Что же такое Страх Божий? Что значит страх Господень? Почему написано: бойся Бога
Постоянно следует быть в мире с Богом, пребывать в чувстве собственной греховности, покаяния, надежды, веры, терпения, страха Божия, памяти вездеприсутствия Божия.
Нужен нам страх Божий. В немощи своей уповай на Бога.
Работайте Господеви со страхом, и радуйтеся Ему с трепетом (Пс 2, 11).
Боящийся Бога ничего более не боится. Ничего не боюсь в мире сем — все подвластно Богу, Его же я раб, грешный; Он меня защитит — но и я должен быть верен
Ему, бояться Его. Он и неверных покрывает до смерти — авось обратятся к Нему.
Страх Божий — это страх по любви, претрепетный: не оскорбить бы Бога.
Страх Божий — отец молитвенного внимания, молитвенных помыслов.
Бойся Бога, бойся и греха, Его гневящего и оскорбляющего, бойся нанести «бесчестие Богу» — тогда и не убоишься ничего другого — даже бесов. И не убойтеся от убивающих тело, души же не могущих убити; убойтеся же паче могущаго и душу и тело погубити в геенне (Мф 10, 28). Оставь надежду на свои силы, ум, характер, благополучие — на Господа уповах… (Пс 10, 1). «Упование мое Отец, прибежище мое Сын, покров мой Дух Святый: Троице Святая, слава Тебе» (вечерние молитвы). Он — Бог — Живой, Святый, Премудрый, Благий.
Страх Божий есть единственная преграда греху во внутренней жизни человека; а для его внешней жизни преграда дурным делам — даже и без страха Божия — это стыд перед людьми, сдерживающий его от совершения неблаговидных поступков. При духовной же смелости против греха — когда есть и страх Божий, и стыд перед людьми — оба эти препятствия действуют совместно и сдерживают человека от совершения греха; при этом внешнее препятствие совпадает в нем с действием внутреннего.
Мысль о милосердии Божием принимай только тогда, когда видишь, что низвлекаешься в глубину отчаяния. Не придумывай предлогов к оправданию своего нерадения и к своей поблажке грехам.
От Бога — и мысль благая, и средства ко Спасению, и сила на его совершение, и сам ты — Руце Твои сотвористе мя и создасте мя; вразуми мя: и научуся заповедем Твоим (Пс 118, 73).
Сила наша против сатаны не в самонадеянном поджатии губ, но в смирении — в признании пред Богом своей немощи, виновности (все муки я заслужил, но надеюсь на милующее сердце Твое, Господи). И тогда благодать Божия поможет. Во мне собственной благой силы нет — грехи одни. Господь Сам научит и поддержит. Возмите иго Мое на себе и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем; и обрящете покой душам вашым (Мф 11, 29); Близ Господь сокрушенных сердцем, и смиренныя духом спасет (Пс 33, 19); сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс 50, 19); Блажени нищии духом, яко тех есть Царствие Небесное (Мф 5, 3); Потерпи Господа, мужайся, и да крепится сердце твое, и потерпи Господа (Пс 26, 14). Молись об этом так: «Господи, научи мя творити волю Твою, даруй мне молитву, милосердие, внимание, память Твою и страх Твой, память смерти, самоукорение, смирение с терпением, покаяние, трудолюбие, сердце теплое от любви Твоей, терпение в молитве, зрение грехов моих, мужество души и твердость сердца».
Господь велит нам молиться, терпеть, бдеть, ждать смерти, бояться геенны, трудиться. Он Сам нам примером служит в том, как нам надлежит никого не осуждать, любить врагов.
Страшись преступать волю Творца благого — волею своей: в уме ли, в сердце ли, в слове ли, в деле ли. Кто ты — и кто Он? Как терпит Он тебя, оскорбляющаго выну Его величество, как не уничтожает тебя — непотребного раба, тварь: темже плачь и вой непрестанно, и люби Его. Говори себе: «Горе мне! — что случится, если кончится вдруг долготерпение Божие ко мне и восхитит Он душу мою от тела в то время, когда я буду пребывать в гневе, в лени, в похоти, в злобе, в осуждении, в гордости»? Чего ты тогда окажешься достоин?
Святые — пример нам; они возмогли все преодолеть силою Божией. Нет тебе извинения в том, что касается добродетелей. Думай: подножие всем я.
Чадо, аще приступаеши работати Господеви Богу, уготови душу твою во искушение: управи сердце твое и потерпи (Сир 2, 1 – 2). Итак, уготовься к искушениям и прояви терпение, твердость, смирение; молись.
Веруют или нет люди в Бога, боятся ли Его или нет, чтут ли или нет — от сего не изменяется ничего; вопреки сему Бог есть, есть смерть, суд — есть слово Божие судящее, есть вечность блаженства или мучений.
Подлинный ужас — это безнадежная мучительная вечность. Господь Иисус Христос и пришел спасти от нея человека. Каково смирение, которое явил Он ради бесценно дорогой Ему души! Я же — червяк. Велик, и Свят, и Жив Господь Бог!
Распятие, изображающее страсти Христовы, Его Плащаница говорят тебе: вот как возлюбил Бог тебя недостойного, как велика цена души человеческой, как тяжек грех, как страшна вечная мука!
Люди не могут твоей душе сделать зла: тело умертвят, но душа не смертна. Бог один властен в геенну водворить ее.
Умилостивляй Судью — пока дается тебе время.
Знай: смерть непременно наступит, и суд, и вечность. Перед небом и землею мы должны будем отдать Богу отчет во всей своей жизни — а ты смеешься, веселишься?
Что ты, облагодетельствованный в этой жизни от Бога, ответишь на истязания о грехах на Суде?
Скрежет зубов в геенне огненной означает безполезное раскаяние на том свете. За отсутствие добрых дел осуждается грешник на Суде — по Евангелию (ср. Мф 25, 31 – 46).
Почему суд Христов — Страшный Суд? Потому что конец его страшен мне — вечная мука. Вечная жизнь — лишь для праведных. Потому и нужны: вера и жизнь по вере — в уповании жизни вечной. Боже, милостив буди мне грешному!
СТРАХ БОЖИЙ. ЧТО ТАКОЕ СТРАХ БОЖИЙ?
«Страх Господень – ненавидеть зло». (Притчи 8:13)
БОЯТЬСЯ НУЖНО БОГА. КТО БОИТСЯ АДА, ТОТ БОИТСЯ ДЬЯВОЛА.
«…Будете баловаться – боженька вас накажет, он все видит», - говорила мама своим непослушным детям, указывая на икону в углу хаты. Когда мама вышла, ребятишки быстро нашли выход из положения. Они задернули занавеску, которая висела перед иконой...
«…Если бы не адские мучения, разве стал бы я придерживаться Божьих заповедей? Если бы за свои грехи человек просто умер бы, тогда я загулял бы на всю мощь. Страх перед ужасными вечными муками удерживает меня от грехов…». А это уже сказал один эмоциональный протестантский пастор.
Религия построена целиком на страхе. Религия представляет Бога суровым, жестоким, карающим, отправляющим людей на вечные ужасные мучения. Религия пугает людей Богом, использует Бога для устрашения людей. Зачем это ей? Причина понятна. Религия, которая не будет учить, что Бог суровый и карающий - потеряет власть над людьми.
Одним из надуманных, подогнанных под религиозные догмы учений, является учение, или же – толкование понятия «Страх Божий». В этом плане религия также вмешалась в текст Священного Писания. В результате религиозного вмешательства в Священное Писание, в изданной религией Библии термин «Страх Божий» применяется исключительно в смысле кары, наказания, устрашения, ужаса. Кроме того, религия даже буквально вставила слово «страх» туда, где изначально в тексте Библии этого слова не было. Например, прочитаем в церковной Библии текст из Послания Иуды: «…А других страхом спасайте, исторгая из огня, обличайте же со страхом, гнушаясь даже одеждою, которая осквернена плотию». (23-й текст). В этом коротком тексте слово «страх» встречается два раза. Так в Синодальном переводе Библии. Но посмотрим на этот же текст в Современном Русском переводе: «…Одних спасайте, выхватывая их из огня; к другим же будьте милосердны, но опасайтесь их, ненавидя даже их одежду, скверную от развратной плоти». Как видим, слова «страх» нет вообще!
Сделав свои вставки в Писание, религия запутала его смысл, поэтому простому человеку невозможно ничего понять. Но это и было целью религии. Так она привязала людей к себе. Теперь, имея непонятное Писание, и нелогичные, туманные церковные теории, человек вынужден обращаться за разъяснениями к той же религии. «…Без книг и трудов отцов церкви Евангелие понять невозможно», - заявил по телевидению профессор одной из государственных религий. Ошибается профессор. Это религия сделала Евангелие непонятным. А изначально Евангелие было понятно и доступно любому, самому неграмотному человеку. И сегодня Евангелие понятно для тех, которые смотрят в него не сквозь кривые религиозные догмы, а прямо.
Желающий уразуметь слова Библии о страхе Божьем, должен принять к сведению следующее: Страх Божий никак не связан с боязнью ада. Бояться Бога, и бояться ада – совершенно разное. Кто боится ада, тот боится сатану. А нужно бояться Бога.
Ученик Христа не боится ада. «Ибо Ты не оставишь души моей в аде…». Так сказал верующий Богу человек, псалмопевец Давид. (Псалом 15:10). Ясно, что пророчески его слова относились к Христу. А буквально эти слова касались его самого, верующего Давида. И так же буквально эти слова Давида относятся ко всем верующим во Христа. «От власти ада Я искуплю их, от смерти избавлю их. Смерть! Где твое жало? ад! Где твоя победа? раскаяния в том не будет у Меня». (Осия 13:14).
Ученик Христа не боится ада, потому как понимает, что ад есть смерть, сон, из которого он выйдет при воскресении мертвых. «От власти ада Я искуплю их, от смерти избавлю их». А вот ученик религии - боится ада, ибо верит лжи, будто ад является местом ужасных мук, в котором правят сатана и демоны.
РЕЛИГИОЗНАЯ ПОДТАСОВКА О СТРАХЕ БОЖЬЕМ…
Религии не дают внятного пояснения того, что такое страх Божий, хотя некоторые из авторов довольно близко подходят к смыслу темы. Однако, не более того! А ведь в Священном Писании есть прямое и точное пояснение понятия «страх Божий». Ниже мы увидим это пояснение Библии.
Но вначале сравним, как страх Божий показан в Библии церковной, и как, например, в Современном Русском переводе.
Читаем в Синодальном переводе Псалом 33:10-12: «Бойтесь Господа, святые Его, ибо нет скудости у боящихся Его. Скимны бедствуют и терпят голод, а ищущие Господа не терпят нужды ни в каком благе. Придите, дети, послушайте меня; страху Господню научу вас».
Теперь читаем эти же стихи в Современном Русском переводе: «Чтите Господа, все святые Его, у тех, кто чтит Его, ни в чем нет нужды. Львы терпят бедность и голод, кто ищет Господа – не знает нужды. Подойдите, дети, и слушайте меня, я научу вас Господа чтить».
Итак, перед нами пример, как слова уважение, почитание Бога религия перевела словами страх.
Еще сравниваем текст из Исайи: «И произойдет отрасль от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его; и почиет на Нем Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия; и страхом Господним исполнится…». (Исайя 11:1-3).
Посмотрим Современный Русский перевод. Там вместо слов «страхом Господним исполнится», стоят слова: «Благоговенье пред Господом наполнит его!».
В данном тексте благоговение перед Господам религия назвала страхом, чем полностью изменила смысл.
Обратимся к Новозаветным книгам. Прочитаем в Деяниях 9:31, в Синодальном переводе: «Церкви же во всей Иудее, Галилее и Самарии были в покое, находясь и ходя в страхе Господнем, и, при утешении от Святого Духа, умножались».
Теперь читаем в Современном Русском переводе: «А тем временем для Церкви по всей Иудее, Галилее и Самарии наступил мир. Она укреплялась и жила в благоговейном трепете перед Господом. Благодаря Святому Духу ее численность все возрастала».
Опять благоговение переведено слово страх.
Прочитаем еще такие слова Апостола Павла: «…Повинуйтесь друг другу в страхе Божием…» (Ефес 5:21). В Современном Русском переводе сказано: «…Подчиняйтесь друг другу из благоговения перед Христом…».
И здесь в церковной Библии благоговение переведено как страх.
ЧТО ТАКОЕ СТРАХ БОЖИЙ?
Добрый милосердный Бог предоставил полное пояснение о страхе Божьем, о том страхе, который Он желает видеть в людях. В Священном Писании это пояснение Божье появилось еще при господстве рукописного Закона, за тысячелетие до Христа. Например, во второй главе Притч Соломона тема страха Божьего буквальным образом разложена по полочкам, разъяснена в деталях. Позволю себе процитировать полностью отрывок из книги Притч:
«Сын мой! Если ты примешь слова мои и сохранишь при себе заповеди мои, так что ухо твое сделаешь внимательным к мудрости, и наклонишь сердце твое к размышлению; если будешь призывать знание и взывать к разуму; если будешь искать его, как серебра, и отыскивать его, как сокровище; то уразумеешь страх Господень и найдешь познание о Боге, ибо Господь дает мудрость; из уст Его – знание и разум; Он сохраняет для праведных спасение; Он щит для ходящих непорочно; Он охраняет пути правды, и оберегает стезю святых Своих. Тогда ты уразумеешь правду и правосудие и прямоту, всякую добрую стезю. Когда мудрость войдет в сердце твое, и знание будет приятно душе твоей, тогда рассудительность будет оберегать тебя, разум будет охранять тебя…». (Притчи 2:1-11).
Предлагаю каждому самостоятельно, медленно, и несколько раз перечитать эти слова Писания. Перечитать без всякой религиозной трактовки, а просто и прямо, как они там написаны. И вы тогда увидите, что «Страх Божий», это – МУДРОСТЬ, РАЗМЫШЛЕНИЕ, ЗНАНИЕ, НЕПОРОЧНОСТЬ, ПУТЬ ПРАВДЫ, РАССУДИТЕЛЬНОСТЬ, РАЗУМ...
В обычной жизни, в общении с разумными людьми, иногда мы слышим, например, такое наставление: «Когда будешь бояться Бога, тогда сможешь сохраниться от согрешения…». Каков смысл этого наставления? Что значит «бояться Бога»? Ответил Соломон: «Когда мудрость войдет в сердце твое, и знание будет приятно душе твоей, тогда рассудительность будет оберегать тебя, разум будет охранять тебя…».
Страх Божий, это не эмоции. Говоря иными словами - страх Божий это внутреннее состояние духовного совершенства, присущее человеку разумному во Христе. «Страх Господень – это ненависть ко злу». (Притчи 8:13. Современный русский перевод)
«НАЧАЛО МУДРОСТИ – СТРАХ ГОСПОДЕНЬ». Так написано в Библии. (Псалом 110:10. Притчи 1:7). Как эти слова толкует религия? Она говорит, что мудрость начинается со страха. Дескать, начинай бояться Бога, и – поумнеешь. Так учит религия. И полностью переворачивает смысл! А смысл этих Библейских слов обратный. Библия говорит, что – наберись мудрости, потом поймешь, что значит бояться Бога. Хотя, в принципе, даже в Синодальном переводе можно правильно понять фразу «Начало мудрости – страх Господень». Но для этого нужно прочитать весь текст до конца. Далее там сказано: «Глупцы только презирают мудрость и наставление».
Страх Божий, это – здравый ум. Если говорится: «нет в них страха Божьего», то, говорится, что нет в них здравого ума. Верующий не нарушает заповеди Божьи потому, что понимает, умом понимает, как это неправильно и вредно - не выполнять Божьи заповеди.
В порядке небольшого, но важного примечания, хотел бы сказать, что приводимые здесь цитаты из Современного Русского перевода, в целом, не являются основой для разумения сути вопроса о страхе Божьем. Смысл выражения «страх Божий» может быть понят и при чтении церковного, Синодального перевода. Кстати, цитата из Притчей Соломона, поясняющая что есть Божий страх, здесь приведена из перевода Синодального. Духовный человек для понимания Священного Писания обращается не к научным трудам, как бы ни были они правильны, а к Самому Господу Иисусу Христу. Остальным же людям религия настолько затуманила мышление, что многие из них действительно без посторонней поддержки не могут. В помощь таким верующим и приводятся цитаты из другого, не церковного перевода Библии.
КАК ПРИОБРЕСТИ БОЖИЙ СТРАХ.
Почему ни одна религия не скажет, что страх Божий начинается с мудрости? Да потому, что религия есть убийца мудрости. Если религия скажет, что вы должны приобретать мудрость, то вы, пойдя таким путем, затем вполне сможете понять, что религия вас обманывает. Призывать людей к мудрости для религии означает самоубийство. Религия призывает не к мудрости, а к страху. Религия стращает людей. Религия все переворачивает с ног на голову, мол, ты вначале начинай бояться, а потом - что-то поймешь, поумнеешь. Чушь! Страх наоборот – притупляет, парализует мыслительную способность. Именно поэтому среди религиозных людей так мало понимающих смысл Священного Писания.
Начинать нужно с отделения от зла. Умом необходимо понять, что зло – не хорошо. Затем – осознанно отступить от зла и здравомысленно проникнуться благоговением к Богу. Проповедь Евангелия проповедует покаяние. Грешник не знал Бога. Значит – Бога не боялся. Затем он услышал о Боге, узнал Бога, покаялся, и стал бояться Бога. Как у него появился Божий страх? Что стало началом его страха Божьего? Приобретенная мудрость.
БИБЛЕЙСКОЕ ПОНЯТИЕ СТРАХА…
Почему же Священное Писание, когда говорит о мудрости верующего, о мудрости самой веры, употребляет слово «страх»? Вероятно, причина следующая: Жить НЕ по мудрости, жить игнорируя мудрость, отвергая здравый ум и рассудительность – на самом деле весьма и весьма опасно, просто – страшно. Действительно, разве не страшно построить дом на песке? А кто строит на песке? Человек безрассудный. А мудрый строит на камне. Значит, мудрый имеет страх Божий. (Матф. 7:24-27).
В Библии понятия «мудрость, знание, рассудительность, здравый ум» и т.п. – предлагаются не как нечто абстрактное, эфемерное, отвлеченное, а как строго практичное, напрямую связанное с нынешней, и с будущей жизнью человека. Как можно показать одним словом важность, необходимость послушания Богу, исполнения Его заповедей и разумного поведения и образа жизни, причем, чтобы это слово отрывало не только необходимость, но и чрезвычайную опасность отсутствия всего перечисленного? Можно ли все такое сказать одним словом? Да! Это слово «страх». Кто живет по законам здравого ума и заповедей Божьих, тот имеет страх Божий. Следовательно, будущее для него не страшно. А кто не дружит со здравомыслием - тот не имеет Божьего страха. Соответственно, его будущее весьма страшно. Применив слово «страх», Святой Дух в Священном Писании нашел действительно гениальное решение. Но религия все перевернула, и священное понимание Божьего страха превратила в инструмент угнетения и устрашения людей.
В ЛЮБВИ НЕТ СТРАХА…
Заповедь говорит, повелевает: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем, всем разумением…». Другой заповеди о Боге нет. В том числе нет заповеди «Бойся Бога». Имеются наставления, призывы, советы бояться Бога. Например, книга Екклесиаст оканчивается таким логическим выводом: «Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека».(Еккл.12:13.14). Но приказа бояться Бога в Библии нет. Бог не повелевает Его бояться. А вот любить Его – Бог повелевает.
(Кстати, можно ли полюбить по приказу? О том, что подразумевает заповедь-приказ «Возлюби Бога…», можно прочитать в статье « ».
Любовь и страх перед любимым – понятия взаимоисключающие. Как бы не изворачивались религиозные толкователи, пытаясь объединить эти два разные состояния, у них ничего положительно не получается. В Писании написано, как высечено по камню: «В любви нет страха… Боящийся не совершенен в любви». (1 Иоан. 4:18).
Очень хорошо слова Иоанна переданы в Современном Русском переводе: «В любви нет страха – совершенная любовь изгоняет страх, потому что страх связан с наказанием и тот, кто боится, не достиг совершенства в любви». Мы хорошо знаем, что значит верующий, в котором нет любви. Ничего не значит! Он – пустой звук, «медь звенящая и кимвал звучащий»! (1 Коринф. 13 гл).
АПОСТОЛЬСКОЕ ВРАЗУМЛЕНИЕ.
Апостолы знали, что такое страх Господень. Апостолы, проповедуя среди людей, веривших в языческие посмертные муки, объясняли своим слушателям понятие страх Божий, чтобы люди не боялись религиозных басней.
«Итак, зная страх Господень, мы вразумляем людей…». (2 Коринф. 5:11 Синод)
«И поэтому мы, зная, что такое страх Господень, пытаемся убедить других…». (Современ.)
Апостолы объясняли слушателям, что Бог есть любовь, и что Бога нужно любить, а не бояться страхом наказания. В некотором смысле это и было проповедью Евангелия. Люди понимали Апостолов. И сейчас понимают. К сожалению, не все…
«Страх Господень – ненавидеть зло». (Притчи 8:13. Синод.)
«Страх Господень – это ненависть ко злу». (Современ.)
А. Ададуров
Конечно, здесь речь не идет о Боге-чудище и тиране, вспышек гнева которого стоит опасаться людям. Ведь от такой личности стоит держаться подальше. Но Господь, наоборот призывает к Себе:
"Придите ко Мне : послушайте, и жива будет душа ваша..." (Ис. 55:3)
"Взыщите Господа и силы Его, ищите непрестанно лица Его..." (1 Пар. 16:11)
"Ищите добра, а не зла... и тогда Господь Бог Саваоф будет с вами " (Ам. 5:14)
Писание возвещает, что Бог есть любовь!
"Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь! " (1 Иоан. 4:8)
Более того, первая из всех заповедей - это любовь к Богу!
"Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь " (Матф. 28:37,38)
Как же уживаются вместе понятия страха и любви? Ведь сама Библия учит, что любовь и страх не совместимы:
"В любви нет страха , но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение" (1 Иоан. 4:18)
Неужели Бог лжет людям, что Он есть любовь?! Неужели Господь настолько наивен и самоуверен, что надеется, что верующие будут любить Его искренне из страха перед Ним? Как можно с одной стороны Бога бояться, а с другой, Писание призывает, что к Нему нужно стремиться? Кто обманывает: пророки, апостолы, Бог или вся Библия ложь?
Конечно, нет! Просто Библию нужно воспринимать в совокупности, учитывая все ее тексты, а не вырывать из контекста отдельные ее стихи.
Писание возвещает:
"Начало мудрости - страх Господень; разум верный у всех, исполняющих заповеди Его" (Пс. 110:10)
"Начало мудрости - страх Господень, и познание Святаго - разум" (Прит. 9:10)
Посмотрите на вторые части этих стихов. Они поясняют понятие "страх Господень ". То есть мудрость у того, кто исполняет Божьи заповеди и ищет, познает Господа в своей жизни.
Но что тогда означают слова про страх!?
1. Речь идет о том, что нужно признать Бога своим Творцом и Создателем всего - неба, земли, Вселенной! Сегодня очень много атеистов, не верящих в Бога. А раньше было очень много идолопоклонников, не признававших Бога Израилева Господом, но чтущих своих идолов - придуманных ими же богов. В этом контексте, убояться Бога значит, поверить и принять, что Бог Израилев реален, Он живой, а других богов не существует.
"Наведи, Господи, страх на них; да знают народы, что человеки они" (Пс. 9:21)
"Я - и нет Бога, кроме Меня : Я умерщвляю и оживляю, Я поражаю и Я исцеляю, и никто не избавит от руки Моей" (Втор. 32:39)
Нужно всегда осознавать, что в руках Бога находится жизнь человека и его будущее. Говоря о страхе Господнем, верующий должен всегда помнить, что Бог, хоть и является любовью, но также является и справедливостью и защитником обиженных, поэтому за все свои проступки придет суд от Бога, как здесь на земле, так и на Великом Суде.
"Страх Господень чист, пребывает вовек. Суды Господни истина , все праведны" (Пс. 18:10)
"Путь Господень - твердыня для непорочного и страх для делающих беззаконие " (Прит. 10:29)
"Страх Господень - ненавидеть зло; гордость и высокомерие и злой путь и коварные уста…" (Прит. 8:13)
"Убойтесь Бога и воздайте Ему славу, ибо наступил час суда Его , и поклонитесь Сотворившему небо и землю, и море и источники вод" (Откр. 14:7).
У некоторых людей возникают сомнения по поводу Божьей любви из-за насилия и смертей, существующих в мире. Об этом можно прочитать материал
Интересную аналогию можно найти между Богом и родителями. Ведь не зря Господь называет Себя Отцом людей и в частности верующих.
"Израиль есть сын Мой , первенец Мой" (Исх. 4:22)
"Молитесь же так: Отче наш , сущий на небесах" (Матф. 6:9)
Согласно заповеди Божьей, люди должны бояться своих родителей.
"Бойтесь каждый матери своей и отца своего" Лев.19:3
Неужели здесь говорится о родителях - самодурах, беспричинных и грубых наказаний которых нужно бояться? Естественно, нет! Здесь речь об уважении и почтении к родителям. Поэтому в этой же главе далее в отношении Бога в оригинале используется то же слово "бояться ".
"Не обижай ближнего твоего... Не злословь глухого и пред слепым... бойся Бога твоего. Я Господь" (Лев. 19:13,14)
Как видите, здесь четко видна связь страха c уважением к Богу и ответственностью перед Господом за дурные поступки, направленные против других людей.
Таким образом, страх Господень в контексте Священного Писания нужно понимать, как признание Бога Торцом и осознание ответственности перед Ним за свои неблаговидные дела. Если верующий это понимает, то это благо для него, ведь:
"Страх Господень прибавляет дней, лета же нечестивых сократятся" (Пр. 10:27).
"Страх Господень - источник жизни, удаляющий от сетей смерти" (Пр. 14:27).
Валерий Татаркин
Здесь = > другие
О СТРАХЕ БОЖИЕМ
"И милость Его в роды родов
боящимся Его".
Лк. 1, 50. Песнь Богоматери.
Образование триединого чувства веры - любви, смирения, отречения - начинает долгий путь доказательства обретенного христианства. Начинается борьба человека за обретенное сокровище веры или его восхождение к совершенной любви. Любовь воинствует, а не спит.
В чем же признак начала воинствования? И в чем признак, что воинствование истинное, а не ложное? Ведь если кто и подвизается, не увенчивается, если незаконно будет подвизаться , - говорит Апостол (2 Тим. II, 5).
Есть особая проба на золоте христианства, по которой его никогда ни с чем не спутаешь и по которой всегда можно отделить от него всякое не истинно христианское учение, в частности, сектантство.
"Гортань брашна различает , - говорит Писание(Иов. XXXIV, 3), - так и вкус духовный все ясно показывает, как оно есть, не подвергаясь прельщению" (преп. Григорий Синаит, Д 5-253).
Этой золотой пробой является страх Божий. Человека, чье сердце ранено любовью к Богу, - сам страх потерять его ведет за собой. Ведь первоначальный толчок любви в обретенной вере подобен малому лучу, и ощущающий его не смеет и не должен, из-за духовной осторожности, даже и называть его настойчиво - любовью. Любовь надо доказать, а не преждевременно утверждать себя ее имеющим.
"Преждевременное стремление к развитию в себе чувства любви к Богу есть самообольщение. Шествие ко Христу начинается и совершается под водительством страха Божия" (свт. Игнатий Брянчанинов, БП - 53). "Покаяние есть корабль, а страх - его кормчий, любовь же - Божественная пристань" (преп. Исаак Сирин, Д II, 744).
Смирение веры не говорит о любви и ищет прежде всего смирения, зная, что только при прочности смирения может быть достижима и прочна любовь.
Впрочем, как пишет преп. Амвросий Оптинский: "по свидетельству преп. Каллиста и Игнатия, любовь и милость и смирение отличаются одними только наименованиями, а силу и действие имеют одинаковые. Любовь и милость не могут быть без смирения, а смирение не может быть без милости и любви" (А - 18). Поэтому первоначальная любовь не может быть забыта в смирении веры, но в своем восхождении к любви совершенной вера ищет не пустословия о любви, а отеческий жезл, который довел бы ее до духовного Рая.
Так вера рождает божественный страх. Все св. Отцы считают, что именно возникновение в человеке страха Божия есть признак, что он начал истинно осуществлять в своей жизни обретенную веру. Только с его возникновения начинается воинствование человека в его борьбе за совершенную любовь.
Если бы человек сразу бы достигал совершенства любви к Богу, то страх потерять ее, страх огорчить любовь Любимого, был бы единым и единственным страхом, то есть по существу своему все тою же любовью - одним из лучей ее многоцветного спектра. Боязнь огорчить любовь - есть та же любовь. Но на пути к совершенству любви человек должен пройти большой путь, на котором много будет еще несовершенных чувств и расчетов, связанных с его отношением к Богу. В этот период, помимо начала или предощущения чистой любви, в нем живет и другая побудительная причина исполнять волю Божию: страх вечного наказания за неисполнение этой воли, за неисполнение заповедей. Это есть очистительный этап пути, его нельзя миновать.
По учению Отцов, есть два вида страха Божия: один - новоначальный и другой - совершенный. Первый страх - это страх потерять за свои грехи свое вечное счастье и вместо него обрести вечные муки. Не имея страха потери своего благополучия в отцовском доме, блудный сын евангельской притчи бесстрашно ушел из него.
Страх мук вечных вызывает в человеке ненависть к греху, как к врагу его личного благополучия, и тем самым удерживает его от ухода из Отцовского дома.
"Признак перваго страха есть ненавидеть грех и гневаться на него, как гневается на зверя угрызенный им" (преп. Петр Дамаскин, Д V-333).
Чтобы уметь любить, надо уметь ненавидеть.
"Имеется, - говорит пр. авва Исаия, - естественная ненависть, и без ненависти к греху и демонам не открывается слава души. Эта (естественная) ненависть превратилась в нас в противоестественную ненависть к ближнему" (От. 208).
Но ненавидеть можно только после того, как увидишь или узнаешь что-нибудь. Страх Божий открывает наши глаза и мы начинаем видеть в себе все, что нарушает в нас волю Божию.
"Луч солнечный, проникший через скважину в дом, просвещает в нем все, так что видна бывает и тончайшая пыль, носящаяся в воздухе; подобно сему, когда страх Господень приходит в сердце, то показывает ему все грехи" (св. Иоанн Лествичник, Д II - 498).
"...Душа наша, умащаемая благодатью Святаго Духа, сладостною исполняется тишиною... Но в такое состояние никто не может придти, ни пребывать в нем, если не будет непрестанно отрезвлять и услаждать душу свою страхом Божиим; ибо страх Господень приносит подвизающимся некий вид непорочности и чистоты" (бл. Диадох, Д III - 25-26).
"Всякому, начавшему жить по Богу, полезен страх мук и порождаемая им болезнь сердца... Болезнование то скоро порождает всякую радость, узы сии разрывают узы всех грехов и страстей, и палач сей не смерти, а вечной жизни бывает виновником" (преп. Симеон Новый Богослов, Д 5-24).
Так пишут Отцы о новоначальном страхе.
Другой страх (совершенный) сопряжен с самой любовью, производя в душе благоговение, чтобы она от дерзновения любви не дошла до пренебрежения Бога. "Первый страх любовь совершенная изгоняет вон (1 Иоан. 4, 18) из души, ее стяжавшей, и не боящейся уже муки; а второй... она всегда имеет сопряженным с собою" (св. МаксимИсповедник, Д III - 174).
"Вводимым в жизнь добродетельную к исполнению заповедей и избежанию грехов содействует страх мучений вечных. Тем же, которые чрез добродетель достигли до созерцания славы Божией, - иной, подобно тому, сопутствует страх, крайне страшный им из любви к Богу, страх чистый, который и содействует им к неуклонному пребыванию в любви Божией, так как они боятся страшного от нее поскользновения" (преп. Никита Стифат, Д 5-97).
Содержание обоих видов страха как будто одно: боязнь нарушить волю Божию, но побудительная причина разная. В первом страхе побудительная причина - возможность мук вечных, во втором - сама любовь. Первый страх есть страх раба, а второй - друга. Гнушаясь быть рабами Божиими, хотя лицемерно мы себя так и называем, мы не понимаем, "отрицаем" или просто не чувствуем новоначальный страх.
"...Душа, пока остается нерадивою и покрыта бывает проказою сластолюбия, страха Божия чувствовать не может... Буди же нам в похвалу похвал непрестанную, во-первых, страх Божий, а наконец любовь, - полнота закона совершенства во Христе" (бл. Диадох, Д III - 16).
Этот первый страх, по учению Отцов, не должен оставлять нас до тех пор, пока мы не достигли до любви и страха совершенного или до Царства Божия: того ли, что за пределами нашей жизни, или того, что - как предобручение будущего - "внутри нас". "Покаяние, - говорит св. Исаак Сирин, - есть вторая благодать, и рождается в сердце от веры и страха; страх же есть отеческий жезл, управляющий нами, пока достигнем в духовный рай; а когда достигнем, тогда оставит он нас и возвратится. - Рай есть любовь Божия..." (Д 5-398).
"Духовный Рай", учат Отцы, это не только будущая полнота блаженства, но и то "Царство Божие внутри нас", которое нам заповедано Евангелием искать, как цель жизни и залог царства будущего. Следовательно, еще в земной жизни, по мере стяжания царства благодати, "Отеческий жезл" первого страха "оставляет нас", передавая сохранными в руки любви. Или снова приходит к нам и снова ведет по дороге, если мы не сберегли внутри себя благодатное сокровище веры и за грехи свои вновь изгнаны из духовного Рая".
"Страх Господень искореняет из души все грехи и всякий вид лукавства" (Антоний Великий, От. 5). Искоренение грехов есть путь к обретению внутри себя Царства Божия.
"Если ведаешь о себе, что открылся в тебе источник Святого Духа, то это служит признаком, что страсти, жившие в тебе, посохли и умерли. На это указывают слова Спасителя: Не зде или онде царствие Божие, но внутрь вас есть (Лк. XVII, 21)(пр. авва Исаия, От. 291).
Новоначальный страх есть боязнь греха из-за мук вечных, о которых поведано Евангелием, и эта часть Евангелия часто расценивается нами или как благочестивая аллегория для детей и старушек, или даже как некое темное пятно, только по недоразумению попавшее в Евангелие.
Страх Божий, как страх будущего Суда, может быть понят и воспринят только в свете учения о благодатном Царстве.
"Так как мы не имеем понятия о Царствии небесном, и не понимаем сладостей его, то не знаем также, - что есть мука" (старец архимандрит Феофан Новозерский ПБ - 239).
Тот же Апостол, который написал Коринфянам "Новозаветную песнь любви", сказал нам: Мы, приемля царство непоколебимое, будем хранить благодать, которою будем служить благоугодно Богу, с благоговением и страхом, потому что Бог нечесть поядающий (Евр. XII, 28-29). Огонь, низведенный Христом на землю, возгорает благодатью в любви учеников, как сила животворящая, как непостижимое чудо неопалимой купины. Об этом мы читаем в молитве перед причастием Пречистых Таин: "И дерзая Твоим богатым к нам благодеяниям, радуясь вкупе и трепеща, огневи причащаюся - трава сый и странно чудо: орошаем неопально, якоже убо купина древле неопальная горящи" (преп. Симеон Новый Богослов).
Чем ясней обретает человек внутри себя Царство Христово, тем все сильнее он чувствует действительность дыхания огня благодати, и тем поэтому все ясней осознает, что только благоговением и страхом можно служить благоугодно Богу (Евр. XII, 28), потому что вне благоговения и страха этот же самый огонь будет огнь поядающий (Евр. XII, 29). Если мы , - говорит Апостол, - получивши познание истины, произвольно грешим, то не остается более жертвы за грехи, но некое страшное ожидание суда и ярость огня, готового пожрать противников (Евр. X, 26-27). Огонь перестает быть неопальным и трава человеческая сгорает. Слово Божие есть учение не только о любви и благодати, но и о страхе Божием, о "страшном ожидании суда". И то и другое учение есть единое Евангелие, проповеданное миру. Зарождение в душе новоначального страха есть первое движение веры, наконец-то полностью поверившей Евангелию. Ведь мы все верим "отчасти": то, что нам в Евангелии не нравится, мы отбрасываем или "забываем". Вера знает, что в слове Божием есть не только догматы, заповеди и обетования, но и угрозы. И вера принимает это все, как единое священное, целиком: всеми очами смотрит она на лицо своего Учителя. Угрозы Его вечными муками также священны для веры, как и Его обетования: и те и другие были словами благодати, исходившими из уст Его (Лк. IV, 22). Вера не анализирует в какой-то моральной лаборатории слова Божественной Любви о муках, но принимает их как непостижимый закон Ее Справедливости. Путь веры есть путь именно веры, а не рассуждений ума, еще не вступившего в ее глубокие воды.
"Глубина веры, - говорит блаж. Диадох, - будучи водою забвения, не терпит, чтоб в нее смотрели, или ее узревали любопытными помышлениями. Будем же в простоте ума плыть по водам сим, чтоб таким образом доспеть в пристань воли Божией" (Д III, 18).
Эта простота не упрощенчество, а молчание всецелой любви. И вот потому-то и нужно вырвать из Евангелия слова об аде, чтобы тем самым вырвать из рук наших "отеческий жезл". Этот жезл приучает нас дышать новым для нас воздухом веры, в котором дыхание Духа Божия. Вынести его, не опалившись, может только смирение сердца и ума. Поэтому-то святые так боятся гордости, способной выбирать из Евангелия только то, что ей нравится.
"Не давай возобладать над тобою - говорит св. Иоанн Лествичник, - иноплеменникам оным, которые побуждают тебя испытывать неизреченные судьбы Промысла и смотрения Божия в отношении к людям и тайно внушают, будто Господь лицеприятен. Это исчадия самомнения" (Д V-507). Та же мысль у Апостола: а ты кто человек, что споришь с Богом? (Рим. 9).
Но реальность ада воспринимается не только благодаря смирению веры, полностью принявшей Евангелие. По учению Отцов, как реальность будущего Царства Небесного удостоверяется действительным предначатием его еще здесь на земле внутри человека причастием благодати Святого Духа, так и ад начинается внутри человека еще здесь на земле. Ад сам удостоверяет о себе в безумии и холоде греха и человек еще при жизни предощущает геенну.
Преп. Григорий Синаит пишет: "Огнь, тьма, червь, тартар соответствуют страстям... кои, как задатки и зачатки адских мук, уже отзде (уже теперь) начинают мучительно действовать в душах грешников, когда укореняются долгим навыком. Страстные навыки суть задатки адских мук, как действенные добродетели - царствия небесного... Как зачатки будущих мук сокрыто присущи в душах грешников: так зачатки будущих благ присущи в сердцах праведников, и действуют духовно, как и вкушаются... мучение адское (это есть) - страстные навыки" (Д V, 186-187). Святые, благодаря чистоте своего духовного зрения, воспринимали эту правду, видя темноту даже малого своего греха, и поэтому никогда не уставали учить смиренному покаянию и страху Божию.
"...Кто познал славу Божию, тот познал горечь вражию; кто познал Царствие (Божие), тот познал геенну" (св. вва Исаия Д 1-371).
Авва Пимен (Великий) сказал: "человек нуждается в смиренномудрии и страхе Божием всегда, как в дыхании, входящем и исходящем ноздрями его (От. 412).
Поэтому, хотя совершенная любовь изгоняет страх (1 Ин. IV, 18) (первый), и хотя святые этой любви уже достигали, они в своем смирении любви сами ничего рассудочно "не изгоняли", и никаких расчетов на изгнание не делали, пока - как сказал Иоанн Лествичник - "великий оный и приснопамятный огнь не возжжет сердца" (Д 5-399). "Постараемся, - говорит он, - приобрести чистыя и нелестныя слезы, которыя рождаются от размышления об отшествии нашем в вечность: ибо в таковых нет ни окрадения, ни возношения... Не верь твоим источникам слез, прежде совершеннаго очищения от страстей, ибо то вино еще ненадежно, которое только что вышло из точила... Слезы, которыя происходят от страха, сохраняют сами себя сим же страхом; но те, которые рождаются от любви, в некоторых людях легко бывают окрадаемы, разве только великий оный и приснопамятный огнь возжжет сердце во время действия. И поистине удивительно, как меньшее (т. е. слезы по страху) бывает в свое время тверже большего (т. е. слез от любви)" (св. Иоанн Лествичник, Д V-399).
Вот смиренная осторожность веры: "в свое время" новоначальный страх более надежен, чем слишком молодое вино любви. Христианской душе нужна несомненная реальность Голгофы; когда в полном молчании веры все сомнения сердца снимаются - приходит любовь, изгоняющая новоначальный страх. Вот почему начало премудрости - страх Божий (Пс. CX, 10; Притч. I, 7; IX, 10) - первое движение веры, наконец-то, полностью принявшей Евангелие.
Св. Максим Исповедник говорит, что страх Божий рождается от всегдашнего поучения в Божественном Писании и совершенного беспопечения о земном" (Д III - 158).
Труд постоянного чтения Евангелия и Апостолов приучает человека жить в первохристианстве, дает "осязать следы жития Его во плоти, чтобы и свою жизнь проводить нам смиренно" (пр. Филофей Синайский, Д III- 411). Душа тогда усвояет себе самый воздух Евангелия, в котором для нее все благодатно, все истинно, и страх Господень начинает свое вождение человека к совершенной любви.
"Никто не может возлюбить Бога от всего сердца, не возгрев прежде в чувстве сердца страха Божия" (блаж. Диадох, ДШ - 16). Но при этом мы не должны забывать, что "вера есть начало любви", а потому уже с первых шагов искренней веры в ней вместе с новоначальным страхом уже будет сосуществовать и страх совершенный или предначатие любви. От. Амвросий Опт. вслед за Максимом Исповедником пишет так: "Страх должен растворяться любовью, а любовь страхом... Обоюдное растворение страха и любви составляет истинную добродетель" (А - 152).
О втором, или "совершенном страхе" св. Федор Эдесский пишет так: "Если не по страху наказания, но по отвращению к самим грехам воздерживаемся от них, то действуем по любви к Владыке своему, боясь прогневать Его... Такой страх чист, потому что бывает из-за самого добра, и он очищает души наши, будучи равносилен самой любви" (ДШ - 372).
"Равносильность любви" есть равносильность вечности; поэтому о втором страхе сказано: "страх Господень чист, пребывает в век века" (Пс. 18). Замечательно хорошо говорил о втором страхе св. Иоанн Златоуст: "Нестерпимы геенна и будущее мучение, но если представим и тысячи геенн, не изобразим ничего равного бедствию - стать ненавистными Христу, услышать от Него: "не вем вас". Легче принять на себя тысячи молний, нежели кроткое лицо Господа увидеть отвращающимся от нас и мирное Его око не терпящим взора на нас. Любящему прискорбно не то, что за оскорбление им любимого терпит какое-либо зло, но паче всего то, что оскорбил любимого. Будем держаться той мысли, что тяжело не мучения терпеть, а грешить. Если бы Бог и не наказал нас, то самим нам надлежало бы подвергнуть себя наказанию за то, что были столь неблагодарны к Благодетелю. Если любим Христа, как должно, то сами себя будем наказывать за грехи свои" (Иоанн Златоуст).
"Тысячи геенн" как бы уходят из памяти, но не потому что их нет ("не спрашивай, грешник, почему создан ад, но "почему один" за столь великие вины", - говорил тот же Златоуст), а потому что несравненно страшнее ада "увидеть мирное око Господа не терпящим взора на нас". Но и больше того: ад даже не забывается, так как самого себя человек готов обречь на наказание за то, что "был столь неблагодарен к Благодетелю". "Если любим Христа, как должно", то, моля о спасении всех других, себя-то самих будем сами приговаривать к мучению, как больше всех оскорбивших грехами Христову любовь. Когда я читал это место у Златоуста, я вспомнил по какой-то, может быть, не вполне связной, аналогии "Запечатленного Ангела" Лескова. В искусстве иногда, как сквозь тусклое стекло, брезжит заря. Это в той части, где раскольник, весь в гордости своей правой веры нашел старца Памву, в котором Лесков очевидно хотел отобразить некоторые черты преп. Серафима. Там есть такой разговор:
"- Помогай Господь твоему смирению, помогай! (говорит старец раскольнику).
Какое же, - говорю, - святой человек, мое смирение? Ты смирен, а мое что за смирение в суете?
А он отвечал:
"- Ах, нет, брате, нет, я не смирен: я великий дерзостник, я себе в небесном царстве части желаю...
И вдруг, осознав свое преступление, сложил ручки и, как малое дитя, заплакал.
Господи! - молится, - не прогневайся на меня за сию волевращность: пошли меня в преисподнейший ад и повели демонам меня мучить, как я того достоин!
Ни одного слова я более отцу Памве не сказал, да и что бы я мог сказать: согруби ему - он благословит, прибей его - он в землю поклонится, неодолим сей человек с таким смирением! Чего он устрашился, когда в ад сам просится?.. Господи! дерзаю рассуждать: если только в церкви два такие человека есть, то мы пропали, ибо сей весь любовью одушевлен".
Как бы ни расценивать это место лесковской повести, но одно в ней поражает религиозной верностью: сочетание смирения веры с любовью. Только на черной земле смирения вырастает любовь. У блаж. аввы Зосимы есть такие слова: "Святые Отцы сказали, что если смирение низведено будет до ада, оно вознесется до небес" (Д III - 121).
Именно благодаря принятию в смирении веры всего Евангелия, в том числе и его многочисленных слов об аде, христианская любовь достигает такой высоты, что человек может в своем дерзновении обрекать себя на ад - если это будет угодно его Господу.
"Я желал бы, - говорит Апостол, - сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти", ибо за них "великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему" (Рим. 9, 2, 3).
Другой Зосима, не тот прославленный древний Отец, слова которого помещены в "Добротолюбии", а простой схимонах и подвижник русского монастыря, говорил так: "Кто желает царства небесного, тот богатства Божия желает, а не Самого еще любит Бога... Любовь святая объята страданием Христовым, обагрена Его кровию Божественною; ибо любве ради благоволи Христос Бог страдати и Кровь Свою пролияти, да точию нас привлечет в любовь к Себе и между Собою. Сею любовью движимый, Моисей просил изгладить его из книги животной за Израиля. Сей любовью упоенный, Павел вопиет "анафема" себе от Христа за спасение ближних. Презираяй или не вожделеваяй и не ищай таковой о Бозе любви не повинен ли будет против Крови и Тела Господня? Ибо за любовь к роду человеческому Господь страдал, и любовь есть естество Божие, и чуждый любви - чужд и Бога" (ПБ - 274, 321).
И вот замечательно то, что как раз от этого же неизвестного русского монаха и хранителя Апостольской любви в ее высочайшем дерзновении, сохранился еще один рассказ о его предощущении адских мук.
Однажды старец молился так: "Господи! Дай мне познать мучение грешников, чтобы мне от великих Твоих милостей ко мне недостойнейшему никогда не забыться, что я великий грешник". "Недолго спустя после таковой молитвы в один день (говорит сам о себе отец Зосима) вдруг я почувствовал неизъяснимое страдание во всем существе моем, в душевном, телесном и духовном; этого ужасного страдания невозможно выразить никакими словами: душа известилась, что это адское мучение грешников. Я не видел ничего и не слыхал, но только все во мне страдало и томилось непостижимо: душа, все тело, каждый, кажется, волос на голове страдал... И я в трепете упал на молитву пред Господом, но произнести ничего я не мог, как только с крепким воплем воззвал: Господи помилуй! - И Он помиловал, и вдруг все миновалось, и слезы умиления и благодарения сами собой полились обильно" (ПБ - 255).
Поскольку мы вступили на путь не "выборочной", а всецелой благодатной веры, мы должны найти в себе и воспитать в себе новоначальный страх: первую ступень лестницы веры.
И только уже найдя его и не отступая от него самочинно, мы, по мере восхождения к любви совершенной, будем невольно забывать его - в потоке света Царства Божия, которое будет открываться в нас.
"...Кто стремится к совершенству, тот с первой степени страха, собственно называемого рабским, должен постепенно восходить на стезю надежды" (св. Иоанн Кассиан, ДП. - 147).
Поскольку мы стремимся к Божественной любви, мы тем самым стремимся к тому, чтобы и у нас был страх любви, а не страх мучений.
"Бойся Бога из любви к Нему.., - говорит св. Исаак Сирин, - ветхие заповеди хранит страх, а животворныя заповеди Христовы хранит любовь, как говорит Господь: "Аще любите Мя, заповеди Моя соблюдите. И аз умолю Отца, иного Утешителя даст вам" (Иоан. 14, 15). "...Хранение заповедей такую силу являет (схождение Утешителя), когда совершается из любви к Даровавшему их, а не по страху" (Исаак Сирин, ДП - 758, 696).
Эта любовь, или совершенный страх, в полной мере есть достояние совершенных, но предощущение ее или начало часто посещает самую новоначальную душу. Призывающее явление душе Христа бывает не однажды: "мы ели и пили пред Тобою, и на улицах наших учил Ты" (Лк. 13, 26). Господь по милосердию Своему вновь приходит и вновь зовет.
"Да молчит всякая плоть человека, и да стоит со страхом и трепетом" - поется в Великую субботу, и чья первоначальная душа не трепетала любовью в этом совершенном страхе-любви?
Но стремление к любви не есть ее домогательство. Только стяжанием новоначального страха мы доказуем, что в душе уже живет начало любви.
"Вводимому на путь благочестия не должно руководствоваться одною благостию к исполнению заповедей, но и памятованием о строгости судов Божественной правды почаще быть возбуждаему на подвиги; чтоб как любовию вожделевать Божественное, так страхом воздерживаться от худого. Почему говорит: "милость и суд воспою Тебе, Господи" (Пс. 100, 1), свидетельствуя, что как любовию услаждаемый молитвенно с Богом беседует, так страхом укрепляемый песнь к Нему воссылает" (св. Максим Исповедник, Д III - 248).
Вот почему, читая Отцов, часто трудно установить, о каком виде страха Божия они говорят. Очевидно, это и не надо устанавливать. Нужно думать не об определении, в каком виде страха Божия мы находимся, а о том, чтобы его приобрести. В нем разрешается вся практика христианства - в богослужении, в мышлении, в жизни. Вот один характерный пример: многие люди имеют не страх Бога, а страх людей. "Тамо убоящеся страха идеже не бе страх", - говорил псалом. А по учению Отцов, страх Божий вытесняет из сердца страх людей и человек освобождается от тяжелого психологического гнета: "Кто проникнут страхом Божиим, тот не боится обращаться среди злых людей" (пр. Симеон Новый Богослов, Д 5-15). Страх Божий впервые дает человеку радость свободы. "Страх Господень", вошедши в сердце... соделывает человека свободным" (Антоний Великий, От. 5). Вот почему в другом псалме сказано: "Возвесели сердце мое боятися имени Твоего".
Приобрести хотя бы начатки страха Божия есть уже великое дело.
Преп. Серафим говорил: "Никто не может стяжать страха Божия, доколе не освободится от всех забот житейских. Когда ум будет беспопечителен, тогда движет его страх Божий и влечет к любви" (ДС - 141).
Отречение от мира во имя любви к Богу ведет к стяжанию новоначального страха Божия, а страх Божий начинает вести человека к любви совершенной, к тем семи дарам Святого Духа, о которых говорит Писание.
Преп. Никита Стифат пишет: "Семь есть даров Духа. Слово Божие, перечисляя их, начинает сверху - от премудрости, и нисходит до конца: до духа страха Божия, говоря: дух премудрости, дух разума, дух совета, дух крепости, дух ведения, дух благочестия, дух страха Божия (Ис. 11, 2, 3). Нам же надлежит начинать с очистительного страха, т. е. со страха мук, чтобы прежде посредством его отторгши себя от худа и покаянием очистившись от скверн греха, достигнуть и сего чистого страха (страха-любви), дара Духа" (Д 5-148).
Когда монах V века, преп. Иоанн Карпафийский говорит о божественном страхе, он передает нам духоносное время первой любви - раннее утро жен-мироносиц: "...жены, бывшия с Мариею, со страхом и радостью великою бежали от гроба (Мф. 28, 8). Может быть, и мы когда-нибудь со страхом и радостию от мысленнаго устремимся гроба" (Д III - 80).
Начало мудрости – страх Господень... В страхе пред Господом – надежда твердая, и сынам Своим Он прибежище... Страх Господень отводит от зла. (Притч. 1, 7; 14, 26; 16, 6).Страх Господень – слава и честь, и веселие и венец радости. Страх Господень усладит сердце и даст веселие и радость и долгоденствие. Боящемуся Господа благо будет напоследок, и в день смерти своей он получит благословение. Страх Господень – дар от Господа и поставляет на стезях любви... Начало премудрости – бояться Господа… Венец премудрости – страх Господень, произращающий мир и невредимое здравие… Страх Господень отгоняет грехи; не имеющий же страха не может оправдаться.
(Сир. 1, 11-13, 15, 18, 21).Предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся.
(Пс. 15:8).Имеющий страх Божий явно и тайно, то есть перед людьми и без людей, бережется от всяких грехов, поскольку везде перед собою видит Бога, Которого опасается прогневать.
Будем ходить в страхе Господнем, так как нам предписано – со страхом и трепетом соделовать свое спасение (Флп. 2:12). Страх Господень искореняет из души все лукавства и грехи. Кто же не боится Бога, тот впадает во многая злая. Страх Господень хранит человека и бережет, пока не сбросит он с себя этого тела.
Преподобный Антоний Великий (251-355).Кто боится Господа, тот выше всякого греха. Далек он от всякой болезни, и никакой трепет не приблизится к нему. Даже смерть боится приблизится к нему и приходит только тогда, когда повелено ей разлучить душу его с телом.
Бойся Господа, и обретешь благодать, ибо страх Господень производит такие нравы и обычаи, которыми образуются в нас добродетели.
Страх Господень – источник жизни, страх Господень – твердыня души.
Кто боится Господа, тот подобен укрепленному граду, стоящему на горе, и пред лицем его трепещут лукавые бесы.
Преподобный Ефрем Сирин (IV век).Кто не живет в страхе, тому невозможно быть добродетельным; так как и живущему в страхе невозможно грешить.
Святитель Иоанн Златоуст († 407).Кто проникнут страхом Божиим, тот не боится обращаться среди злых людей. Имея в себе страх Божий и нося непобедимое оружие веры, он силен бывает на все и может делать даже то, что многим кажется трудным и невозможным.
Преподобный Симеон Новый Богослов (†1021).Страх законополагается нам, как средство существенно нужное, необходимое для нас. Страх очищает человека, предуготовляет для любви: мы бываем рабами для того, чтобы законно соделаться чадами. По мере очищения покаянием, начинаем ощущать присутствие Божие; от ощущения присутствия Божия является святое ощущение страха. Опыт открывает высоту чувствования. Высоко и вожделенно ощущение страха Божия!
Святитель Игнатий (Брянчанинов) (1807-1867).Страх Божий есть сам по себе постижение благоговейною мыслию и восприятие чувством бесконечных Божиих совершенств и действий.
Поселите поглубже в себе страх Божий, и он, взяв в руки бразды правления вашего внутреннего человека, устремит вас вслед Господа, для стяжания светлой славы, нам обетованной, подгоняя бичами смертной памяти и памяти суда… на коем никакие извинения не приемлются в резон.
Святитель Феофан, Затворник Вышенский (1815-1894).
Как приобрести страх Божий?
Выслушай это, народ глупый и неразумный, у которого есть глаза, а не видит, у которого есть уши, а не слышит: Меня ли вы не боитесь, говорит Господь, предо Мною ли не трепещете? (Иер. 5:21-22).Должно всегда иметь Бога пред собою.
Страх Божий приобретается еще исполнением заповедей Божиих, и чтобы все делать по совести.
Преподобный Амвросий Оптинский (1812-1891).Не ради согрешений только должен человек бояться Бога, но потому что Бог любит его, а он не любит Бога, и, будучи недостоин, получает благодеяния.
Преподобный Петр Дамаскин (VIII век).Никогда не бойся наказания, но бойся греха, порождающего наказание.
Святитель Иоанн Златоуст (†407).Страх Божий рождается от рассуждения Божиих свойств, а именно:
1) Что Бог вездесущий, и всякое дело, слово и помышление ведущий.
2) Что Бог ненавидит всякое беззаконие и всякое зло.
3) Что Бог – праведный Судия, и всякому воздаст по делам.
4) Что Его даже и ангельские чины трепещут.
5) Что Бог весь свет в руке Своей содержит.
6) Что Бог, в мгновение ока может грешника праведным судом погубить при самом совершении греха...
Святитель Тихон Задонский (1724-1783).
…Тело надо стеснить малоспанием, и малоястием, и преутруждением. Кто из отцев наших имел успех без стеснения плоти?.. Пока будете покоить тело, не ждите ничего доброго.
Святитель Феофан, Затворник Вышенский. (1815-1894).
Кто будет утвержден на основании совершенной любви, тот непременно взойдет на высшую степень того особенного страха, который рождается не от опасения наказаний и не от желания наград, но от великой любви. Это такой страх, которым сын страшится нежнейшего отца, или брат брата, или друг друга, или супруг супруги; здесь мы боимся не наказания или укоризн, но малейшего оскорбления любви и всегда находимся в величайшем опасении, чтобы не только каким-нибудь поступком, но даже и словом не охладить горячности любви к нам.
Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин (-435)Если человек будет смиряться, не стяжательствовать, если воздержится от осуждения, то придет к нему страх Божий.
Авва Евпрений, из "Отечника".…Должно отрешиться от всего, возложить на себя телесные труды и всеусильно содержать в себе памятование о исходе души из тела.
Авва Кроний, из "Отечника".
Дух страха Божия есть воздержание от злых дел.
Св. Максим Исповедник (VII век).Отцы сказали, что человек приобретает страх Божий, если имеет память смерти и память мучений, если каждый вечер испытывает себя, как он провел день, и каждое утро, – как прошла ночь, если не будет дерзновенен в обращении, и наконец, если будет находиться в близком общении с человеком, боящимся Бога.
Авва Дорофей. (VI век).От постоянного помышления о суде Божием рождается страх Божий; попирающий же совесть утрачивает из сердца добродетели.
Страх Божий возрастает и усиливается в сердце того человека, который отражает от себя славу человеческую смиренномудрием.
Преподобный Исаия. (IV век).
По мере очищения покаянием, начинаем ощущать присутствие Божие: от ощущения присутствия Божия является святое ощущение страха Божия.
Святитель Игнатий Брянчанинов (1807-1867) .Бегай лжи; иначе она отгонит от тебя страх Божий.
Лице твое всегда должно быть печально, чтобы вселился в тебя страх Божий.
Преподобный Антоний Великий. (IV век).
Если ты раб, бойся побоев. Если наемник, одно имей в виду: получить. Если стоишь выше раба и наемника, даже сын, – стыдись Бога, как Отца; делай добро, потому что хорошо повиноваться отцу. Хотя бы ничего не надеялся ты получить, – угодить Отцу само по себе награда.
Святитель Григорий Богослов. (329-389).Я любил веру православную, но у меня не было страха Божия; или лучше сказать – тень этого страха только изредка посещала меня на минуту. Мне не доставало тогда сильного горя; не было и тени смирения, я верил в себя. Я был тогда гораздо счастливее (за 30 лет, в Турции), чем в юности и потому я был крайне самодоволен. С 69 года внезапно начался перелом; удар следовал за ударом. Я впервые ясно почувствовал над собою какую-то высшую десницу и захотел этой деснице подчиниться и в ней найти опору от жесточайшей внутренней бури: я искал только формы общения с Богом. Естественнее всего было подчиниться в православной форме. Я поехал на Афон, чтобы попытаться стать настоящим православным; чтобы меня строгие монахи научили веровать. Я согласен был им подчиниться умом и волей... Между тем удары извне сами по себе продолжались все более и более сильные; почва душевная была готова и пришла, наконец, неожиданно минута, когда я, до тех пор вообще смелый, почувствовал незнакомый мне дотоле ужас, а не просто страх. Этот ужас был в одно то же время и духовный и телесный; одновременно и ужас греха и ужас смерти. А до этой минуты я ни того, ни другого сильно не чувствовал. Черта заветная была пройдена. Я стал бояться Бога и Церкви (как Его выражения). С течением времени физический страх опять прошел, духовный же остался и все вырастал.
Философ К. Н. Леонтьев (†1891).