А которые крестьяне и бобыли. Бобыли. Что будем делать с полученным материалом

Страница 18 из 42

ГЛАВА XI. СУД О КРЕСТЬЯНEX, а в ней 34 статьи

1. Которые государевы дворцовых сел и черных волостей крестьяне и бобыли, выбежав из государевых дворцовых сел и ис черных волостей, живут за патриархом, или за митрополиты, и за архиепископы, и епископом, или за монастыри, или за бояры, или за околничими и за думными и за комнатными людьми, и за стольники и за стряпчими и за дворяны московскими, и за дьяки, и за жильцы, и за городовыми дворяны и детьми боярскими, и за иноземцы, и за всякими вотчинники и помещики, а в писцовых книгах, которые книги писцы подали в Поместной в ыные приказы после московского пожару прошлого 134-го году, те беглые крестьяне, или отцы их написаны за государем, и тех государевых беглых крестьян и бобылей сыскивая свозити в государевы дворцовые села и в черные волости, на старые их жеребьи по писцовым книгам з женами и з детьми и со всеми их крестьянскими животы без урочных лет.

2. Такъже будет кто вотчинники и помещики учнут государю бити челом о беглых своих крестьянех и о бобылях, и скажут, что их крестьяне и бобыли, выбежав из-за них, живут в государевых в дворцовых селех, и в черных волостях, или на посадех в посадских людех, или в стрельцах, или в казаках, или в пушкарях, или в ыных в каких нибудь в служилых людех в Замосковных и в Украинных городех, или за патриархом, или за митрополиты, или за архиепископы и епископы, или за монастыри, или за бояры, и за околничими и за думными и за комнатными людьми, и за столники, и за стряпчими, и за дворяны московскими, и за дьяки, и за жилцы, и за городовыми дворяны и детми боярскими, и за иноземцы, и за всякими вотчинники и помещики, и тех крестьян и бобылей по суду и по сыску отдавати по писцовым книгам, которыя книги писцы в Поместной приказ отдали после московского пожару прошлого 134-го году, будет те их беглыя крестьяне, или тех их беглых крестьян отцы, в тех писцовых книгах за ними написаны, или после тех писцовых книг те же крестьяне, или их дети, по новым дачам написаны за кем в отделных или в отказных книгах. А отдавати беглых крестьян и бобылей из бегов по писцовым книгам всяких чинов людем без урочных лет.

3. А кому доведутся беглыя крестьяне и бобыли по суду и по сыску отдать, и тех крестьян отдавати з женами и з детми и со всеми их животы, и с хлебом стоячим и с молоченым. А владенья за тех крестьян на прошлыя годы до сего нынешняго уложения не указывати. И которые крестьяне будучи в бегах дочери свои девки, или сестры, или племянницы выдали замуж за крестьян тех вотчинников и помещиков, за кем они жили, или на сторону в ыное село или в деревню, и того в вину не ставити и по тем девкам мужей их прежним вотчинником и помещиком не отдавать, потому что о том по нынешней государев указ государевы заповеди не было, что ни кому за себя крестьян не приимати, а указаны были беглым крестьяном урочныя годы, да и потому, что после писцов во многия годы вотчины и поместья за многими вотчинники и помещики переменилися.

4. А кому беглые крестьяне и бобыли будут отданы, и у тех людей, в тех их крестьянех и в бобылях и в их животах государевых дворцовых сел и черных волостей приказным людем и вотчинником и помещиком имати отписи за их руками впередь для спору. А отписи велети писать на Москве и в городех площадным подьячим, а в селех и в деревнях, где площадных подьячих не будет, велеть такие отписи писати иных сел земским или церковным дьячком, и давати такие отписи за своими руками. А которые люди грамоте не умеют, и тем велеть к тем отписям в свое место руки прикладывать отцем своим духовным, или кому они верят, сторонним людем, а своим попом и дьячком и людем никому таких отписей писать не велеть, для того чтоб в таких отписях ни у кого, ни с кем впередь спору не было.

5. А у которых вотчинников и помещиков в писцовых книгах написаны крестьянские и бобыльские пустые дворы, или места дворовые, а про крестьян и бобылей тех дворов в писцовых книгах написано, что те крестьяне и бобыли бежали из-за них в прошлых годех до тех писцовых книг, а челобитья их по се время о тех крестьянех ни на кого не бывало, и по тем пустым дворам и по дворовым пустым местам в тех крестьянех и бобылях суда не давать для того, что они во многие годы о тех своих крестьянех ни на кого государю не бивали челом.

6. А из-за кого беглые крестьяне и бобыли по суду, и по сыску и по писцовым книгам будут отданы исцом, или бес суда кто отдаст по уложенью, и тех крестьян по челобитью тех людей, за кем они в бегах жили, записывать в Поместном приказе за теми людми, кому они будут отданы. И из-за кого они будут взяты, и с тех помещиков и с вотчинников государевых поборов никаких по переписным книгам за них не имать, а имать государевы всякие поборы с тех вотчинников и помещиков, за кем они по отдаче учнут жить во крестьянех.

7. А у которых вотчинников по суду и по сыску и по писцовым книгам крестьяне взяты будут и отданы исцом ис купленых их вотчин, а купили они те вотчины у вотчинников с теми крестьяны после писцов, и в купчих те крестьяне у них написаны, и тем вотчинником, вместо тех отдаточных крестьян, взяти на продавцах таких же крестьян со всеми животы и с хлебом стоячим и с молоченым, из ыных их вотчин.

8. А у которых вотчинников и помещиков в прошлых годех о беглых крестьянех и о бобылях суд был, и с суда кому в таких беглых крестьянех, то сего государева указу, отказано прежним указом блаженныя памяти великого государя царя и великого князя Михаила Феодоровича всеа Русии указными леты, и велено тем беглым крестьяном и бобылям жить за теми людьми, за которыми они указные лета зажили, или у которых помещиков и у вотчинников о беглых же крестьянех и бобылях в прошлых годех до сего государева указу была полюбовная зделка, и по полюбовной зделке кто кому своих крестьян поступился, и записьми укрепилися, или челобитные мировые подали, и тем всем делам быть по тому, как те дела вершены до сего государева указу, а вновь тех дел не всчинать и не переговаривать.

9. А которые крестьяне и бобыли за кем написаны в переписных книгах прошлых 154-го и 155-го годов, и после тех переписных книг из-за тех людей, за кем они в переписных книгах написаны, збежали, или впредь учнут бегати: и тех беглых крестьян и бобылей, и их братью, и детей, и племянников, и внучат з женами и з детьми и со всеми животы, и с хлебом стоячим и с молоченым отдавать из бегов тем людем, из-за кого они выбежат по переписным книгам, без урочных лет, а впредь отнюд никому чюжих крестьян не приимать, и за собою не держать.

10. А будет кто с сего государева уложенья учнет беглых крестьян, и бобылей, и их детей и братью и племянников приимать и за собою держать, а вотчинники и помещики тех своих беглых крестьян за ним сыщут, и им тех их беглых крестьян и бобылей, по суду и по сыску, и по переписным книгам отдавать з женами и з детьми, и со всеми их животы и с хлебом стоячим и с молоченным и з земляным без урочных же лет. А сколько они за кем с сего государева уложенья в бегах поживут, и на тех, за кем учнут жити, за государевы подати и за помещиковы доходы взяти за всякого крестьянина по десяти рублев за год, и отдавати исцом, чьи те крестьяне и бобыли.

11. А будет кто на кого учнет государю бити челом о беглых же крестьянех и бобылях, а в писцовых книгах тех крестьян и отцов их за исцом и за ответчиком ненаписано, а написаны те крестьяне за исцом или за ответчиком в переписных книгах прошлых 154-го и 155-го годов, и тех крестьян и бобылей отдавати по переписным книгам тому, за кем они в переписных книгах написаны.

12. А будет у кого с сего же государева указу из вотчины или ис поместья збежит крестьянъская дочь девка, и збежав выйдет замуж за чьего кабалнаго человека, или за крестьянина, или кто у кого с сего государева указу крестьянскую дочь девку подговорит, и подговоря выдаст за своего кабальнаго человека, или за крестьянина или за бобыля, и тот, из за кого она збежит, учнет об ней бити челом государю, и по суду и по сыску сыщется про то допряма, что та девка збежала, или подговорена, и ее тому, из за кого она выбежит, отдати и с мужем ея и з детьми, которых она детей с тем мужем приживет, а животов мужа ее с нею не отдавати.

13. А будет та беглая девка выйдет замужь за чьего человека, или за крестьянина за вдовца, а до нея у того мужа ея будут дети с первою его женою, и тех мужа ея первых детей исцу не отдавати, а быти им у того, у кого они в холопстве или во крестьянстве родилися.

14. А будет истец учнет с тою беглою девкою искати сносу, и ему в том дати суд, и с суда учинити указ, до чего доведется.

15. А будет из за кого збежит крестьянка вдова, а муж ея за тем, из за кого она выбежит, написан в писцовых или в отделных книгах и в выписях, или в ыных в каких крепостях во крестьянех или в бобылях, а збежав та крестьянка выдет замуж за чьего кабалного человека, или за крестьянина, и ту крестьянку вдову тому помещику, за кем первой ея муж в писцовых или в переписных книгах, или в выписях и в ыных крепостях написан, отдати с мужем.

16. А будет первой муж тоя вдовы за тем, из за кого она выбежит, в писцовых и в переписных книгах и в ыных каких крепостях не написан, и той вдове жити за тем, за чьего она человека или за крестьянина замуж выдет.

17. А будет из за кого выбежит крестьянин или бобыль, и в бегах дочь свою девку или вдову выдаст замужь за чьего кабальнаго человека или за крестьянина или за бобыля того, к кому он прибежит, а после того тот беглой крестьянин по суду доведется отдать з женою и з детьми тому, из за кого он выбежит, и с тем беглым крестьянином или и з бобылем прежнему его помещику отдать и зятя его, за кого он в бегах дочь свою выдаст. А будет у того зятя его будут дети с первою его женою, и тех его первых детей челобитчику не отдавати.

18. А будет такой беглой крестьянин или бобыль в бегах дочь свою выдаст замужь за чьего кабальнаго или стариннаго человека, или за крестьянина, или за бобыля иного помещика или вотчинника, и ту крестьянскую дочь, которая в бегах будет замужь выдана, отдати исцу с мужем же ея.

19. А будет которой помещик или вотчинник ис поместья своего, или из вотчины, или чьи прикащики и старосты, крестьянских дочерей девок или вдов учнут отпускати итти замужь за чьих людей или за крестьян, и им тем крестьянским дочерям, девкам и вдовам, давати отпускныя за своими или за отцов своих духовных руками, впередь для спору. А вывод имати за те крестьянския дочери по договору. А что кто выводу возмет, и то в отпускных писати имянно.

20. А будет к кому в вотчину и в поместье придут какия люди, и скажутся, что они вольныя, и похотят те люди за ними жити во крестьянех или в бобылях, и тем людем, к кому они придут, роспрашивати их, какие они вольные люди, и где их родина, и за кем жили, и откуды пришли, и не беглые ли чьи люди и крестьяне и бобыли, и есть ли у них отпускныя. Да которые отпускных у себя не скажут, и помещиком и вотчинником про таких людей проведывати подлинно, прямо ли они вольные люди, и проведав подлинно, приводит их того же году к записке к Москве в Поместной приказ, а казанцом и казанских пригородов в Казань, а новгородцем и новгородцких пригородов в Новъгород, а псковичам и псковских пригородов во Псков. А в Поместном приказе и в городех воеводам таких вольных людей по тому же роспрашивати, и речи их записывати подлинно. Да будет те люди, которых приведут к записке доведутся по их роспросным речам отдати во крестианство тем людем, кто их к записке приведет, и тем людем, кому они отданы будут во кристианство, велети тех людей к роспросным речам во взятье руки прикладывати.

21. А будет кто вотчинник или помещик прихожево человека приведет к записке, не проведав подлинно, а за таких людей учнут иматися во крестианстве, и тех людей во крестиане исцом отдавать по суду и по сыску и по переписным книгам з женами, и з детьми, и з животы. Да на тех же людех, кто не проведав подлинно примет чюжаго крестьянина, или бобыля, имати на те годы, сколько за кем жил, за государевы подати и за вотчинниковы и помещики доходы по десяти рублев на год, для того, не проведав подлинно, не приимай чюжаго.

22. А которые крестианские дети от отцов своих и от матерей учнут отпиратися, и тех пытати.

23. А которые всяких чинов люди, хотя беглых чюжих крестьян и бобылей за собою укрепить, возмут на них кабалы или записи во многой съсуде, и кому те беглые крестьяне и бобыли по суду и по сыску будут отданы, и они на тех людей по тем ссудным записям и кабалам в той ссуде учнут бити челом, и тем людем, у кого такия ссудныя и кабалы и записи будут, отказывати, и по тем ссудным кабалам и по всяким крепостям им суда не давати и тем кабалам и ссудным записям не верити, а имати те записи и кабалы у них в Приказ, и записывати в книги, а тех беглых крестьян и бобылей отдавати старым вотчинником и помещиком со всею съсудою. А тем людем, у кого те беглые крестьяне или бобыли будут взяты, в той съсуде отказывати, не приимай чюжих крестьян и бобылей, и не давай им съсуды.

24. А у которых вотчинников и помещиков крестьян их братья, и дети, и племянники написаны в переписных книгах во дворех со отцы своими и с племянем вместе, а после переписки отделилися и учали жити себе дворами, и тех дворов в утайку не ставити, и лишними дворами не называти, и в Поместном приказе их не записывати, потому, что они в переписных книгах написаны со отцы своими и с племянем вместе. И въпредь, сентября с 1-го числа нынешняго 157 году, о утаеных дворех никому государю не бити челом, и в Поместном приказе о том ни у кого челобитен не приимати для того, что в прошлом во 154-м и во 155-м годех по государеву указу за всякими вотчинники и за помещики крестьян и бобылей переписывали стольники и дворяне московские за крестным целованием, а которые писали не по правде, и в те места посыланы переписывати вдругоряд, а за неправое писмо перепищиком учинено жестокое наказание.

25. А которые всяких чинов люди учнут на ком искати беглых своих крестьян и их крестьянских животов, а напишет в ыску тех крестьянских животов рублев на пятьдесят и болши, или кто на ком учнет беглых своих крестьян искати а в ысковой челобитной животов крестьянских имянно, сколко каких животов, и цены им не напишет, а ответчик тех крестьян за собою не скажет, и доведется до веры, и за тех крестьян, против исковой челобитной, за всякую голову класти по четыре рубли, а за глухие животы по пяти рублев, а в больших животах вершити по суду.

2. Полное закрепощение крестьян по соборному уложению 1649 года..

Центральное и наиболее важное место в Соборном Уложении занимает глава XI. Ее название «Суд о крестьянех» показывает, что целью главы служило правовое регулирование взаимоотношений землевладельцев в вопросах владения крестьянами. Монопольное право владения крестьянами закреплялось в Уложении за всеми категориями служилых чинов по отечеству. Закон о наследственном (для феодалов) и потомственном (для крепостных) прикреплении крестьян является наиболее крупной и радикальной нормой Уложения, а отмена урочных лет сыска беглых стала необходимым следствием и условием претворения этой нормы в жизнь. Ничего подобного ни по значению, ни по последствиям другие главы Уложения не содержат.

Закон о прикреплении Уложение распространяет на все категории крестьян и бобылей. Оно делит крестьян на две крупные разновидности: крестьяне государевы - дворцовые и черносошные «государевы дворцовых сел и черных волостей крестьяне в бобыли и крестьяне вотчин и поместий служилых людей по отечеству. Подвидом частновладельческих крестьян предстают крестьяне патриарших, властелинских (митрополичьих, епископских) и монастырских вотчин.

Ст.1. Которые государевы дворцовых сел и черных волостей крестьяне и бобыли, выбежав из государевых дворцовых сел и исчерных волостей, живут за патриархом, или за митрополиты, и за архиепископы, и епископом, или за монастыри, или за бояры, или за околничими и за думными и за комнатными людьми, и за стольники и за стряпчими и за дворяны московскими, и за дьяки, и за жильцы, и за городовыми дворяны и детьми боярскими, и за иноземцы, и за всякими вотчинники и помещики, а в писцовых книгах, которые книги писцы подали в Поместной в иные приказы после московского пожару прошлого 134-го году, те беглые крестьяне, или отцы их написаны за государем, и тех государевых беглых крестьян и бобылей сыскивая свозити в государевы дворцовые села и в черные волости, на старые их жеребьи по писцовым книгам з женами и з детьми и со всеми их крестьянскими животы без урочных лет.

Препарируя эту классификацию, следует ответить, что в Уложении речь идет о двух основных разновидностях крестьян и бобылей - частновладельческих и государственных. Уложение провозглашало закон о прикреплении черносошных крестьян к своим наделам наряду с прикреплением крестьян частновладельческих. Основанием прикрепления тех и других становились писцовые книги 1626 г. . Правительство, следовательно, пошло дальше обещаний, данных в наказе писцам 1646 г. В отношении вотчинных и поместных крестьян для периода после 1626 г. законом устанавливались дополнительные основания крепости - отдельные или отказные книги, в которых крестьяне и бобыли или их дети записаны «по новым дачам» «после тех писцовых книг» .

Ст. 2 . «…и тех крестьян и бобылей по суду и 161 по сыску отдавати по писцовым книгам, которыя книги писцы в Поместной приказ отдали после московского пожару прошлого 134-го году, будет те их беглыя крестьяне, или тех их беглых крестьян отцы, в тех писцовых книгах за ними написаны, или после тех писцовых книг те же крестьяне, или их дети, по новым дачам написаны за кем в отделных или в отказных книгах. А отдавати беглых крестьян и бобылей из бегов по писцовым книгам всяких чинов людем без урочных лет».

Основанием возврата крестьян, бежавших как с черносошных, так и с частновладельческих земель, признавался факт записи в писцовых книгах 1626 г. их самих или их отцов. Возврату подлежали одновременно жены и дети беглых.

Ст.3 «… и тех крестьян отдавати з женами и з детми и со всеми их животы, и с хлебом стоячим и с молоченым».

Уложение, следовательно, закрепляло потомственную крепостную принадлежность, распространяя её на членов семьи крестьянина и бобыля. В качестве другого основания крепостной зависимости на будущее время устанавливались переписные книги 1646-1648 гг., которые учитывали мужское население крестьянских и бобыльских дворов любого возраста. На будущее значительно расширялся круг родственников крестьян и бобылей, на которых распространялась крепостная зависимость. Помимо жен и детей, закрепощенных писцовыми книгами 20-х гг., в этот круг по переписным книгам 1646-1648 гг. включались братья, племянники и внучата с женами и детьми.

Ст.9. «…и тех беглых крестьян и бобылей, и их братью, и детей, и племянников, и внучат з женами и з детьми и со всеми животы, и с хлебом стоячим и с молоченым отдавать из бегов тем людем, из-за кого они выбежат по переписным книгам, без урочных лет, а впредь отнюд никому чюжих крестьян не приимать, и за собою не держать».

Уложение, следовательно, распространяло потомственную крепостную принадлежность по прямой нисходящей до четвертого колена (правнуки) и по боковой нисходящей до третьего колена (дети племянников), включая жен и мужей. Писцовые книги 20-х гг. и переписные 40-х гг. как основание крепостной зависимости могли дополнять друг друга, (отцы могли значиться в первых, а дети - во вторых) или выступать независимо друг от друга: крепостная принадлежность устанавливалась:

1) по записи отцов в писцовых книгах, если даже дети почему-либо не попали в переписные;

2) по записи в переписных книгах, если отцы записанных в них не значились в писцовых книгах.

Ст. 11 «А будет кто на кого учнет государю бити челом о беглых же крестьянех и бобылях, а в писцовых книгах тех крестьян и отцов их за исцом и за ответчиком ненаписано, а написаны те крестьяне за исцом или за ответчиком в переписных книгах прошлых 154-го и 155-го годов, и тех крестьян и бобылей отдавати по переписным книгам тому, за кем они в переписных книгах написаны».

Крепостное право включало в себя две формы прикрепления непосредственного производителя: прикрепление к земле - к феодальному владению и прикрепление к личности феодала - к вотчиннику и помещику. Это отражено в Уложении 1649 г. Крестьянин выступает в нем как органическая принадлежность поместья и вотчины независимо от личности владельца. Это видно из запрета переводить крестьян из поместий в вотчины даже в пределах одного владения. Стоя на позициях охраны поместного землевладения и мотивируя запрет перевода крестьян опасением, что в противном случае поместья могут запустеть, законодатель исходил из принципа прикрепления крестьян к земле, а потому и распространял запрет перевода на тех крестьян, которые записаны в книгах за поместьями.

Ст. 30. «А за которыми помещики и вотчинники крестьяне и бобыли в писцовых, или во отдельных или во отказных книгах, и в выписях написаны на поместных их и на вотчинных землях порознь, и тем помещикам и вотчинником крестьян своих с поместных своих земель на вотчинныя свои земли не сводити, и тем своих поместей не пустошити».

Уложение рассматривало крестьянина и его имущество (инвентарь, скот, хлеб во всех видах) в неразрывном единстве. Отсюда категорические требования закона о возврате беглых крестьян вместе с имуществом независимо от того, из каких земель они бежали - частновладельческих или черносошных. Черносошные крестьяне сидели на земле, принадлежавшей государству, но дворы, скот, инвентарь и другое имущество крестьянского двора было собственностью крестьян.

Наконец, поскольку с отменой урочных лет сыск беглых становился бессрочным, возврат беглого с имуществом через большой промежуток времени мог означать, что крестьянин возвращался с имуществом, приобретенным на новом месте, у нового хозяина. Закон не оговаривал, что последний лишался крестьянского имущества в виде санкции за держание беглого (как, например, это оговорено в Уложении относительно ссуды). Имущество н в данном случае принадлежало крестьянину. В Уложении закреплено право помещика и вотчинника наряду с предъявлением иска к кому-либо о своем беглом крестьянине, предъявлять иск и об имущество (животах) беглого. Если при этом истец не укажет ни состава, ни цены животов, все равно иск об имуществе удовлетворялся (в размере пяти рублей), невзирая на утверждение ответчика, будто беглый крестьянин пришел к нему без животов. Такие животы назывались «глухими».

Ст. 26. «А кто ответчик во крестьянех не запрется, а про животы скажет, что к нему тот крестьянин пришол без животов, а истец скажет, что крестьянин его к тому его ответчику пришол з животы, а сколько каких животов у того крестьянина его было, и того в исковой своей челобитной и цены тем крестьянским животам не напишет же, а доведетца до веры же, и за такие крестьянские глухие животы у веры класти по пяти же рублев, а крестьян, взяв у ответчика, отдати исцу».

Если на суде ответчик отрицал наличие беглых крестьян и их имущества, а затем признавался в их сокрытии при крестоцеловании, то все равно он нес наказание - возмещал стоимость крестьянского имущества. Законодатель мотивировал это стремлением покорыстоваться (т.е. завладеть) крестьянским имуществом.

Ст. 29. «А которые ответчики учнут на суде в беглых крестьянех и в их крестьянских животах запиратца, а после того у веры у крестнаго целованья тех крестьян они у себя скажут, и учнут исцом отдавать, а в животах их учнут по прежнему запиратца, и на них те крестьянские животы велеть доправить, и отдать исцом без крестнаго целованья, потому что они на суде во всем запиралися, в людех и в животах, а после того крестьян отдают, а животами их сами хотят корыстны быть».

Во всех указанных случаях закон исходил из понимания неразрывной связи крестьянина с имуществом как исходного условия его производительной деятельности. Более того, по той же причине земля фактически принадлежала крестьянину, что влекло за собой закрепление за ним определенного (весьма ограниченного и условного) права владения и пользования ею. Таким образом, Уложение 1649 года в сравнении с предшествующим законодательством значительно детальнее и глубже разработало правовые основы принадлежности крестьянам их имущества и его возврата по принадлежности как необходимого условия функционирования крестьянского хозяйства.

Подводя итог анализу норм Уложения, относящихся к крестьянству, отметим, что с Уложением 1649 г. связано установление постоянной наследственной и потомственной крепостной зависимости крестьян, включая их семьи, а также прямых и боковых родственников. В силу этого были отменены урочные годы сыска беглых. Сыск становился бессрочным.

К волостным общинам прикреплялись и черносошные крестьяне, подлежавшие сыску и возврату на прежние наделы на общих основаниях. Уложение 1649 г. закрепило монопольное право владения крестьянами за всеми категориями служилых чинов по отечеству. Юридическим основанием прав на крестьян, их прикрепления и сыска служили писцовые книги 20-х гг. XVII в., а для периода после Уложения в дополнение к ним - переписные книги 1646-1648 гг., отдельные и отказные книги, жалованные грамоты, акты сделок на крестьян между феодалами, описи возврата крестьян в результате сыска. Уложению принадлежит разработка правовых основ, сыска беглых крестьян. Для придания частным актам сделок на крестьян официальной силы была обязательна их регистрация в Поместном приказе.

Уложение завершило процесс правового сближения бобылей с крестьянами, распространив на бобылей равную меру крепостной зависимости. Будучи важным этапом на пути правового сближения поместий и вотчин, Уложение вместе с тем в целях сохранения поместной системы, преобладавшей еще в первой половине XVII в., ограничивало права распоряжения крестьянами, записанными в книгах за поместьями: запрещалось переводить их на вотчинные земли и давать им отпускные. Права на вотчинных крестьян были полнее. Признание экономической связи феодального владения с крестьянским хозяйством нашло выражение в защите законом имущества и жизни крестьянина от произвола феодала, хотя санкция феодалу в таких случаях определялась значительно слабее, чем представителям низших сословий за исключением предумышленного убийства крестьянина. Таким образом, Уложение, следуя за непосредственно предшествующим законодательством и дополняя его, решало поземельный и крестьянский вопросы во взаимосвязи, подчиняя вопрос о крестьянстве поземельному вопросу.

По основной массе дел дееспособность крестьян была ограничена (за них «искали» и «отвечали» помещики), но в уголовных делах они оставались субъектом преступления. Как субъект права крестьянин мог участвовать в судебном процессе, в качестве свидетеля, быть участником повального обыска. В гражданско-правовой сфере он мог предъявлять материальные иски в пределах 20 рублей. В факте возмещения за бесчестье и увечье, предусмотренного Уложением, крестьянин наряду с другими сословиями получил признание (с позиций феодального общества) - определенный комплекс гражданских прав, присущих низшему классу-сословию этого общества. Крестьянин, по Уложению, обладал определенной право- и дееспособностью. У черносошных крестьян объем этих прав был больше, чем у частновладельческих.

Важнейшей задачей Уложения и прежде всего главы XI была борьба с побегами крестьян, но содержание главы не сводится только к этому. И хотя глава XI далеко не исчерпывает всего разнообразия норм Уложения касающихся крестьян, на ее основе все же можно заключить, что Уложение 1649 года, завершив юридическое оформление крепостной зависимости для всех категорий крестьян, одновременно создавало в определенной мере правовое ограждение сословно-классовой целостности крестьянства, стремясь замкнуть его в сословных рамках. Будучи в социально-правовом отношении приниженным классом-сословием, от которого господствующий класс был отделен значительными перегородками права-привилегии, крестьяне тем не менее обладали правом собственности на своё имущество, включая орудия производства, а также определенными правомочиями и дееспособностью, что обеспечивало для той поры устойчивое равновесие и функционирование всей феодально-крепостнической системы. В связи с общей концепцией крепостного права как юридического выражения производственных отношений феодального общества историки связывают с Соборным Уложением 1649 года новую ступень на пути окончательного закрепощения основных производителей материальных благ.

Даже переменить звания посредством отказа от своей свободы. В таком положении ему оставалось только сдаться, но такое решение крестьянский вопрос получил несколько позднее, с принятием Соборного Уложения 1649 г. Соборное Уложение 1649 года Мы определили, что мелкопоместные дворяне не могли эномическими средствами удержать на своих землях крестьян. По этой причине они упорно добивались отмены...

Для укрепления самодержавного строя. Соборное Уложение в целом и по отдельным проблемам неоднократно было предметом исследования в дореволюционной и советской литературе, а также современных исследователей. 2. Изучение Соборного Уложения Его изучение начали в 30-40-е гг. XIX в. представители дворянской историко-правовой науки (В. Строев, Ф. Морошкин, В. Линовский и др.), в работах которых...

Бобылем назывался крестьянин или посадский человек, не включенный в обязанность нести тягло и платящий лишь более легкий бобыльский оброк. Стало быть, в основе своей это бедные люди, которые, однако, имели основание дорожить своим льготным по отношению к тяглу положением даже и тогда, когда они успевали достигать материального достатка.

B глазах землевладель­цев бобыли представляли даже некоторые преимущества: бобылю обычно отводилась не положенная в государствен­ное тягло земля, т. e. земля еще не окультуренная, за бо­быля не приходилось землевладельцу быть ответственным перед государством в той мере, как он отвечал за тягло крестьянина; в то же время бобыль распахивал землю и да­вал своему хозяину доход. Очень характерно, что бобыли, как "правило, дают своему хозяину оброк деньгами. Иногда они работают и на барщине.

Появление бобылей относится тоже приблизительно ко второй половине XV века. Вызывалось оно теми же причи­нами, которые способствовали и появлению новопорядчи- ков и увеличению кадров серебреников - кабальных людей. Документ, оформляющий правовое положение бобыля, бобыльская порядная, отличается от крестьянской поряд­ной прежде всего тем, что бобыль не связывает себя с тяглой пашней и обязуется платить бобыльский оброк («Ce яз, Митька Андреев сын Бакакин, вольной человек, порядился есьми Софейского домд казначею... Жити мне, Дмитрею, у Софеи Премудрости Божии, в бобылех на Сермаксе и землю бобылъскую, пахать, где приищу, где мне любо. A платить мне, Дмитрею> в Софейскую казну бобыльского оброку на год по 10 алт...»).

Кроме бобылей на пашне источники частО упоминают бобылей-ремесленников.

половники

B грамоте середины XV века Белозерского князя Ми­хаила Андреевича Белозерскому наместнику об отказе за­висимых людей из Кирилло-Белозерского монастырятолько в Юрьев день среди четырех видов зависимого населения имеется и категория «половников». До этой грамоты адми­нистрация княжеских имений перезывала их из монастыря в любой момент. Грамота, выданная Белозерским князем по просьбе монастыря, вводит стеснение в положение пе­речисленных здесь категорий зависимого населенияиуста- навливает один срок переходов - Юрьев день, вводя еще одно важное условие - уплату «серебра» перед выходом.

Отсюда выясняется, что половник по своей социальной природе очень близок серебреникам и новопорядчикам, т.е. людям, находившимся в зависимости срочной и устанавли­ваемой " при участии денег, выдаваемых хозяином вперед. «А отказати серебреника и половника о Юрьеве дни, да и серебро заплатит» читаем в той же грамоте.

Тяжелая нужда заставляла обедневшего крестьянина итти в этого рода зависимость. Развитие половничества идет рука об руку с обеднением крестьянства: в местах, где землевладение крестьян устойчиво, не было и полов­ников; наоборот, там, где крестьянин вынужден продавать свою землю, половников очень много.

Государевых податей половники, как правило, не пла­тят, потому что платить им не из чего: они бедны. Если же их иногда привлекают к этим обязанностям, то чаще всего как вспомогательную тяглую силу и в размерах зна­чительно уменьшенных. B новгородской грамоте «на чер­ный бор» первой половины XV века, где дается размер податных тягот для разных категорий тяглого населения, между прочим значится: «в соху два коня, да третъее припряжь. Плуг за две сохи... четыре пешцы за coxy...; а кто сидит на исноловьи, на тбм взяти за полсохи», т. e. половник обложен в два раза легче, чем средний крестья­нин. B жалованной грамоте тверского князя Бориса Алек­сандровича (1437-1461) Отрочу монастырю есть тоже важное замечание: «придет к нам коли из Орды посол си­лен, а немочно будет его оправадити, ино тогды архиман­дрит с тех сирот пособит в ту тяготу, с половника даст по десятку тверскими кунами». Только- в крайних случаях, значит, прибегают к тягловой помощи половника. Контин­гент половников иногда являлся результатом сознательной

экономической политики самих землевладельцев. Так, на­пример, Никита Строганов отнял у своих крестьян поло­вину земли, отчего они вынуждены были «за великую нужу...

В тех вотчинах [у Строгановых же] половни­чать». Иногда землевладельцы прямо обращались к своим крестьянам с предложением: «будет-де вам жить во кре­стьянах невозможно, и вы-де подайте челобитную..., чтобы быть в половье, а не в крестьянех».

Землевладелец от такой операции только выигрывал: зем­ля оставалась при нем, рабочие руки попрежнему работали на него, только податей за половников либо совсем не при­ходилось платить, либо платить в уменьшенном размере. Некоторые монастыри даже предпочитали иметь дело с по­ловниками, чем с крестьянами. Так, монастыри - Гледені- ский, Телегов и Прилуцкий в 1537 г. заявили, что «пашут у них... монастырские земли исполу по уговору половники и наемные люди, а монастырских крестьян и бобылей нет».

Иногда документы называют половников наймитами, потому что иоловник, не будучи в полном смысле наем­ным рабочим, все же имел некоторые черты с ним общие. Вот как гость Кирилл Босой изображает своих половников: «живут они вольностью [т. e. по своей воле] урочные лета, хто сколько лет уговоритца жить: иные на 2 и на 3 годы, как кому в которых местах поживетца. A как... им урочные годы отойдут, и они... переходят в иные деревни к иным. хозяевам. A кому... не поживетца, и они и до урочных лет отходят. A сильно... у нас никово Работа на хозяина исполу - это одна из тяжелых форм эксплоатации, выгодная хозяевам, и потому нет ничего удивительного в том, что землевладельцы стараются при­влекать на свою землю половников разными способами. «Большинство половничьих порядных, - отмечает один из крупнейших исследователей вопроса,-заключены с выдачей порядчикам подмоги хлебом и деньгами в размере от пол­тины до 20 рублей». Эта подмога кабалила половника так же, как серебро серебреника. «И впредь, - пишут полов­ники, -нам на него [хозяина] исполу пахать по тому ж против сей записи по кех мест те ссудные деньги за нами, испольщиками, побудут». Половников в «серебре» мы уже видели в середине XV века. B одной из духовных грамот начала XVI века некий Федор Акинфиев в перечне своих документов отметил между поочим: «взяти мне... на

Июдке половничьих кун рубль...; взяти мне наФедькепо- ловничьих.кун рубль...; на Коне половничьих кун; взяти мне на Ефиме на брате на его Макаре 30 алт. без гривны половничьих кун».

Очень ярко положение половника изображено, правДа, в довольно поздней порядной (когда положение зависи- могонаселения вообще ухудшилось).

Некий Ждан Алексеев сын Окулов с сыном Семеном 10 января 1622 г. порядились в Гледенский монастырь «пахати деревню Заболотье на своих конях, на двух ло­шадях: всякая снасть деревенская - моя половничья, а ce- мяна ржаные и яровые всякие троецкие...; а за семяны, что бог пошлет приполону делити пополам». B конце по­рядной имеется очень важная приписка: «гобины (урожай) не стіравити, стравление мое половничье, а троецкое цело».

Порядная заключена сроком на 3 года. Подмоги взяли порядчики 2 руб. денег, 6 мер ржи, 8 мер овса. Кроме сельских работ они обязались выполнять и другие работы: поставлять жерди, огораживать поля, доить у хозяйского ключника коров и др. ,Сделанная оговорка о том, что стра­вленное, т. e. испорченный или погубленный урожай - по­ловничье, а целое - монастырское, говорит о тенденции хозяина обеспечить свою долю урожая во что бы то ни стало, независимо от общего итога урожая.

Эта порядная, хотя поздняя, заключает в; себе черты, которые мы имеем основание, предполагать и в более ран­них договорах того же рода.

B XVI веке половники либо разделяют обычную судьбу новопорядчиков, превращаясь в старожильцев, либо про­должают оставаться на положении временно зависимых людей; часть их (именно наиболее бедная) переходила на положение близкое к наемному рабочему, получая за свою работу от хозяина «хлеб помесячно».

Которые государевы дворцовых сел и черных волостей крестьяне и бобыли, выбежав из государевых дворцовых сел и ис черных волостей, живут за патриархом, или за митрополиты, и за архиепископы, и епископом, или за монастыри, или за бояры, или за околничими и за думными и за комнатными людьми, и за стольники и за стряпчими и за дворяны московскими, и за дьяки, и за жильцы, и за городовыми дворяны и детьми боярскими, и за иноземцы, и за всякими вотчинники и помещики, а в писцовых книгах, которые книги писцы подали в Поместной в ыные приказы после московского пожару прошлого 134-го году, то беглые крестьяне, или отцы их написаны за государем, и тех государевых беглых крестьян и бобылей сыскивая свозити в государевы дворцовые села и в черные волости, на старые их жеребьи по писцовым книгам з женами и з детьми и со всеми их крестьянскими животы без урочных лет.

Такъже будет кто вотчинники и помещики учнут государю бити челом о беглых своих крестьянех и о бобылях, и скажут, что их крестьяне и бобыли, выбежав из-за них, живут в государевых в дворцовых селех, и в черных волостях, или на посадех в посадских людех, или в стрельцах, или в казаках, или в пушкарях, или в ыных в каких нибудь в служилых людех в Замосковных и в Украинных городех, или за патриархом, или за митрополиты, или за архиепископы и епископы, или за монастыри, или за бояры, и за околничими и за думными и за комнатными людьми, и за столники, и за стряпчими, и за дворяны московскими, и за дьяки, и за жилцы, и за городовыми дворяны и детми боярскими, и за иноземцы, и за всякими вотчинники и помещики, и тех крестьян и бобылей по суду и по сыску отдавати по писцовым книгам, которыя книги писцы в Поместной приказ отдали после московского пожару прошлого 134-го году, будет те их беглыя крестьяне, или тех из беглых крестьян отцы, в тех писцовых книгах за ними написаны, или после тех писцовых книг те же крестьяне, или их дети, по новым дачам написаны за кем в отделных или в отказных книгах. А отдавати беглых крестьян и бобылей из бегов по писцовым книгам всяких чинов людем без урочных лет.

А кому доведутся беглыя крестьяне и бобыли по суду и по сыску отдать, и тех крестьян отдавати з женами и з детми и со всеми их животы, и с хлебом стоячим и с молоченым. А владенья за тех крестьян на прошлыя годы до сего нынешняго уложения не указывати. И которые крестьяне будучи в бегах дочери свои девки, или сестры, или племянницы выдали замуж за крестьян тех вотчинников и помещиков, за кем они жили, или на сторону в ыное село или в деревню, и того в вину не ставити и по тем девкам мужей их прежним вотчинником и помещиком не отдавать, потому что о том по нынешней государев указ государевы заповеди не было, что ни кому за себя крестьян не приимати, а указы были беглым крестьяном урочныя годы, да и потому, что после писцов во многия годы вотчины и поместья за многими вотчинники и помещики переменилися.

А кому беглые крестьяне и бобыли будут отданы, и у тех людей, в тех их крестьянех и в бобылях и в их животах государевых дворцовых сел и черных волостей приказным людем и вотчинником и помещиком имати отписи за их руками впредь для спору. А отписи велети писать на Москве и в городех площадным подьячим, а в селех и в деревнях, где площадных подьячих не будет, велеть, такие отписи писати иных сел земским или церковным дьячком, и давати такие отписи за своими руками. А которые люди грамоте не умеют, и тем велеть, к тем отписям в свое место руки прикладывать отцем своим духовным, или кому они верят, сторонним людем, а своим попом и дьячком и людем никому таких, отписей писать не велеть, для того чтоб в таких отписях ни у кого, ни с кем впередь спору не было.

А у которых вотчинников и помещиков в писцовых книгах написаны крестьянские и бобыльские пустые дворы, или места дворовые, а про крестьян и бобылей тех дворов в писцовых книгах написано, что те крестьяне и бобыли бежали из-за них в прошлых годех до тех писцовых книг, а челобитья их по се время о тех крестьянех ни на кого не бывало, и по тем пустым дворам и по дворовым пустым местам в тех крестьянех и бобылях суда не давать для того, что они во многие годы о тех своих крестьянех ни на кого государю не бивали челом.

А из-за кого беглые крестьяне и бобыли по суду, и по сыску и по писцовым книгам будут отданы исцом, или бес суда кто отдаст по уложенью, и тех крестьян по челобитью тех людей, за кем они в бегах жили, записывать в Поместном приказе за теми людми, кому они будут отданы. И из-за кого они будут взяты, и с тех помещиков и с вотчинников государевых поборов никаких по переписным книгам за них не имать, а имать государевы всякие поборы с тех вотчинников и помещиков, за кем они по отдаче учнут жить во крестьянех.

А у которых вотчинников по суду и по сыску и по писцовым книгам крестьяне взяты будут и отданы исцом ис купленых их вотчин, а купили они те вотчины у вотчинников с теми крестьяны после писцов, и в купчих те крестьяне у них написаны, и тем вотчинником, вместо тех отдаточных крестьян, взяти на продавцах таких же крестьян со всеми животы и с хлебом стоячим и с молоченым, из ыных их вотчин.

А у которых вотчинников и помещиков в прошлых годех о беглых крестьянех и о бобылях суд был, и с суда кому в таких беглых крестьянех, до сего государева указу, отказано прежним указом блаженныя памяти великого государя царя и великого князя Михаила Феодоровича всеа Русии указными леты, и велено тем беглым крестьяном и бобылям жить за теми людьми, за которыми они указные лета зажили, или у которых помещиков и у вотчинников о беглых же крестьянех и бобылях в прошлых годех до сего государева указу была полюбовная зделка, и по полюбовной зделке кто кому своих крестьян поступился, и записьми укрепилися, или челобитные мировые подали, и тем всем делам быть по тому, как те дела вершены до сего государева указу, а вновь тех дел не всчинать и не переговаривать.

А которые крестьяне и бобыли за кем написаны в переписных книгах прошлых 154-го и 155-го годов, и после тех переписных книг из-за тех людей, за кем они в переписных книгах написаны, збежали, или впредь учнут бегати: и тех беглых крестьян и бобылей, и их братью, и детей, и племянников, и внучат з женами и з детьми и со всеми животы, и с хлебом стоячим и с молоченым отдавать из бегов тем людем, из-за кого они выбежат по переписным книгам, без урочных лет, а впредь отнюд никому чюжих крестьян не приимать, и за собою не держать.

А будет кто с сего государева уложенья учнут беглых крестьян, и бобылей, и их детей и братью и племянников приимать и за собою держать, а вотчинники и помещики тех своих беглых крестьян за ним сыщут, и им тех их беглых крестьян и бобылей, по суду и по сыску, и по переписным книгам отдавать з женами и з детьми, и со всеми их животы и с хлебом стоячим и с молоченным и з земляным без урочных же лет. А сколько они за кем с сего государева уложенья в бегах поживут, и на тех, за кем учнут жити, за государевы подати и за помещиковы доходы взяти за всякого крестьянина по десяти рублев за год, и отдавати исцом, чьи те крестьяне и бобыли.

А будет кто на кого учнет государю бити челом о беглых же крестьянех и бобылях, а в писцовых книгах тех крестьян и отцов их за исцом и за ответчиком ненаписано, а написаны те крестьяне за исцом или за ответчиком в переписных книгах прошлых 154-го и 155-го годов, и тех крестьян и бобылей отдавати по переписным книгам тому, за кем они в переписных книгах написаны.

А будет у кого с сего же государева указу из вотчины или ис поместья збежит крестьянъская дочь девка, и збежав выйдет замуж за чьего кабалнаго человека, или за крестьянина, или кто у кого с сего государева указу крестьянскую дочь девку подговорит, и подговоря выдаст за своего кабальнаго человека, или за крестьянина или за бобыля, и тот, из за кого она збежит, учнет об ней бити челом государю, и по суду и по сыску сыщется про то допряма, что та девка збежала, или подговорена, и ее тому, из-за кого она выбежит, отдати и с мужем ея и з детьми, которых она детей с тем мужем приживет, а животов мужа ее с нею не отдавати.

А будет та беглая девка выйдет замужь за чьего человека, или за крестьянина за вдовца, а до нея у того мужа ея будут дети с первою его женою, и тех мужа ея первых детей исцу не отдавати, а быти им у того, у кого они в холопстве или во крестьянстве родилися.

А будет истец учнет с тою беглою девкою искати сносу, и ему в том дата суд, и с суда учинити указ, до чего доведется.

А будет из за кого збежит крестьянка вдова, а муж ея за тем, из за кого она выбежит, написан в писцовых или в отделных книгах и в выписях, или в ыных в каких крепостях во крестьянех или в бобылях, а збежав та крестьянка выдет замуж за чьего кабалного человека, или за крестьянина, и ту крестьянку вдову тому помещику, за кем первой ея муж в писцовых или в переписных книгах, или в выписях и в ыных крепостях написан, отдати с мужем.

А будет первой муж тоя вдовы за тем, из за кого она выбежит, в писцовых и в переписных книгах и в ыных каких крепостях не написан, и той вдове жити за тем, за чьего она человека или за крестьянина замуж выдет.

А будет из за кого выбежит крестьянин или бобыль, и в бегах дочь свою девку или вдову выдаст замужь за чьего кабальнаго человека или за крестьянина или за бобыля того, к кому он прибежит, а после того тот беглой крестьянин по суду доведется, отдать з женою и з детьми тому, из за кого он выбежит, и с тем беглым крестьянином или и з бобылем прежнему его помещику отдать и зятя его, за кого он в бегах дочь свою выдаст. А будет у того зятя его будут дети с первою его женою, и тех его первых детей челобитчику не отдавати.

А будет такой беглой крестьянин или бобыль в бегах дочь свою выдаст замужь за чьего кабальнаго или стариннаго человека, или за крестьянина, или за бобыля иного помещика или вотчинника, и ту крестьянскую дочь, которая в бегах будет замужь выдана, отдати исцу с мужем же ея.

А будет которой помещик или вотчинник ис поместья своего, или из вотчины, или чьи прикащики и старосты, крестьянских дочерей девок или вдов учнут отпускати итти замужь за чьих людей или за крестьян, и им тем крестьянским дочерям, девкам и вдовам, давати отпускныя за своими или за отцов своих духовных руками, впередь для спору. А вывод имати за те крестьянския дочери по договору. А что кто выводу возмет, и то в отпускных писати имянно.

А будет к кому в вотчину и в поместье придут какия люди, и скажутся, что они вольныя, и похотят те люди за ними жити во крестьянех, или в бобылях, и тем людем, к кому они придут, роспрашивати их, какие они вольные люди, и где их родина, и за кем жили, и откуды пришли, и не беглые ли чьи люди и крестьяне и бобыли, и есть ли у них отпускныя. Да которые отпускных у себя не скажут, и помещиком и вотчинником про таких людей проведывати подлинно, прямо ли они вольные люди, и проведав подлинно, приводит их того же году к записке к Москве в Поместной приказ, а казанцом и казанских пригородов в Казань, а новгородцем и новгородцких пригородов в Новъгород, а псковичам и псковских пригородов во Псков. А в Поместном приказе и в городех воеводам таких вольных людей по тому же роспрашивати, и речи их записывати подлинно. Да будет те люди, которых приведут к записке доведутся по их роспросным речам отдати во крестианство тем людем, кто их к записке приведет, и тем людем, кому они отданы будут во кристианство, велети тех людей к роспросным речам во взятье руки прикладывати.

А будет кто вотчинник или помещик прихожево человека приведет к записке, не проведав подлинно, а за таких людей учнут иматися во крестианстве, и тех людей во крестиане исцом отдавать по суду и по сыску и по переписным книгам з женами, и з детьми, и з животы. Да на тех же людех, кто не проведав подлинно примет чюжаго крестьянина, или бобыля, имати на те годы, сколько за кем жил, за государевы подати и за вотчинниковы и помещики доходы по десяти рублев на год, для того, не проведав подлинно, не приимай чюжаго.

А которые крестианские дети от отцов своих и от матерей учнут отпиратися, и тех пытати.

А которые всяких чинов люди, хотя беглых чюжих крестьян и бобылей за собою укрепить, возмут на них кабалы или записи во многой съсуде, и кому те беглые крестьяне и бобыли по суду и по сыску будут отданы, и они на тех людей по тем ссудным записям и кабалам в той ссуде учнут бити челом, и тем людем, у кого такия ссудныя и кабалы и записи будут, отказывати, и по тем ссудным кабалам и по всяким крепостям им суда не давати и тем кабалам и ссудным записям не верити, а имати те записи и кабалы у них в Приказ, и записывати в книги, а тех беглых крестьян, и бобылей отдавати старым вотчинником и помещиком со всею съсудою. А тем людем, у кого те беглые крестьяне или бобыли будут взяты, в той съсуде отказывати, не приимай чюжих крестьян и бобылей, и не давай им съсуды.

А у которых вотчинников и помещиков крестьян их братья, и дети, и племянники написаны в переписных книгах во дворех со отцы своими и с племянем вместе, а после переписки отделилися и учали жити себе дворами, и тех дворов в утайку не ставити, и лишними дворами не называти, а в Поместном приказе их не записывати, потому, что они в переписных книгах написаны со отцы своими и с племянем вместе. И въпредь, сентября с 1-го числа нынешняго 157 году, о утаеных дворех никому государю не бити челом, и в Поместном приказе о том ни у кого челобитен не приимати для того, что в прошлом во 154-м и во 155-м годех по государеву указу за всякими вотчинники и за помещики крестьян и бобылей переписывали стольники и дворяне московские за крестным целованием, а которые писали не по правде, и в те места посыпаны переписывати вдругоряд, а за неправое писмо перепищиком учинено жестокое наказание.

А которые всяких чинов люди учнут на ком искати беглых своих крестьян и их крестьянских животов, а напишет в ыску тех крестьянских животов рублев на пятьдесят и болши, или кто на ком учнет беглых своих крестьян искати а в ысковой челобитной животов крестьянских имянно, сколько каких животов, и цены им не напишет, а ответчик тех крестьян за собою не скажет, и доведется до веры, и за тех крестьян, против исковой челобитной, за всякую голову класти по четыре рубли, а за глухие животы по пяти рублев, а в больших животах вершити по суду.

А кто ответчик во крестьянех не запрется, а про животы скажет, что к нему тот крестьянин пришол без животов, а истец скажет, что крестьянин его к тому его ответчику пришол з животы, а сколько каких животов у того крестьянина его было, и того в ысковой своей челобитной и цены тем крестьянским животам не напишет же, а доведетца до веры же, и за такие крестьянские глухие животы у веры класти по пяти рублев, а крестьян, взяв у ответчика, отдати исцу.

А кто на суде в чьем крестьянине запрется и отцелуетца, а после тот крестьянин, в котором он отцелуетца, объявитца у него, и того крестьянина взяв у него, отдать исцу со всеми животы против исковой челобитной, а ему за вину, что он крест поцелует не на правде, учинить жестокое наказанье, бить его кнутом по торгом по три дни, что бы про то было ведомо многим людем, за что ему такое наказанье указано учинить, и бив его по торгом кнутом по три дни, посадить его в тюрму на год, и впредь ему ни в чем не верить, и ни в каких делех ни на кого суда не давать.

А в которых крестьянех ответчики на суде не запрутца и доведутца те крестьяне по суду взяв у ответчика отдать исцу, и тех крестьян отдавати исцом во крестьянство з женами и з детьми, которых детей тех беглых крестьян хотя и в писцовых книгах не написано, а живут они со отцом своим и с матерью вместе, а не в разделе.

А которые ответчики учнут на суде в беглых крестьянех и в их крестьянских животах запиратца, а после того у веры у крестнаго целованья тех крестьян они у себя скажут, и учнут исцом отдавать, а в животах их учнут попрежнему запиратца, и на них те крестьянские животы велеть доправить, и отдать исцом без крестнаго целованья, потому что они на суде во всем запиралися, в людех и в животах, а после того крестьян отдают, а животами их сами хотят корыстны быть.

А за которыми помещики и вотчинники крестьяне и бобыли в писцовых, или во отдельных или во отказных книгах, и в выписях написаны на поместных их и на вотчинных землях порознь, и тем помещикам и вотчинником крестьян своих с поместных своих земель на вотчинныя свои земли не сводити, и тем своих поместей не пустошити.

А будет которыя помещики и вотчинники крестьян своих учнут с поместных своих земель сводити на вотчинныя свои земли, а после того поместья их даны будут кому иным помещиком, и те новые помещики учнут государю бити челом о тех крестьянех, которым с поместных земель сведены на вотчинныя земли, что бы тех крестьян с вотчинных земель отдати на поместныя земли, с которых они сведены, и тем новым помещиком тех крестьян с вотчинных земель на поместныя земли отдавати со всеми их крестьянскими животы, и с хлебом стоячим и с молоченым.

А будет чьи крестьяне и бобыли учнут у кого наймоватися в работу и тем крестьяном и бобылем у всяких чинов людей наймоватися в работу, по записям, и без записей, поволно. А тем людем, у кого они в работу наймутся жилых и ссудных записей и служилых кабал на них не имати к ничим их себе не крепити, и как от них те наймиты отработаются, и им отпущати их от себя безо всякаго задержания.

А от которых всяких чинов от помещиков и от вотчинников и с порубежных городов бегают за рубеж люди их и крестьяне, а быв за рубежем, пришед из-за рубежа, у старых своих помещиков и вотчинников жити не похотят, учнут просити воли, и тех беглых людей и крестьян роспрахиивая отдавати старым их помещиком и вотчинником, из за кого они бегали, а воли им не давати.

А от которых вотчинников и помещиков, которыя испомещены в порубежных городех люди их и крестьяне бегают зарубежь в немецкую и в литовскую сторону, и за рубежом женятся на беглых же жонках и на девках разных помещиков, и женятся выходят из за рубежа к старым своим помещиком и вотчинником, и как они выдут, и те их старыя помещики учнуг государю бити челом один о девке или о жонке, что шла его крестьянка за того беглого крестьянина, а ответчик его учнет говорить, что крестьянин его на той беглой девке или на жонке женился за рубежем в бегах, и им по суду и по сыску в тех же беглых людех и во крестьянех дати жеребей, да кому жеребей выметца, и тому за девку, или за жонку, или за мужика дата выводу пять рублев, для того, что они оба были в бегах за рубежем.

(…) Глава XI. Суд о крестьянех. А в ней 34 статьи

1. Которые государевы дворцовых сел и черных волостей крестьяне и бобыли выбежав из государевых дворцовых сел и ис черных волостей, живут за патриархом или за митрополиты, и за архиепископы, и епископом, или за монастыри или за бояры, или за околничими и за думными, и за комнатными людьми, и за стольники и за стряпчими, и за дворяны московскими, и за дьяки, и за жильцы, и за городовыми дворяны и детьми боярскими, и за иноземцы и за всякими вотчинники и помещики, а в писцовых книгах, которые книги писцы подали в Поместной и в (ы)ные приказы после московского пожару прошлого 134 году, те беглые крестьяне, или отцы их. Написаны за государем, и тех государевых беглых крестьян и бобылей сыскивая свозити в государевы дворцовые села и в черные волости, на старые их жеребьи, по писцовым книгам з женами и з детьми и со всеми их Крестьянскими животы без урочных лет.

2. Такъже будет кто вотчинники и помещики учнут государю бити челом о беглых своих крестьянех и о бобылях, и скажут, что их крестьяне и бобыли, выбежав из-за них, живут в государевых в дворцовых селех, и в черных волос-тах, или на посадех в посадских людех, или в стрельцах, или в казаках, или в пушкарях, или в и (ы)ных в каких-нибудь в служилых людех в Замосковных и в Украинных городех, или за патриархом, или за митрополиты, или за архиепископы и епископы, или за монастыри, или за бояры, и за околничими, и за думными и за комнатными людьми, и за столники, и за стряпчими, и за дворяны московскими, и за дьяки, и за жилцы, и за городовыми дворяны и детми боярскими, и за иноземцы, и за всякими вотчинники и помещики: и тех крестьян и бобылей по суду и по сыску слдавати по писцовым книгам, которыя книги писцы в Поместной приказ отдали после московского пожару прошлого 134-го году, будет те их беглыя крестьяне, или тех их беглых крестьян отцы, в тех писцовых книгах за ними написаны, или после тех писцовых книг те же крестьяне, или их дети по новым дачам написаны за кем в отделных или в отказных книгах. А отдавати беглых крестьян и бобылей из бегов по писцовым книгам всяких чинов людем без урочных лет.

(…) 9. А которые крестьяне и бобыли за кем написаны в переписных книгах прошлых, 154-го и 155-го годов, и после тех переписных книг из-за тех людей, за кем они в переписных книгах написаны, збежали или впередь учнут бегати: и тех беглых крестьян и бобылей, и их братью, и детей, и племянников, и внучат з женами и з детьми и со всеми животы, и с хлебом стоячим и с молоченым (отдавать из бегов тем людем, из-за кого они выбежат, по переписным книгам, без урочных лет, а впредь отнюд никому чюжих крестьян не приимать, И за собою не держать.

(…) 22. А которые крестианские дети от отцов своих и от матерей учнут отпиратися: и тех пытати. (…)

30. А за которыми помещики и вотчинники крестьяне и бобыли в писцовых, или во отдельных или во отказных книгах, и в выписях написаны на по-местных их и на вотчинных землях порознь, и тем помещикам и вотчинником крестьян своих с поместных своих земель на вотчинныя свои земли не сводити, и тем своих поместей не пустошити.

(…) 32. А будет чьи крестьяне и бобыли учнут у кого наймоватися в работу и тем крестьяном и бобылем у всяких чинов людей наймоватися на работу по записям, и без записей поволно. А тем людем, у кого они в работу наймутся, жилых и ссудных записей и служилых кабал на них не имати и ничим их себе не крепити, и как от них те наймиты отработаются, и им отпущати их от себя безо всякаго задержания. (…)

Глава XIX. О посадских людех. А в ней 40 статей

1. Которыя слободы на Москве патриарши и митрополичи, и владычни, и монастырская, и бояр и околничих и думных и ближних, и всяких чинов людей, а в тех слободах живут торговые и ремесленые люди и всякими торговыми промыслы промышляют и лавками владеют, а государевых податей не платят, и служеб не служат, и те все слободы со всеми людми, которые в тех слободах живут, всех взята за государя в тягло и в службы безлетно и бесповоротно, опричь кабалных людей. А кабалных людей, по роспросу будет скажется, что они их вечные, отдавати тем людем, чьи они, и велеть их свесть на свои дворы. А которые и кабальные люди, а отцы их и родители их были посадския люди, или из государевых волостей: и тех имать в посады жить. А впредь, опричь государевых слобод, ничьим слободам на Москве и в городех не быть. А у патриарха слободы взяти совсем опричь тех дворовых людей, которые изстари за прежними патриархи живали в их патриарших чинех дети боярские, певчие, дьяки, подьячие, истопники, сторожи, повары и хлебники, конюхи и иные чинов дворовых его людей, которым дается годовое жалованье и . (…)

5. А которыя слободы патриарши и властелинския, и монастырския, и боярския, и думных и всяких чинов людей около Москвы, и те слободы со всякими промышленными людми, опричь кабалных людей, потому же по сыску, взяти за государя. А пашенных крестьян будет которые объявятся по роспросу их поместей и вотчин старинные крестьяне, а привезены на те земли, и с тех слобод велети тем людем, у кого те слободы будут взяты, свести в свои вотчины и в поместья. А будет у тех пашенных крестьян на Москве и в городех есть лавки и погребы и соляные варницы, и им те лавки и погребы и варницы продать государевым тяглым людем, а впредь лавок и погребов и варниц опричь государевых тяглых людей никому не держати.

6. А выгону быта около Москвы на все стороны от Земляного города ото рву по две версты, а отмерити те выгоны новою саженью, которая сажень, по государеву указу, зделана в три аршина, а в версте учинили по тысечи сажен.

7. А которые патриарши, и властелинские и монастырские, и боярских и околничих и думных и всяких чинов людей слободы устроены в городех на государевых посадских землях, или на белых местех, на купленых и не на куп-леных, или на животинных выпусках без государева указу: и те слободы со всеми людми и з землями, по роспросу, взята в посад без лет и бесповоротно, за то, не строй на государево земле слобод, и не покупай посадской земли. (…)

11. А которые в городех стрелцы, и казаки, и драгуны всякими торговыми промыслы промышляют, и в лавках сидят, и тем стрельцом и казаком, и драгуном, с торговых своих промыслов платити таможенныя пошлины, а с лавок оброк, а с посадскими людми тягла им не платити, и тяглых служеб не служити. (…)

13. А которые московские и городовые посадские тяглые люди сами, или отцы их в прошлых годех живали на Москве, и в городех на посадех и в слободах в тягле, и тягло платили, а иные жили. на посадех же и в слободах у тяглых людей в свделцах и в наймитах, а ныне оне живут в заклатчиках за патриархом же, и за митрополиты, и за архиепископы, и за епископы, и за монастыри, и за бояры, и за околничими, и за думными, и за ближними и за вся-ких чинов людми на Москве и в городех, на их дворех, и в вотчинах, и в поместьях и на церковных землях, и тех всех сыскивати и свозити на старые их посадские места, где кто живал напередь сего, безлетно же и бесповоротно. И дыкредь тем всем людем, которые взяты будут за государя, ни за ково в за-клатчики не записыватися, и ничьими крестьяны и людми не называтася. А будет они въпередь учнут за ково закладыватися и называтися чьими крестьяны иди людьми; и им за то чинити жестокое наказанье, бита их кнутом по торгом и ссылати их в Сибирь на житье на Лену. Да и тем людем, которые их учнут впередь за себя приимати в закладчики, по тому же быта от государя в великой опале, и земли где за ними те закладчики впередь учнуть жиги, имати на государя. (…)

21. А которые посадские люди давали дочерей своих девок за волных за всяких людей, и тех волных людей по женам их в черныя слободы не имати.

22. А которые водные люди поженилися на посадских на тяглых вдовах, и поженяся с тягла сошли, а прежние мужья тех их жен написаны в писцовых книгах на посадех в тягле, и тех людей, которые женилися тяглых людей на женах, имати на посад для того, что они поженилися на тяглых женках, и шли к ним в домы.

23. А которые посадские люди зятей своих приимали в домы, и за них давали дочерей своих для того, чтобы тем их зятем жита в их домех, по их живот и их кормити, и тем всем жиги в тягле в сотнях и в слободах; а будет за кого выдут, и их взяти в посад. (…) 37. А будет чьи нибудь старинные, или кабальные люди, или крестьяне и бобыли, которые за кем написаны в писцовых книгах, бегаючи у кого женятся на Москве и в городех у посадских людей, на дочерях на девках, или на вдовах, и таких беглых людей по крепостям, а крестьян по писцовым книгам с посадов отдавати з женами их и з детьми тем людем, из за кого они збежат, а в посад их в тягло по женам их не имати.

(…) 39. А которые тяглые люди продают беломесцом тяглыя свои дворы, а пишут вместо купчих закладные, и те свои дворы просрочивают, а те люди, кому они те свои дворы заложа просрочат обеливают, и черным людем в черных сотнях и слободах тяглых дворов и дворовых мест нетяглым людем не за-кладывати, и не продавата. А кто продаст, или заложит белым людем тяглой двор, и те дворы имати и отдавати безденежно в сотни, а по закладным у кого те дворы были заложены в денгах отказывата. А кто черные люди те свои дворы продадут, или заложат, и тех черных людей за воровство биги кнутом.

40. А у кого всяких чинов у руских людей дворы на Москве в Китае и в Белом и в Земляном городе в загородских слободах, и тех дворов и дворовых мест у руских людей немцам и немкам вдовам не покупати, и в заклад не имати. А которые немцы и их жены и дети у руских людей дворы или места дворовые учнут покупати, или по закладным учнут бита челом на руских людей, и купчие и закладные учнут приносита к записке в Земской приказ, и тех купчих и закладных не записывати. А будет кто руские люди учнут немцам, или немкам дворы и дворовыя места продавата, и им за то от государя быта в опале. А на которых немецких дворех поставлены немецкие керки, и те керки сломати, и впередь в Китае и в Белом и в Земляном городе на немецких дворех керкам не быта. А быта им за городом за Земляном, от церквей божиих в далных местех.

Цит. по Хрестоматия по истории СССР. XVI – ХVП вв. / Под ред. А. А. Зимина./Сост. В. А. Александров и ВД. Корецкий. – М., 1962.