей всем, кто проводит монашескую жизнь в миру.
Иули-а-ния бы-ла же-ной Вя-зем-ско-го кня-зя Си-мео-на Мсти-сла-ви-ча. По-сле за-во-е-ва-ния Смо-лен-ска Лит-вой они раз-де-ля-ли из-гна-ние из род-ной зем-ли вме-сте со Смо-лен-ским кня-зем Юри-ем Свя-то-сла-ви-чем. Ве-ли-кий князь Ва-си-лий Мос-ков-ский дал им в удел го-род Тор-жок. Здесь князь Юрий пре-льстил-ся кра-со-той Иули-а-нии и лю-бы-ми пу-тя-ми пы-тал-ся скло-нить ее к пре-лю-бо-де-я-нию, но все уси-лия его бы-ли тщет-ны. То-гда во вре-мя пи-ра Юрий убил му-жа Иули-а-нии, на-де-ясь по-сле это-го на-силь-но овла-деть ею. Иули-а-ния, за-щи-ща-ясь от на-силь-ни-ка, уда-ри-ла его но-жом. Разъ-ярен-ный Юрий гнал-ся за ней с ме-чом, от-ру-бил ей ру-ки и но-ги, а те-ло ве-лел бро-сить в ре-ку Твер-цу. По-сле это-го, как пи-шет ле-то-пи-сец «...бысть ему грех и студ ве-лик и с то-го бе-жа к Ор-де, не тер-пя горь-ко-го сво-е-го без-че-стия». Про-изо-шло это в 1406 г.
Му-чи-мый со-ве-стью от со-вер-шен-но-го зло-дей-ства, Юрий ни-где не мог най-ти по-коя и в кон-це кон-цов при-шел в Ве-нев-ский Успен-ский мо-на-стырь, где и про-вел оста-ток жиз-ни в по-ка-я-нии и сле-зах. Рас-ка-яв-ший-ся убий-ца скон-чал-ся в 1408 г. и стал мест-но-чти-мым свя-тым.
Вес-ной 1407 г. боль-ной кре-стья-нин уви-дел, что по ре-ке Твер-це плы-вет про-тив те-че-ния те-ло уби-ен-ной кня-ги-ни, и услы-шал го-лос, по-велев-ший со-брать ду-хо-вен-ство и со-вер-шить по-гре-бе-ние те-ла у юж-ных две-рей Спа-со-Пре-об-ра-жен-ско-го со-бо-ра го-ро-да Торж-ка. В тот же мо-мент боль-ной ис-це-лил-ся от бо-лез-ни. Во-ля свя-той му-че-ни-цы бы-ла ис-пол-не-на, и во вре-мя по-гре-бе-ния мно-гие боль-ные чу-дес-но ис-це-ли-лись. С тех пор ко гро-бу кня-ги-ни по-сто-ян-но при-хо-ди-ли лю-ди с ве-рой в бла-го-дат-ную по-мощь свя-той.
В 1598 г. один диа-кон по-сле со-ро-ка-днев-ной мо-лит-вы и по-ста ре-шил тай-но от-крыть ее мо-ги-лу. Но из гроб-ни-цы вы-рвал-ся огонь и ожег его ли-цо, так что дол-гое вре-мя про-вел он в тя-же-лой бо-лез-ни. Го-лос ска-зал ему при этом: «Не сле-ду-ет ви-деть те-ло мое, по-ка не бу-дет на то во-ли Бо-жи-ей!» Через два ме-ся-ца диа-кон по-лу-чил ис-це-ле-ние от ожо-га по-сле мо-литв у гроб-ни-цы му-че-ни-цы. Свя-тая Иули-а-ния на-ка-зы-ва-ет со-гре-шив-ше-го, но и ис-це-ля-ет от бо-лез-ни по-сле рас-ка-я-ния.
В 1815 г. раз-би-ра-ли ста-рый Пре-об-ра-жен-ский со-бор, и ста-ла вид-на часть гроб-ни-цы. Боль-ные, ка-сав-ши-е-ся ее, по-лу-ча-ли ис-це-ле-ния. 2 июня 1819 г. в со-бо-ре был устро-ен при-дел в честь свя-той кня-ги-ни. Дра-го-цен-ная ра-ка с мо-ща-ми ее пре-бы-ва-ла в но-вом Пре-об-ра-жен-ском со-бо-ре. В 1918 г. со-бор за-кры-ли. До 1930 г. мо-щи по-ко-и-лись в хра-ме Ар-хан-ге-ла Ми-ха-и-ла. С тех пор судь-ба их неиз-вест-на.
Пре-чи-стая Ма-терь Гос-по-да да-ро-ва-ла свя-тым же-нам Ру-си бла-го-дать и си-лу в ис-пол-не-нии за-ко-на ма-те-рин-ства во всей его кра-со-те, люб-ви и са-мо-от-вер-жен-но-сти. Та-кое ма-те-рин-ство воз-мож-но на зем-ле лишь при хра-не-нии свя-ты-ни бра-ка - об-ра-за един-ства су-пру-гов в люб-ви. К вос-ста-нов-ле-нию это-го един-ства и бы-ла при-зва-на Свя-тая Русь. Неда-ром од-ной из глав-ных черт древ-не-рус-ской жен-ской пра-вед-но-сти бы-ло хра-не-ние це-ло-муд-рия хри-сти-ан-ско-го бра-ка как ве-ли-ко-го Та-ин-ства Церк-ви. Не дев-ствен-ни-ца, а це-ло-муд-рен-ная же-на вос-пе-та пра-во-слав-ной Русью. Бла-го-вер-ные кня-ги-ни - преж-де все-го вер-ные же-ны и по-мощ-ни-цы му-жу в его тру-дах.
Хра-не-ние свя-ты-ни бра-ка - один из ве-ли-чай-ших по-дви-гов че-ло-ве-ка, и тем-ные си-лы лю-бы-ми сред-ства-ми пы-та-ют-ся раз-ру-шить вся-кий брак, в ко-то-ром су-пру-ги при-бли-жа-ют-ся к вос-ста-нов-ле-нию един-ства, яв-лен-но-го в жиз-ни свя-тых Пет-ра и Фев-ро-нии Му-ром-ских.
Свя-тая Иули-а-ния - хра-ни-тель-ни-ца и за-щит-ни-ца це-ло-муд-рия. Но це-ло-муд-рие - один из трех обе-тов, ко-то-рые да-ют при мо-на-ше-ском по-стри-ге (два дру-гих - по-слу-ша-ние и нес-тя-жа-ние). По-это-му она яв-ля-е-тся по-мощ-ни-цей всем, кто про-во-дит мо-на-ше-скую жизнь в ми-ру.
Молитвы
Тропарь благоверной княгине Иулиании Вяземской, Новоторжской
Благоче́стно в зако́не пожи́вши/ и благи́ми де́лы украси́вшися,/ я́ко кре́пкий адама́нт, яви́ся,/ целому́дренная свята́я благове́рная княги́не Иулиани́е,/ тле́нную сла́ву и добро́тство теле́сное презре́вши,/ злоко́зненнаго врага́ победи́ла еси́,/ целому́дрия ра́ди му́ченическую смерть прия́ла еси́./ Сего́ ра́ди от Христа́ Бо́га нетле́нным и ве́чным венце́м венча́вшися,/ ны́не с ли́ки му́ченик лику́еши/ и нам ве́лия чудеса́, приходя́щим ко гро́бу твоему́,/ оби́льно источа́еши./ Те́мже ти вопие́м:/ моли́ся Христу́ Бо́гу о всех нас,// ве́рою и любо́вию страда́ния твоя́ почита́ющих.
Перевод: прожив в законе и украсившись благими делами, как крепкий алмаз ты явилась, целомудренная святая благоверная княгиня Иулиания, презрев тленную славу и телесную красоту, ты победила коварного врага и ради приняла мученическую смерть. Потому от Христа Бога нетленным и вечным венцом увенчавшись, сейчас ты радуешься в собрании мучеников. Поэтому взываем к тебе: «Молись Христу Богу обо всех нас, с верой и любовью страдания твои почитающих».
Кондак благоверной княгине Иулиании Вяземской, Новоторжской
Воспое́м днесь Благоде́теля всех Бо́га,/ просла́вльшаго в Росси́и Иулиани́ю Богому́друю,/ да моли́твами ея́ пода́ст душа́м на́шим// грехо́в оставле́ние и ве́лию ми́лость.
Перевод: Воспоем сегодня Благодетеля всех Бога, прославившего в России Иулианию Богомудрую, да по молитвам ее подаст Он душам нашим прощение грехов и великую милость.
Молитва благоверной княгине Иулиании Вяземской, Новоторжской
О, блаже́нная госпоже́, пресла́вная Христо́ва му́ченице, Небе́сных А́нгелов сожи́тельнице, благове́рная княги́не Иулиани́е, до́бре за чистоту́ подвиза́вшаяся, ея́ же ра́ди и Боже́ственными дара́ми обогати́вшаяся, во вре́менней жи́зни лю́те от злоко́зненнаго врага́ пострада́вшая, утеше́ние же неконча́емое от Христа́ Бо́га получи́вшая, благи́ми де́лы и кро́тостию украси́вшаяся и кро́тких зе́млю насле́довавшая, благоче́стно в зако́не пожи́вшая и вельми́ ны́не чудесы́ просия́вшая! Ты, я́же чистоты́ ра́ди твоея́ серде́чныя, прия́ла в тя свет Свята́го Ду́ха и была́ еси́ всех благи́х дел сокро́вище на земле́ и, сего́ ра́ди благи́й коне́ц му́ченичества улучи́вши, неизрече́ннаго све́та сподо́блена еси́ в ве́чных кро́вех Небе́снаго селе́ния. Ты, я́же со святы́ми собо́рами водворя́ешися и с му́ченик ли́ки весели́шися, помяни́ и нас, доброде́тельное твое́ житие́, и страда́ния твоя́ му́ченическая похваля́ющих, и с духо́вною ра́достию почита́ющих твою́ па́мять. При́зри на ны, волна́ми жите́йскими обурева́емыя, да твои́ми моли́твами, до́бре пожи́вше, диа́вольских избежи́м сете́й и с тобо́ю ве́чных благ сподо́блены бу́дем. О, всеблаже́нная страстоте́рпице, всех Влады́це и Бо́гу блага́я и ве́рная рабо́ яви́вшаяся! Днесь со́браннии в хра́ме твое́м, к моще́м твои́м припа́дающе, умиле́нно вопие́м и мо́лим тя: моли́ с на́ми и о нас умоля́емого от Своего́ благоутро́бия Бо́га, да ми́лостивно услы́шит нас, прося́щих Его́ благосты́ню, и пода́ст нам вся, я́же ко спасе́нию и житию́ ну́жная проше́ния, и всем, на вся́ком ме́сте, во вся́кой ско́рби и обстоя́нии тре́бующим Его́ человеколю́бия и по́мощи, вели́кую Свою́ ми́лость. Да благода́тию Бо́жиею и твои́м те́плым хода́тайством здра́ви всегда́ душе́ю и те́лом пребыва́юще, сла́вим ди́вного во святы́х Свои́х Бо́га Изра́илева, не удаля́ющаго по́мощи Своея́ от нас, всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.
Каноны и Акафисты
Акафист святой благоверной княгине (мученице) Иулиании Вяземской и Новоторжской
Кондак 1
Избранную от великоиментаго боярскаго рода, женскую слабость мужески поправшую и разжженнаго похотью мучителя чистотою своею посрамившую, Иулианию славную, вернии, песньми почтим, точит бо нам неоскудно исцеления и молит о спасении всех, зовущих ей:
Икос 1
Ангелов сожительница и страстотерпцем сопричастница быти сподобилася еси, всечестная Иулиание, ангельскую бо чистоту от пелен сохранила еси и тоя ради мученическую кончину доблественно восприяла еси: и ныне со ангельскими лики и мучеников сонмы Престолу Всесвятыя Троицы предстоящи, моли о помиловании нас, приносящих ти похвальная сия:
Радуйся, даров духовных исполненная.
Радуйся, венцем мученическим украшенная.
Радуйся, непоколебимый во искушениях терпения столпе.
Радуйся, твердое во обстояниях мужества основание.
Радуйся, добродетели неувядаемыи цвете.
Радуйся, лозы Христовой многострадальная розго.
Радуйся, благочестия честное прозябение.
Радуйся, чистоты доброто и похваление.
Радуйся, голубице, крыла позлащенная имущая.
Радуйся, теми в райская обители возлетевшая.
Радуйся, Иулиание, благоверная княгиня целомудренная.
Кондак 2
Видящи мати твоя, благоверная Иулиание, всю скорбь и тяготу вдовства своего, еще малолетней ти сущей моляще Всесильнаго Бога, да возрастит и усовершит тя Своею благодатию, и купно с тобою пояше Ему: Аллилуиа.
Икос 2
Разумом неомраченным греховными страстьми издетска разумевши необыменнаго Бога, Иулиание богомудрая, несомненно в Того веровала еси, и неизреченная и спасительныя повеления Его соблюдши, подвизаеши пети тебе звании сими:
Радуйся, ум свои к Божественней высоте вперившая.
Радуйся, одеяние души твоея чистотою украсившая.
Радуйся, силу Божию в немощном естестве своем показавшая.
Радуйся, венец победный от Десницы Живоносныя приявшая.
Радуйся, цвете чистоты, среди кала греховнаго проросший.
Радуйся, крине целомудрия, посреди терния похотей душегубительных процветшии.
Радуйся, чистая ластовице.
Радуйся, красная горлице.
Радуйся, яко в молитве тайно бдела еси.
Радуйся, яко писаньми богодухновенными насладилася еси.
Радуйся, Иулиание, благоверная княгиня целомудренная.
Кондак 3
Силою благодати Божией сохраняема, блаженная княгиня Иулиание, во благочестии от юных лет возрастала еси, и от силы в силу, и от славы в славу восходила еси, воспевающи укрепляющему тя Богу благодарственную песнь: Аллилуиа.
Икос 3
Имущи в сердце своем огнь любви ко Христу Богу, грех и нас ради человек распеншагося Господа, выну помышляла еси, прехвальная Иулиание: темже ко страстем себе от младенства приуготовила еси и научила еси всех вопити тебе сице:
Радуйся, любовь ко Христу в себе возжегшая.
Радуйся, тоя ради любве тягчайшия муки претерпевшая.
Радуйся, яко Жениха Безсмертнаго возжелала еси.
Радуйся, яко Тому в дар страдания своя принесла еси.
Радуйся, яко красотою страданий твоих Прекрасному Жениху Христу уподобилася еси.
Радуйся, яко Крест Господень на рамо вземши, воздержанием Сему последовала еси.
Радуйся, благочестия ревнительнице.
Радуйся, на врага добляя победительнице.
Радуйся, яко тобою от нечистых похотей избавляемся.
Радуйся, яко тобою от пагубных страстей свобождаемся.
Радуйся, Иулиание, благоверная княгиня целомудренная.
Кондак 4
Бурю жития долу влекущаго, и наслаждения красоты, и славу цветущую, яко временну оставльши, блаженная Иулиание, добротою красною целомудрия распаляема, ко Христу прилепилася еси, поющи Ему: Аллилуиа.
Икос 4
Слышавши богоименитая Иулиание иерея некоего сказания о подвизех мучеников, Христа Господа больши живота своего возлюблыших и за имя Христово смерть радостно приявших, ревностию о подвизех сих воспламеняшеся и к святости и чистоте христианстей понуждашеся. Мы же, ведуще сия, восхваляем тя сице:
Радуйся, яко о подвизех мученических возревновала еси,
Радуйся, красоту духовную и доброту телесную в себе сочетавшая.
Радуйся, благоухания духовнаго нас исполняющая.
Радуйся, тьму бесовскую далече отгоняющая.
Радуйся, благ духовных и телесных подательнице.
Радуйся, у Престола Божия за нас присная ходатаице.
Радуйся, яко о Господе ликуеши.
Радуйся, яко лучами благодати Божиеи исполняешися.
Радуйся, Иулиание, благоверная княгиня целомудренная.
Кондак 5
Богсиянную звезду, от града Торжка взошедшую и небесными светлостьми возсиявшую, видим тя, всехвальная княгиня Иулиание: и ныне во светлостех мучеников святых пребывавши, купно с ними восхваляющи Светоподателя всяческих и поющи Тому: Аллилуиа.
Икос 5
Видев тя беззаконный князь Юрий, елико душевною красотою сияющую, тако и телесным добротством блистающу, и похотью нечистою распаляем, восхоте обольстити тя. Ты же, всечестная Иулиание, рачение плоти превозмогши, яко воистину крепкий адамант целомудрия явилася еси. Сего ради любовию вопием ти:
Радуйся, чистоты забрало боговидное.
Радуйся, естества цвете благороднейший.
Радуйся, елеем благочестия превращенная.
Радуйся, чистоту душевную и телесную соблюдшая.
Радуйся, в женстем естестве мужескую доброту явившая.
Радуйся, невидимую державу противных сил победившая.
Радуйся, паче сильных мужей крепчайшая.
Радуйся, премудрых века сего мудрейшая.
Радуйся, яко врага льстивого крепкая сопротивоборница явилася еси.
Радуйся, яко мужески подвиг претерпела еси.
Радуйся, Иулиание, благоверная княгиня целомудренная.
Кондак 6
Проповедник твоея чистоты и праведности явися мучитель твой, святая княгиня Иулиание, ты бо доброте красней души твоея страстьми осквернится не стерпела еси, доброту несказанную честнаго Жениха твоего уразумевши и плотскую любовь твердо отвергла еси, воспевающе Христу Богу победную песнь: Аллилуиа.
Икос 6
Возсияла еси светлостьми добродетелей твоих, преславная Иулиание, и подвигом мученическим украсилася еси. Темже паче солнца сияеши и просвещаеши всех, твою светоносную память совершающих верно и приносящих ти хваления сия:
Радуйся, мужественная мученице.
Радуйся, плотских страстей целительнице.
Радуйся, яко крин добродетельми твоими процветшая.
Радуйся, целомудренным путем шествовавшая.
Радуйся, адскую гордость отвергшая.
Радуйся, небесную сладость возлюбившая.
Радуйся, пламень похоти разжженныя мудрованием угасившая.
Радуйся, свещу душевную неугасимую соблюдшая.
Радуйся, яко стремление нечистоты опалила еси.
Радуйся, яко на высоту добродетелеи взошла еси.
Радуйся, Иулиание, благоверная княгиня целомудренная.
Кондак 7
Хотя ласкосердый мучитель похоти своея желание улучити, ласкательными словесы и мольбы многими и коварством и прещении грозными соблазнити тя покушашеся: ты же, всеславная, плоти мудрование отвергши, болезненне вопияла еси: не разлучит мене любве Христовой ни славы обещание, ни мук прещение, и радостно взывала еси Ему: Аллилуиа.
Икос 7
Новую безчеловечия ярость показа неистовый мучитель твой, досточудная Иулиание, егда слугам повеле сотворити ног твоих отъятие и рук отсечение и в реку Тверцу воврещи бездыханное тело твое. Мы же таковому зверонравию содрогающеся, твоя страсти восхваляюще, вопием ти сице:
Радуйся, мучеников радование.
Радуйся, целомудренных похваление.
Радуйся, струями кровей твоих землю оросившая.
Радуйся, отсечение удов телесных претерпевшая.
Радуйся, к лику мученическому сопричтенная.
Радуйся, одеждою чистоты испещренная.
Радуйся, кровию своею освятившаяся.
Радуйся, тлителя целомудрия поправшая.
Радуйся, яко сердечным рачением твоим Ангелы удивила еси.
Радуйся, яко мужеским сплетением врага невидимого низложила еси.
Радуйся, Иулиание, благоверная княгиня целомудренная.
Кондак 8
Странствия земнаго течения мученически скончавши, ко Христу, Неприступному Свету, взошла еси, достохвальная Иулиание. Ему же ныне предстоиши духовно ликовствующи и воспевающи радостную песнь: Аллилуиа.
Икос 8
Всю лесть змиину низложила еси, и Ангельские лики возвеселила еси, преблаженная Иулиание, на камени бо твердо целомудрия утвердившеся, убийцу врага посрамила еси и венец победный от Христа Царя достоино восприяла еси. Сего ради слышиши от нас похвалы сия:
Радуйся, духом своим безплотныя удивившая.
Радуйся, мужеством своим тех возвеселившая.
Радуйся, в жертву себе Богу предавшая
Радуйся, жертва благоприятная Тому явившаяся.
Радуйся, яко страсти многих мук претерпела еси.
Радуйся, яко к сиянию незаходимаго света преставилася еси.
Радуйся, тела мертвенного не пощадившая.
Радуйся, безсмертие неиждиваемое наследовавшая.
Радуйся, яко преступнаго мучителя советы избегла еси.
Радуйся, яко страдальческим путем во обители Небесныя взошла еси.
Радуйся, Иулиание, благоверная княгиня целомудренная.
Кондак 9
Всецелу себе самою Богу принесла еси, богомудрая Иулиание, и Божественную силу в немощи своей совершила еси, в женстем естестве невидимую державу и силы ея победивши. Тем же убо во дворы Господа твоего, яко дева мудра свещу носящи вошла еси, поющи Тому хвалебную песнь: Аллилуиа.
Икос 9
Витии красноглаголивых лик не возможет достойно восхвалити тя, всехвальная Иулиание, како бо ты чудодетельне явила еси тело твое, противу быстрин речных плывущи, разслабленному некоему, по брегу Тверцы идущему. Таковому промышлению о тебе Божию чудящеся, во умилении сердец наших приносим ти похвальная сия:
Радуйся, зарями чудес твоих сияющая.
Радуйся, богато нам чудесы источающая.
Радуйся, яко каплями кровей твоих души твоеи багряницу многоценну исткала еси.
Радуйся, яко теми в ризу нетленнаго веселия одеялася еси.
Радуйся, елей Божия Благодати искапающая.
Радуйся, яко благовонный фимиам ко Христу Богу вознесшаяся.
Радуйся, тленную славу презревшая.
Радуйся, венцем нетления венчавшаяся.
Радуйся, яко страданьми твоими, яко злато в горниле, искусилася еси.
Радуйся, яко честное жилище Спасу Христу соделалася еси.
Радуйся, Иулиание, благоверная княгиня целомудренная.
Кондак 10
Спастися хотя всем человеком Щедродатель Господь дарова нам святое тело твое, блаженная Иулиание, яко сосуд избранный и источник благодатный, от негоже вси вернии токи исцелении черплюще, выну вопиют прославляшему тя Богу: Аллилуиа.
Икос 10
Стена еси твердая и крепкое забрало граду нашему, святая мученице Иулиание, и всех, с верою и любовию прибегающих к тебе, знамении дивных исполняеми о величии явльшагося в тебе Бога вещающих. Сего ради приими от нас пения сия:
Радуйся, чудеса возсиявшая.
Радуйся, цельбы нам источающая.
Радуйся, страстей лютых утоление.
Радуйся, в скорбех сущих заступление.
Радуйся, яко недуги неисцельныя врачующи.
Радуйся, яко огненное опаление уставляющи.
Радуйся, источниче исцелений неоскудеваемый.
Радуйся, сокровище Божиих даровании неиждиваемое.
Радуйся, яко духи лукавыя отгоняеши.
Радуйся, яко в печалех всем помогавши.
Радуйся, Иулиание, благоверная княгиня целомудренная.
Кондак 11
Пению нашему похвальному вонми, угоднице Божия Иулиание, аще бо и ни единоже наше слово довольно было, уповаем бо тобою прощение согрешений наших получити и милость от Благодеющаго всяческих улучити, да вкупе с тобою воспоем Ему: Аллилуиа.
Икос 11
Светозарными сияньми Христа, Невечерняго Солнца, душу и сердце свое озарила еси, богомудрая Иулиание, и к Нему утреневала еси: темже и к Свету присночудному преложилася еси. Им же просвещаеши всех, любовию почитающих тя и приносящих ти сицевая:
Радуйся, в чертоги Небесныя вселившаяся.
Радуйся, к вечным обителем преставившаяся.
Радуйся, к Свету невещественному возшедшая.
Радуйся, целомудрия любовию в горняя скиния вознесшаяся.
Радуйся, яко благодати Христовы благоуханием в небеснем вертограде ныне исполняешися.
Радуйся, яко Божественным славы зрением во обителех светозарных ныне утешаешися.
Радуйся, доблественная страстотерпице.
Радуйся, вечного блаженства наследнице.
Радуйся, яко мрак страстей разгоняеши.
Радуйся, яко славою Божиею исполняешися.
Радуйся, Иулиание, благоверная княгиня целомудренная.
Кондак 12
Благодать прияла еси страсти плотския целити, прехвальная мученице Иулиание, и нас, усердно воспевающих тя, душевных и телесных болезней избави твоими яже к Богу молитвами, да дерзновенно вопием Ему: Аллилуиа.
Икос 12
Поюще подвиги твоего предивнаго жития, твоя преславная и богатодательная благодеяния, тобою нам дарованная, ублажаем тя, блаженная княгине Иулиание, блаженна бо воистину явилася еси и в житии твоем, и в смерти, и по смерти твоей. Сего ради воспеваем тя похвалами сими:
Радуйся, нищету духовную возлюбившая.
Радуйся, вся красная мира сего презревшая.
Радуйся, в плаче о Господе слезами очи своя оросившая.
Радуйся, правды небесныя возжаждавшая.
Радуйся, земли кротких наследнице.
Радуйся, преудобренная страстотерпице.
Радуйся, милость от Бога восприявшая.
Радуйся, чистотою сердечною Того узревшая.
Радуйся, яко миром духовным облагоухаеши.
Радуйся, яко мзду небесную достойно восприяла еси.
Радуйся, Иулиание, благоверная княгиня целомудренная.
Кондак 13
О святая мученице, благоверная княгиня Иулиание! Тебе, у Престола Господа Славы молящеися за ны, мы, грешнии, на земли живущии, приносим хвалебное сие благодарение и усердно просим тя: моли Всещедраго Бога пробавити милость Свою на землю Российскую, утвердити ны в православии и благочестии, даровати нам прощение согрешении, избавится нам от напрасныя смерти и будущия муки, да с тобою во веки поем Ему: Аллилуиа.
Этот Кондак читается трижды, затем 1-й Икос «Ангелов сожительница...» и 1-й Кондак: «Избранную...»
Молитва
О всехвальная мученице, святая угоднице Божия, благоверная княгиня Иулиание! Ты супружеския ради чистоты душу свою положила еси и за целомудрие даже до крови подвизалася еси, и сего ради, аще и жена была еси, обаче к лику праведных дев сопричтена быти сподбилася еси.
К тебе, велие дерзновение ко Владыце стяжавшеи, смиренно притекаем и умильно просим тя: подаждь нам отраду и свобождение от плотския брани, житие целомудренное и благочестное в супружестве, девстве пребывание, се бо страстми плотскими обуреваемся, и грехов многих пучина объяла есть ны. Темже и несть мы достоины ниже взирати на высоту Небесную, ниже Господа в помощь свою призывати.
Буди нам помощница во спасение скорая и от зол и обстояний избавительница неодолимая. Всех, с верою несумненною к Богу приходящих и молитвенно к тебе притекающих, от всяких бед душевных и телесных свободи, скорбящия обрадуй, труждающимся помози, плачущия утеши, изнемогающия поддержи, нападствуемым буди заступница, вдовицам и сирым защитница, младенцем питательница.
Помози нам, да не погибнем со страстьми и похотьми нашими, но да управим живот наш во всяком благочестии и чистоте, яко да соделаем телеса наша храм живущаго в нас Духа Святаго и прославим благодать и милость Триединаго Бога во веки веков. Аминь.