Философ павел александрович флоренский. Жизненный путь священника павла флоренского

С 6 по 16 декабря в Мультимедиа Арт Музее Москвы проходит выставка «Павел Флоренский - русский Леонардо», посвященная русскому религиозному философу, богослову, ученому, поэту и священнику Павлу Александровичу Флоренскому (1882-1937 гг.), одному из самых ярких и трагических представителей эпохи культурного и религиозного ренессанса Серебряного века. В экспозицию включены уникальные экспонаты из музея-квартиры Флоренского - рисунки, документы, иллюстрации к книгам, портреты и фотографии.

На выставке побывала фотокорреспондент Правмира Юлия Маковейчук.

Павел Александрович Флоренский родился 9 января 1882 г. близ местечка Евлах (ныне Азербайджан). Родители дали новорожденному имя в честь святого апостола Павла.

Мать Флоренского - Ольга (Саломия) Павловна Флоренская, урожденная Сапарова (185901951), по отцу происходила из древнего рома армянских князей Мелик-Бегляровых, по матери - из именитого грузинского рода Пааташвили. Отец Флоренского - Александр Иванович Флоренский (1850–1908), сын военного врача, окончил в Санкт-Петербурге Институт путей сообщения. Строил в Закавказье дороги и мосты; был крупны инженером, впоследствии заместителем начальника Кавказского округа путей сообщений; действительным статским советником.

Ольга Павловна Флоренская (урожденная Сапарова, 1859–1951), мать П. А. Флоренского, происходила из древнего армянского рода. В 1908 году вышла замуж за инженера-строителя Александра Ивановича Флоренского, воспитывала семерых детей. В 1915 г. после смерти мужа и дочери Ольги переехала из Тифлиса в Москву, где жила сначала с младшими детьми, снимая квартиру в Долгом переулке (ул. Буденого, д. 16/12), ныне в этой квартире создан Музей-квартира священника П. А. Флоренского. В годы Великой Отечественной войны жила в Сергиевом Посаде, в семье невестки Анны Михайловны Флоренской, затем вернулась в Москву в одну из комнат квартиры, ставшей после 1917 г. коммунальной.

«Сдержанная, замкнутая,гордо-застенчивая в проявлении чувств, преувеличенно стыдливо прятавшаяся от меня уже с самого детства - когда кормила и вынашивала детей, она казалась мне с первых дней моего сознания существования особенным, как бы живым явлением природы, кормящей, рождающей, благодетельной, - и вместе с тем далекой, недоступной». (П. А. Флоренский о своей матери).

Брак Флоренских отличался удивительной гармонией, приоритет семейного начала над всем окружающим никогда не подвергался сомнению. Вслед за первенцем Павлом родились его сестры и братья: Юлия, Елизавета, Александр, Ольга, Раиса и Андрей. Благородное происхождение родителей никогда не было предметом обсуждения - на расспросы о родословной маленький Павел получал уклончивые ответы. Но позже, благодаря архивным и книжным изысканиям, ему удалось осуществить, как он писал, «генеалогическую реставрацию прошлого».

Осенью 1882 г. Семья переселилась в Тифлис (ныне Тбилиси). Хлебосольный город отличало сочетание седой старины и бурной светской жизни, напряженного труда ремесленников и многонационального колорита. Маленького Павла крестили в старинном храме у подножия горы Мтацминда, близ могилы А. С. Грибоедова.

Александр Александрович Флоренский (1888–1937), брат о. Павла Флоренского, геолог, археолог, этнограф. Сотрудник Петергофского института АН СССР, вел исследования в Закавказье, позднее в Сибири и на Камчатке. Арестован по обвинению в контрреволюционном заговоре (1937), приговорен к 5 годам заключения, отправлен в ссылку на Колыму, умер от сердечного приступа, впоследствии реабилитирован (1956).

Культ семьи и детей характерен и для самого Павла Флоренского. В 1910 г. Он обвенчался с учительницей начальных классов Анной Михайловной, урожденной Гиацинтовой (1889–1973). Его избранница была родом из Рязанской губернии, выросла в семье управляющего хозяйством помещиков Шиловских. В раннем детстве лишилась отца, помогала матери в воспитании пятерых братьев. Поженившись, Флоренские переехали в Сергиев Посад. Анна Михайловна была скромной, любящей, исключительно заботливой супругой и матерью пятерых детей.: Василия, Кирилла, Михаила, Ольги и Марии (Тинатин). Вместе с младшими детьми Анна Михайловна ездила к ссыльному о. Павлу в Нижний Новгород и на Дальний Восток в г. Сковородино. Именно она сохранила дом в Сергиевом Посаде и рукописное наследие П. А. Флоренского.

В 17 лет юный Флоренский глубоко и искренне обращается к религии. Родители убеждают сына получить университетское образование для будущей научной деятельности. Несмотря на разногласия с ними и общий кризис мировоззрения, П. А. Флоренский оканчивает гимназический курс первым, с золотой медалью.

В 1900 г. Павел Флоренский поступает на физико-математический факультет Московского университета. Среди его преподавателей - светила науки, профессора Н. В. Бугаев, Н. Е. Жуковский, С. Н. Трубецкой, Л. М. Лопатин, Л. К. Лахтин. Флоренский предполагает написать большую философско-математическую работу «Прерывность как элемент мировоззрения». Одновременно он принимает участие в философском семинаре, изучает историю искусств.

П.А.Флоренский. Иллюстрация «Фонавтограф Скотта-Кенинга и образцы записи». 1908-1909

В 1857 г. французский ученый Леон Скотт изобрел фоноатограф (phonoautograph) - первое в мире звукозаписывающее устройство. Оно состояло из акустического конуса и вибрирующей мембраны, соединенной с иглой, фиксирующей колебания звука. Позднее Рудольф Кенинг (1832–1901) усовершенствовал аппарат Скотта, применив параболоидный рупор. Конструкция фоноавтографа была взята за основу для создания фонографа и граммофона.

В работе «Стрение слова»П. А. Флоренский писал: «В употреблении слово антиномично сопрягает в себе монументальность и восприимчивость. …Возьмем для примера слово кипяток, разученное в звуковом отношении В. А. Богородицким». Подразумевался проф. Василий Алексеевич Богородицкий (1857–1941), д-р филологических наук, выдающийся российский лингвист. В 1884 г. Он основал первую в мире лабораторию экспериментальной фонетики.
О широте его интересов свидетельствует знание языков - древних, европейских и кавказских. К последнему учебному году обучения в университете Флоренский сближается с кругом московских и петербургских символистов.

П.А.Флоренский и П.Н. Каптерев, «Наблюдения над стратиграцией ледяных формаций». Сковородино, 1934. Рукопись, 20 листов. Бумага, чернила. “Для моих работ по мерзлоте придется смастерить какую-нибудь фотокамеру к микроскопу, чтобы закреплять для измерений и документации наблюдаемые картины почвенного скелета и ледяных связующих кристаллов” (из письма П.А.Флоренского сыну Василию от 11 декабря 1933 г. Из дальневосточной ссылки)

Весной 1904 г. П.Флоренский, - один из самых талантливых, подающих большие надежды выпускников, - с отличием окончил университет. Профессора Жуковский и Лахтин предложили ему продолжить научную работу, но выпускник избрал другой путь. В сентябре 1904 г. Флоренский становится студентом Московской Духовной Академии. Знакомится со старцем - епископом Антонием (Флоренсовым). Пройдя через воцерковление, юноша просит благословения на принятие иночества, но опытный старец советует Павлу закончить Московскую Духовную Академию.

К началу XX века Московская Духовная Академия (до 1814 г. - «Славяно-греко-латинская академия») уже более трех столетий являлась крупнейшим образовательным центром России. Именно Академия стала «матерью» Московского университета. В числе ее питомцев были М. В. Ломоносов, математик Я. Ф. Магницкий, поэт и дипломат Антиох Кантемир, многие другие деятели русского просвещения. Академия размещалась в Сергиевом Посаде, в стенах Троице-Сергиевой Лавры. Здесь сочетались лучшие церковно-богословские и культурно-исторические традиции. На этой духовной почве отец Павел вырос как православный мыслитель.

«Есть тонкое очарование Лавры, которое охватывает изо дня в день, при вживании в этот замкнутый мир. И это очарование, теплое, как смутная память детства, уродняет душу Лавре, так что все другие места делаются отныне чужбиной, а это - истинною родиной, которая зовет к себе своих сынов, лишь только она оказываются где-нибудь на стороне. Да, самые богатые впечатления на стороне скоро делаются тоскливыми и пустыми, когда потянет в Дом Преподобного Сергия. Неотразимость этого очарования - в его глубокой органичности. Тут не только эстетика, но и чувство истории, и ощущение народной души, и восприятие в целом русской государственности, и какая то, трудно объяснимая, но непреклонная мысль: здесь, в Лавре именно, хотя и непонятно как, слагается то, что в высшем смысле должно называть общественным мнением. Здесь ощутительнее, чем где-либо, бьется пульс русской истории, здесь собрано наиболее нервных, чувствующих и двигательных окончаний, здесь Россия ощущается как целое» (Из работы священника П. Флоренского «Троице-СергиеваЛавра и Россия», 1918.

После успешного окончания Московской Духовной Академии в 1908 году П. А. Флоренскому было предложено остаться в ней преподавателем философии. В последствии он стал профессором, заведующим кафедрой философии и редактором академического журнала «Богословский вестник». Новый редактор удивлял читателей своим «модернизмом» - публикацией статей по теории чисел и другим математическим проблемам, которые, по его мнению, могли стать основой для творческого развития православного богословия.

Московская Духовная Академия. Священник Павел Флоренский со студентами. Сидит третий слева – С.А. Голованенко. Стоит третий слева – А. Титов. Сергиев Посад, 15 мая 1912. Серебряно-желатиновый отпечаток

О. Павел ставил перед собой задачу очищения человеческого знания от ложной философии и построения системы «цельного мировоззрения», включающего в себя и христианское богословие, и философию, и науку, и искусство. Воплощением этой задачи стали его философско-богословские труды «Общечеловеческие корни идеализма» (1909), «Столп и утверждение истины» (1914), «У водоразделов мысли» (1910–1929).

Лекции по истории философии Флоренский читал 10 лет (1908-1918 гг.). Первый лекционный курс «Общечеловеческие корни идеализма» он посвятил религиозному толкованию мировоззрения Платона. Оценивая вклад Флоренского в изучение платонизма, А. Ф. Лосев писал: «Он дал концепцию платонизма, по глубине и тонкости превосходящую все, что когда-нибудь я читал о Платоне».

Во втором лекционном курсе «Первый шаги философии» Флоренский убедительно доказал, что античная философия была не примитивным явлением, а выражением сложной и утонченной культуры, предвосхитившей культуру эпохи Возрождения. Считая античное мировоззрение синтетичным, Флоренский старался объяснить и обосновать идеи древнегреческих философов не только с философской точки зрения, но и с позиции естественнонаучной, опираясь на данные современной математики и астрономии, физики и химии, геологии и метеорологии.
В формировании религиозных и философских воззрений П. А. Флоренский испытал влияние великого русского философа В. С. Соловьева. Указывая на духовную общность мировых религий, он подчеркивал, что именно христианство и в особенности православие воплощает полноты Откровения. При этом единственный способ, ведущий к познанию Бога, - внутренний духовный опыт.

П.А.Флоренский. Иллюстрация «Двойные микенские топоры». Из альбома иллюстраций к курсу классической греческой философии. 1908 – 1909. Бумага, акварель, карандаш, чернила

П.А.Флоренский. Иллюстрация «Трезубец Посейдона по разным изображениям». Из альбома иллюстраций к курсу классической греческой философии. 1908 – 1909. Бумага, акварель, карандаш, чернила

П.А.Флоренский. Из альбома иллюстраций к курсу классической греческой философии. 1908 – 1909. Бумага, акварель, карандаш, чернила

П.А.Флоренский. Иллюстрация «Nautilus. Ваза из Микен». Из альбома иллюстраций к курсу классической греческой философии. 1908 – 1909. Бумага, акварель, карандаш, чернила

П.А.Флоренский. Схема устройства мира. Из альбома иллюстраций к курсу классической греческой философии. 1908 – 1909. Бумага, акварель, карандаш, чернила

П.А.Флоренский. Схематическое изображение разветвления индоевропейской семьи языков. Из альбома иллюстраций к курсу классической греческой философии. 1908 – 1909. Бумага, акварель, карандаш, чернила

П.А.Флоренский. Схема потенций сознания. Из альбома иллюстраций к курсу классической греческой философии. 1908 – 1909. Бумага, акварель, карандаш, чернила

П.А.Флоренский. Схема территориальной миграции античной философии. Из альбома иллюстраций к курсу классической греческой философии. 1908 – 1909. Бумага, акварель, карандаш, чернила

Церковность Флоренского была ненавязчива, центром его миропонимания стала идея Софии, ПремудростиБожией, постигаемой как созидательная любовь Творца к творению. Традиция почитания Софии, наследником которой был П. А. Флоренский, восходит к Ветхому Завету. Учение о Софии также находит отражение у великих античных философов - Платона, Гераклита, Пифагора и Аристотеля. Продолжателями Флоренского в этом аспекте стали о. Сергий Булгаков, Л. П. Карсавин, А. Ф. Лосев, С. С. Аверинцев. «София – то Начало, в котором Бог сотворил небо и землю» - такое определение Премудрости Божией дал П. А. Флоренский.

Ступенями жизненного пути Флоренского были христианские добродетели, - смирение, вера, надежда, любовь, и «свободные искусства учености», - грамматика, риторика, логика, математика, геометрия, музыка, астрономия, поэзия, философия и богословие. Философия, или, как говорил Флоренский, подлинная любовь к мудрости стала для него символом любви к Истине и синонимом богословия.

Творчество П. А. Флоренского открыло православной мысли новые горизонты, связав русское богословие начала XX в. С его современными формами. Основываясь на внутреннем духовном опыте, о. Павел исследовал самые сложные богословские проблемы. Философские и богословские воззрения Флоренского, включая софиологию, и сегодня сохраняют свой притягательный ореол: в противоположность рассудочной схоластике, они указывают путь постижения Бога не в логических рассуждениях, а в сверхразумном созерцании и чувстве, в просветленном уме и одухотворенном сердце.

Благодаря о. Павлу, в истории русской богословской мысли стало возможным сугубо христианское осмысление роли и значения творчества и культуры. Завязь истинной человечности, «бутон культуры» произрастает из зерна культа, - подчеркивал о. Павел Флоренский. Христианскую культуру с полным правом можносчитать культурой совести, ибо она утверждает не только красоту, но, прежде всего, добро и правду. О нравственном измерении культуры призваны помнить и служители Церкви, и миряне. Флоренский был глубоко убежден, что духовная кульура и аскеза - синонимы и подтвердил эту истину подвигом всей своей жизни.

В 1922 г. Вышла книга П. А. Флоренского «Мнимости в геометрии». В ней он с помощью математических экстраполяций и парадоксов теории относительности А.Энштейна, опираясь на геометрию Н.Лобачевского, доказывал существование сверхъестественного мира, средоточием которого является Бог. Протоиерей Александр Мень подчеркивал, что Флоренский одновременно и независимо от А. А. Фридмана (1888–1925) пришел к идее искривленного пространства и теории расширяющейся Вселенной.

В последнем параграфе «Мнимостей» сопоставляются коперниканская и птолемеева (воплощенная в «Божественной комедии» Данте) картины мира и приводятся аргументы в защиту истинности последней. Флоренский пишет об обратимости времени в горнем мире и о возможности прорыва в этот мир за порогом сверхсветовых скоростей. Книга явилась одной из причин для обвинения Флоренского в мистицизме и последующих гонений против него.

В своей работе «Макрокосм и микрокосм» (1922 г.) о. Павел Флренский развивает концепцию «идеального сродства», взаимосвязанности и взаимообусловленности мира и человека: «Человек есть сумма мира, сокращенный в конспект его; мир есть раскрытие Человека, проекция его».

Исходя из теории множеств великого математика Георга Кантора (1845–1918) , которого Флоренский высоко ценил, он четко обозначил круг вопросов о числовых инвариантах и теории алгебраических форм, где числовая прерывность формы выступает характерной категорией мысли. Флоренский наметил задачу изучения числа как гностической формы, улавливающей внутренний ритм космоса, его пифагорейскую музыку, т. е. музыку небесных сфер.

Пифагор обозначил Бога числом 1, материю - 2, вселенную - 12, которое является произведением тернера и кватернера (3×4); отсюда взгляд на вселенную как на состоящую из трех отдельных миров, которые связываются один с другим посредством четырех постепенных видоизменений и развертываются в двенадцати сферах.

Он смотрел на иерархию духов как на геометрическую регрессию; существа, ее составляющие, изображал как гармонические соотношения, и по законам музыки строил мировые законы. Платон вслед за Пифагором, рассматривал эти существа как идеи и типы. Впоследствии христианский богослов, философ-неоплатоник Синезий (V в.), соединивший учение Пифагора с учением Платона, называл Бога «Числом Чисел» и «Идеей Идей».

Флоренский разрабатывает два алгоритма - приведение чисел и повышение их (в контексте так называемого теософского сокращения чисел), развивая математические обоснования числовой символики в работе «Приведение чисел» (1906 г.; 1916 г.): «Число изображается не только точкою, но и многоугольником. Представление числа многоугольником позволяет узнать внутреннюю природу его, так сказать, кладет число под микроскоп. Точка-бутон раскрывает в многоугольнике-цветке свои потенции, и то, что ранее, в точке, было доступно одному только умозрению, тут делается интуитивно-очевидным».

В статье «Пифагоровы числа» (1922 г.), анализируя явления дискретности в физике, П. А. Флорнеский заключает, что «наука возвращается к пифагорейскому представлению о выразимости всего целым чилсом», то есть к пифагорейской мистике.

Фотография занимала исключительно важное место в жизни Флоренского. Снимки Акрополя, античных статуй и барельефов украшали книжные шкафы в его кабинете - с детских лет и до последних дней фотоснимок был для Флоренского символом вечности.

Еще 15-летним юношей, во время поездки в Германию, Флоренский живо интересовался физическими приборами и, в частности, фотоаппаратурой; в письме к отцу от 13 июня 1897 г. Из Дрездена он говорит о желании приобрести «машину особой конструкции, которя дает рентгеновы фотографии». Вот как Флоренский вспоминает свое путешествие по Грузии летом 1899 г.: «целыми днями лазил по горам, фотографируя, делая зарисовки, записывая свои наблюдения, а по вечерам приводил все это в порядок… пластинки приходилось закладывать в аппарат с большими неудобствами, при свете». Часть этих фотографий сохранилась до наших дней.

В письмах и дневниках П. А. Флоренского мы находим множество упоминаний о фотоснимках его родных и близких, которые он делал сам в детстве и юности. Уже в зрелые годы, занимаясь изучением своей родословной, он любовно и тщательно переснимал старые фотографии. Будучи студентом Московского университета, тоскуя по семье, в сентябре 1900 г. Флоренский пишет отцу: «Только утешение в фотографиях, которыми увесил комнату».

А в письме к сестре Юлии в сентябре 1903 г. Флоренский рассказывает, что стал получать бесплатно журнал по фотографии, - в знак благодарности за негативы, которые он предоставил редакции. В тюремной камере на Соловках, где прошли последние месяцы жизни о. Павла Флоренского, с ним были фотографии его родных и близких. После вечерней молитвы он смотрел на эти снимки, мысленно желая дорогим ему людям покоя и душевного равновесия.

Фотография занимает значительное место в провидческих рассуждениях Флоренского о далеком будущем, когда люди научаться «делать мгновенные мысленные обозрения вселенной, разрезы ее, перпендикулярные к направлению времени… давая как бы мгновенные фотографии мира». Много внимания фотографии уделял Флоренский и в курсе лекций «Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях» (1924–1925): «Даже от фотографического снимка, не то что от художественного произведения, мы требуем, чтобы он соблюдал закон фронтальности»; «В отношении времени моментальная фотография не содержит в себе противоречия, но именно потому не имеет никакого отношения к образам действительности, конкретно воспринимаемым и мыслимым, и представляет собою чистую отвлеченность».

«… Вырезок из природного пространства, фотография, - как кусок пространства, - самым существом дела не может не выводить за свои границы, за пределы своей рамки, потому что есть часть, механически отделенная от большего», - писал Флоренский в «Обратной перспективе». Он понимал ограниченность фотографии как ремесла в отличие от живописи, как искусства: «… мгновенная фотография или зрение при освещении этих процессов электрической искрой покажет совсем другое, нежели чем изобразил художник, и тут обнаруживается, что единичное впечатление останавливает процесс, дает его дифференциал, общее же восприятие эти дифференциациалы интегрирует».

Художник Л. Ф. Жегин (1892–1969) вспоминал, что Флоренский оценивал его живописные работы как бы сквозь некую призму или объектив фотоаппарата: «Ваша живопись производит впечатление „термическое“, т. е. тепловое. Такого характера кажутся предметы, сфотографированные через ультра-красный фильтр».

Фотоаппарат для съемки в ультрафиолетовой части спектра, за границами видимой его части, был изобретен Флоренским и запатентован совместно с Г. Я. Арьякасом в 1930 г. («Прибор для фотографирования в невидимых лучах»). Это компактное устройство давало возможность производить фотосъемку в невидимых лучах без источника электрического тока, в полной темноте и бесшумно. Согласно документам Саратовского филиала Российского государственного арзива научно-технической документации, аппарат был назван «Аидограф - «рисующий невидимое».

Профессор Н. В. Александров, работавший с Флоренским во Всесоюзном электротехническом институте с 1930 по 1933 годы, вспоминал: «Объем знаний Павла Александровича был сверхъестественный… Он очень любил микрофотографию. У нас в то время были лучшие в стране микроскопы и микрофотография. Павел Александрович сам делал шлифы. И просто фотографию он тоже любил».

В своих письмах о. Павел Флоренский нередко употребляет лексику и образцы, связанные с миром фотографии, и происходит это в самые важные моменты его жизни. Яркий пример - письмо из Соловецкого лагеря (от 4-5 июля 1936 г.):

«Сижу раз у себя в комнате, за большим столом перед окном. Было светло еще. Пишу. Как-то утратилось сознание, где я нахожусь, забылось, что я далеко от Тифлиса и что я вырос. Рядом со мною, слева, сидит папа и внимательно смотрит, как это было нередко, когда я учился в гимназии, ничего не говорит. Было так привычно для меня, что я не обращал особого внимания, только чувствовал себя хорошо. Вдруг я сообразил, что я ведь не в Тифлисе, а в Посаде, поднял голову и посмотрел на папу. Вижу его вполне ясно.

Он взглянул на меня, видимо ждал, чтобы я понял, что это он и что это удивительно, и когда убедился, то внезапно его образ побледнел, как бы выцвел, и исчез - не ушел, не расплылся, а стал очень быстро утрачивать реальность, как ослабляемый фотографический снимок. Через несколько часов я получил телеграмму, извещавшую о кончине папы».

Фотографии, выполненные П.А. Флоренским. Конец 1890-х – начало 1900. Серебряно-желатиновые отпечатки

Одно из главных достижений Флоренского - спасение от уничтожения большевиками исторических святынь и культурных ценностей Троице-Сергиевой Лавры, которую он называл «средоточием всенародной анатомии культуры». Благодаря его участию в работе «Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой Лавры», это общенациональное достояние сохранилось до наших дней.

П.А.Флоренский в кабинете Всесоюзного Электротехнического института. Москва, 1931. Серебряно-желатиновый отпечаток

Проект музея Троице-Сергиевой Лавры, составленный П. А. Флоренским совместно с П. Н. Каптеревым в декабре 1918 г., предусматривал, что Лавра станет единым живым музеем и сохранится как действующий монастырь. В музее будет широко представлена история и жизнь Лавры в произведениях живописи, рисунках и собрании фотографий.

Флоренский превосходно знал, тонко ценил и очень любил искусство, в особенности иконопись и музыку. «Троица» Андрея Рублева была для него лучшим доказательством бытия Божия, Моцарт был любимым композитором. Флоренскому удавалось сочетать подвижничество священника и ученого с вдохновением поэта. Его поэтический дар развивался от гностической символики к церковно-литургической, что чувствуется уже на страницах его первого поэтического сборника «В вечной лазури» (1907 г.).

В своей работе «Храмовое действо как синтез искусств» (1918 г.) П. А. Флоренский подошел к проблеме храмового действа (т. е. церковного богослужения) как к проявлению «высшего синтеза разнородных художественных деятельностей» - синтезу искусств, который восходит к античной трагедии, соединяя поэзию, музыку и хореографию. Уясняя их общность, Флоренский раскрыл их целостное воздействие и восприятие, вплоть до «своеобразия хореографии», проступающей в размеренности движений при входах и выходах церковнослужителей, в обхождении кругом престола и храма в ритуальных процессиях. Он воспринимал богослужение как живой и целостный организм, дышащий реальной жизнью в формах православного церковного искусства, которое имеет свои национальные традиции на русской почве, такие, например, как: многоярусный иконостас, знаменный распев и т. п.

В лекциях во ВХУТЕМАСе «Анализ пространственности в художественно-изобразительных произведениях» (1921-1924 гг.) П. А. Флоренский утверждал: «Нет непроходимой границы между искусствами изобразительными, слывущими за искусства пространства, и музыкой в ее разных видах, слывущею за искусство чистого времени».

В творческом наследии о. Павла Флоренского его поэтическим произведениям принадлежит заметное место. В авторитетном «Справочнике по русской литературе» (Лондон, 1985 г.) о нем сказано: «Ученый, религиозный философ, фольклорист и поэт», а в списке сочинений Флоренского на первое место вынесен сборник стихотворений «В вечной лазури» (1907 г.). В архиве семьи Флоренских сохранились десятки его стихов и несколько поэм: «Белый камень» (1904 г.), «Эсхатологичская мозаика» (1905 г.), «Оро» (1934 г.). Многие его стихи представляют собой молитвы - как по содержанию, так и по форме.

Часть поэтического наследия П. А. Флоренского опубликована (В. А. Никитиным) в альманахе «День поэзии 1987», журнале «Театральная жизнь» (1988, № 17) и журнале «Литературная Грузия» (1989, № 3). В предисловиях к этим публикациям было высказано предположение о взаимном влиянии «теургического» символизма Андрея Белого и Павла Флоренского. Сохранившаяся и изданная впоследствии переписка поэтов подтвердила это предположение. Интересно отметить, что заметное влияние на поэзию Флоренского оказал русский фольклор, в частности, народные частушки.

Вагон-церковь при санитарном поезде Черниговского дворянства. Слева направо: священник Павел Флоренский, А.К.Рачинский – предводитель Черниговского дворянства, железнодорожный служащий, заведавший устройством поезда. Москва. За Рогожской заставой, 1915

В 1921–1922 годы, в трагический период отечественной истории, когда гонение власти, воздвигнутое на христиан, достигло, казалось, кульминации - иконы и другие святыни и реликвии стали безжалостно уничтожаться, П. А. Флоренский написал богословский и искусствоведческий труд «Иконостас» - апологию иконы. О. Павел убедительно обосновал необходимость сохранения иконописного канона., опирающегося на соборный разум Церкви, на церковное предание, на духовный опыт святых иконописцев, как залог истинности изображения.

Главное назначение иконы - быть окном в мир иной, духовный и вечный, Божественно прекрасный. Только в таком контексте можно уяснить крылатое, ставшее широко известным изречение Флоренского «Есть Троица Рублева, следовательно, есть Бог». Только в таком контексте можно правильно понять значение иконы в структуре храма и в тайнодействии храмого Богослужения. Это гораздо больше, чем понимание иконы как «костылей духовности». Не костыли, а - окно в горний мир. Окно выражает идею проникновения, как символ сакрального пространства для прохождения, сверхъестественного света.

Окна в средневековых соборах с цветными витражами, тайна которых до сих пор не разгадана, были призваны приблизить молящихся к красоте Небесного Иерусалима. Окно может принимать различные формы. Это, прежде всего, квадрат, - но не «черный квадрат» К. Малевича. Это квадрат в музыкальной нотации, средневековый «бревис», самая долгая нота в церковной музыке. В христианстве квадрат - символ 4-х стихий, которые неподвластны смерти.

Принято считать, что решить математическую задачу «квадратуры круга», то есть построить из круга квадрат равной ему площади невозможно. По убеждению Флоренского эта задача резрешается в иконе. Икона есть мистический квадрат, равновеликий кругу, поскольку она есть окно в иной мир. И она же есть око, взирающее из иного мира сюда, символ Божественного всеведения, от которого исходит сияние лучей.

Ольга Павловна Флоренская (в замужестве Трубачева, 1918–1998) - старшая дочь о. Павла Флоренского, ботаник. Вместе с матерью, братом Михаилом и сестрой Марией ездила к ссыльному отцу в Нижний Новгород (1928) и г. Сковородино на Дальнем Востоке (1943). Сохранились и опубликованы письма о. Павла из заключения к ней и другим детям.

Окончила биологический факультет Московского университета (1946). В годы Великой Отечественной войны состояла бойцом медико-санитарной команды и охраняла здание МГУ. Награждена медалью «За оборону Москвы». В 1946 г. вышла замуж за одноклассника Сергея Трубачева, впоследствии дирижера и церковного композитора. В дальнейшем ее жизнь была связана с воспитанием троих детей.

Мария Павловна Флоренская (род. 1924) - младшая дочь о. Павла Флоренского; детское, домашнее имя Тина (от имени царицы Тинатин, героини поэмы Шота Руставели “Витязь в тигровой шкуре»). В 1934 г. вместе с матерью, сестрой Ольгой и братом Михаилом ездила на Дальний Восток к ссыльному отцу.

Награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». Окончила курсы по химии; много лет работала на Загорском лакокрасочном заводе; участвовала в геологических экспедициях. Всю жизнь прожила с матерью А. М. Флоренской в Сергиевом Посаде.

Михаил Павлович Флоренский (1921–1961), младший сын о. Павла Флоренского (домашнее имя Мик). Увлекался фотографией. Ездил к отцу в ссылку с матерью и сестрами на Дальний Восток (1934), ему посвящена поэма Флоренского «Оро», написанная в ссылке. С 1939 по 1945 гг. служил в действующей армии, был награжден двумя медалями «За отвагу». С 1945 г. Работал геологом, был специалистом в области бурения скважин, начальником буровых партий Московского филиала ВНИГРИ. В 1958 г. Назначен начальником геотермической станции АН СССР на Камчатке (поселок Паужетка). Погиб в экспедиции 14 июля 1961 г.

Кирилл Флоренский. Во дворе дома. Сергиев Посад, конец 1920-х. Цифровая печать со стеклянного негатива

Кирилл Павлович Флоренский (1915–1982), сын о. Павла Флоренского, поступил в Московский заочный геологоразведочный институт (1932), работал в Биохмической лаборатории под руководством акад.В. И. Вернадского; был призван на фронт (1942), прошел путь от Сталинграда да Берлина. После войны защитил кандидатскую диссертацию по геохимии природных газов и организовал экспедицию по изучению Тунгусского метеорита (1958), по результатам которой выдвинул гипотезу, что его падение было столкновением Земли с кометой.

Заведовал лабораторией сравнительной планетологии (считается ее основоположником) в Институте геохимии и аналитической химии им. В. И. Вернадского АН СССР. Изучал грунт., доставленные с Луны; его именем назван кратер на обратной стороне Луны и минерал. Именно его усилиями и авторитетом была начата систематическая публикация в 1960-е гг. трудов о. Павла Флоренского, продолженная внуками - П. В. Флоренским, игуменом Андроником (Трубачевым), М. С. Трубачевой, Т. В. Флоренской и др.

Священник Павел Флоренский за работой над рукописью в центральной комнате дома. Рядом с ним Анна Михайловна Флоренская. Сергиев Посад, 1932. Серебряно-желатиновый отпечаток.

Павел Александрович Флоренский

Русский религиозный философ, ученый, священник и богослов, последователь Вл. С. Соловьева. Центральные вопросы его главной работы «Столп и утверждение Истины» (1914) - идущая от Соловьева концепция всеединства и учение о Софии, а также обоснование православной догматики, особенно триединства, аскетизма и почитания икон. Основные произведения: «Смысл идеализма» (1914), «Около Хомякова» (1916), «Первые шаги философии» (1917), «Иконостас» (1918), «Мнимости в геометрии» (1922).

Павел Александрович Флоренский был человеком великих дарований и уникальной трагической судьбы.

Выдающийся математик, философ, богослов, искусствовед, прозаик, инженер, лингвист, государственный мыслитель родился 9 января 1882 года близ местечка Евлах Елизаветпольской губернии (ныне Азербайджан) в семье инженера-путейца, строившего Закавказскую железную дорогу. Мать происходила из древнего армянского рода Сапаровых. Кроме старшего Павла, в семье было еще пять детей. В своих записках «Детям моим. Воспоминания прошлых дней» (1916–1924) Флоренский исследует мир детства. «Секрет гениальности - в сохранении детства, детской конституции на всю жизнь. Эта-то конституция и дает гению объективное восприятие мира…», - считает он.

С детства он присматривался ко всему необычайному, усматривая в «особенном» (так называется один из разделов его воспоминаний) сигналы иного мира. «… Там, где спокойный ход жизни нарушен, где разрывается ткань обычной причинности, там виделись мне залоги духовности бытия, - пожалуй, бессмертия, в котором, впрочем, я был всегда уверен настолько прочно, что оно меня даже мало занимало, как не стало занимать и впоследствии и подразумевалось само собою». Ребенка волновали сказки, фокусы, все, что отличалось от обычного вида вещей. Религиозно-философские убеждения Флоренского сложились не из философских книг, которые он читал мало и всегда неохотно, а из детских наблюдений. Ребенком его волновала «сдержанная мощь природных форм, когда за явным предвкушается беспредельно больше сокровенное». Отец Флоренского сказал как-то своему сыну-гимназисту, что его (сына) сила «не в исследовании частного и не в мышлении общего, а там, где они сочетаются, на границе общего и частного, отвлеченного и конкретного. Может быть, при этом отец сказал еще - «на границе поэзии и науки», но последнего я твердо не припоминаю».

Вспоминая о годах ученичества во 2-й тифлисской гимназии, Флоренский писал: «Страсть к знаниям поглощала все мое внимание и время». Преимущественно он занимался физикой и наблюдением природы. В конце гимназического курса, летом 1899 года, Флоренский пережил духовный кризис. Открывшаяся ограниченность и относительность физического знания впервые заставила его задуматься об Истине абсолютной и целостной.

Этот кризис научного мировоззрения Флоренский описал в главе «Обвал» книги воспоминаний. Он хорошо помнил время («жаркий полдень») и место («на склоне горы по ту сторону Куры»), когда вдруг ему стало ясно, что «все научное мировоззрение - труха и условность, не имеющая никакого отношения к истине». Поиски истины продолжались и завершились обнаружением простого факта, что истина в нас самих, в нашей жизни «Истина всегда дана была людям, и Она не есть плод научения какой-нибудь книги, не рациональное, а нечто гораздо более глубокое построение, внутри нас живущее, то, чем мы живем, дышим, питаемся».

Первым душевным порывом после духовного переворота было уйти в народ отчасти под влиянием сочинений Л. Н. Толстого, которому в то время Флоренский написал письмо. Родители настояли на продолжении образования и в 1900 году Флоренский поступил на физико-математический факультет Московского университета. Наибольшее влияние на него оказал один из основателей Московского математического общества Н. В. Бугаев. Свое кандидатское сочинение на специальную математическую тему Флоренский предполагал сделать частью большой работы, синтезирующей математику и философию.

Помимо занятий математикой Флоренский слушал лекции на историко-филологическом факультете, самостоятельно изучал историю искусства. «Мои занятия математикой и физикой, - писал он впоследствии, - привели меня к признанию формальной возможности теоретических основ общечеловеческого религиозного миросозерцания (идея прерывности, теория функции, числа). Философски же и исторически я убедился, что говорить можно не о религиях, а о религии, и что она есть неотъемлемая принадлежность человечества, хотя и принимает бесчисленные формы».

В 1904 году, после окончания университета, П. А. Флоренский поступает в Московскую духовную академию, желая, как он писал в одном из писем, «произвести синтез церковности и светской культуры, вполне соединиться с Церковью, но без каких-нибудь компромиссов, честно воспринимать все положительное учение Церкви и научно-философское мировоззрение вместе с искусством…»

Главным устремлением тех лет было познание духовности не отвлеченно-философски, а жизненно. Неудивительно, что кандидатское сочинение Флоренского «О религиозной истине» (1908), которое стало ядром его магистерской диссертации и книги «Столп и утверждение Истины» (1914), было посвящено путям вхождения в Православную Церковь. «Живой религиозный опыт, как единственный законный способ познания догматов», - так сам П. А. Флоренский выразил главную мысль книги. «Церковность - вот имя тому пристанищу, где умиряется тревога сердца, где усмиряются притязания рассудка, где великий покой нисходит в разум».

После окончания академии в 1908 году Флоренский был оставлен преподавателем на кафедре истории философии. За годы преподавания в МДА (1908–1919) он создает ряд оригинальных курсов по истории античной философии, кантовской проблематике, философии культа и культуры. А. Ф. Лосев отмечал, что Флоренский «дал концепцию платонизма, по глубине и тонкости превосходящую все что я читал о Платоне».

«В отце Павле, - писал С. Н. Булгаков, - встретились культурность и церковность, Афины и Иерусалим, и это органическое соединение само по себе есть факт церковно-исторического значения».

Вокруг Флоренского, который в 1912–1917 годах еще и возглавлял журнал «Богословский вестник», сложился круг друзей и знакомых, которые во многом определяли атмосферу русской культуры начала XX века. Революция не явилась неожиданностью для Флоренского. Более того, он много писал о глубоком кризисе буржуазной цивилизации, часто говорил о надвигающемся крушении привычных устоев жизни. Но «в то время, когда вся страна бредила революцией, а также и в церковных кругах возникали одна за другою, хотя и эфемерные, церковно-политические организации, отец Павел оставался им чужд, - по равнодушию ли своему вообще к земному устроению, или же потому, что голос вечности вообще звучал для него сильнее зовов современности» (С. Н. Булгаков).

Флоренский не собирался уезжать из России, хотя на Западе его ждала блестящая научная карьера и, вероятно, мировая слава. Он был одним из первых среди лиц духовного звания, кто, служа Церкви, стал работать в советских учреждениях. Никогда при этом Флоренский не изменял ни своим убеждениям, ни священному сану, записав себе в назидание в 1920 году: «Из убеждений своих ничем никогда не поступаться. Помни, уступка ведет за собою новую уступку, и так - до бесконечности». До тех пор, пока это было возможно, то есть до 1929 года, Флоренский во всех советских учреждениях работал, не снимая подрясника, тем самым открыто свидетельствуя, что он священник. Флоренский ощущал нравственный долг и призвание в том, чтобы сохранить основы духовной культуры для будущих поколений.

22 октября 1922 года он вошел в комиссию по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой лавры. В результате деятельности комиссии было описано огромное историко-художественное богатство Лавры и спасено национальное достояние. Комиссия подготовила условия для осуществления декрета «Об обращении в музей историко-художественных ценностей Троице-Сергиевой лавры», подписанного 20 апреля 1920 года Председателем Совнаркома В. И. Лениным.

«Другой взгляд, согласно которому художник и вообще деятель культуры сам организует что хочет и как хочет, субъективный и иллюзионистический взгляд на искусство и на культуру», в конечном итоге ведет к обессмысливанию и обесцениванию культуры, то есть к разрушению культуры и человека. Этим вопросам посвящены работы Флоренского «Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях», «Обратная перспектива», «Иконостас», «У водоразделов мысли».

Как и в юные годы, он убежден в существовании двух миров - видимого и незримого, сверхчувственного, лишь дающего о себе знать с помощью «особенного». Таким особенным являются, в частности, сновидения, которые соединяют мир человеческого бытия с миром запредельным. Свою концепцию сновидений Флоренский излагает в начале трактата «Иконостас». Это весьма важная для Флоренского идея обратного течения времени.

«В сновидении время бежит, и ускоренно бежит навстречу настоящему, против движения времени бодрственного сознания. Оно вывернуто через себя, и, значит, вместе с ним вывернуты и все его конкретные образы. А это значит, что мы перешли в область мнимого пространства».

Еще в 1919 году он публикует статью «Троице-Сергиева Лавра и Россия» - своего рода философию русской культуры. Именно в Лавре Россия ощущается как целое, здесь наглядное воплощение русской идеи, предстающей как наследие Византии, а через нее - Древней Эллады.

История русской культуры распадается на два периода - Киевский и Московский. Первый состоит в принятии эллинства.

«За формированием извне женственной восприимчивости русского народа приходит пора мужественного самосознания и духовного самоопределения, создание государственности, устойчивого быта, проявление всего своего активного творчества в искусстве и науке и развитие хозяйства и быта».

Первый период связан с именем равноапостольного Кирилла, второй - преподобного Сергия. Женская восприимчивость воплощена в символе Софии-Премудрости, мужественное оформление жизни Московской Руси - в символе Троицы Троица - символ единения русских земель. Именно так трактует Флоренский и Троицу Рублева, воплотившего в красках идеи Сергия Радонежского.

Флоренский - теоретик древнерусской живописи. Именно он обосновал правомерность «обратной перспективы», на которой построена иконопись. Не беспомощность, не отсутствие мастерства заставляли древнего художника увеличивать предметы на заднем плане, но законы, присущие нашему зрению.

«Русская иконопись XIV–XV веков есть достигнутое совершенство изобразительности, равного которому или даже подобного не знает история всемирного искусства и с которым в известном смысле можно сопоставлять только греческую скульптуру - тоже воплощение духовных образов и тоже, после светлого подъема, разложенную рационализмом и чувственностью».

В 1920 году Флоренский начинает работать на московском заводе «Карболит», в следующем году переходит на исследовательскую работу в Главэлектро ВСНХ РСФСР, участвует в VIII электротехническом съезде, на котором обсуждался план ГОЭЛРО. В 1924 году избирается членом Центрального электротехнического совета Главэлектро и начинает работать в Московском объединенном комитете электротехнических норм и правил. Тогда же создает в Государственном экспериментальном электротехническом институте первую в СССР лабораторию испытания материалов, впоследствии отдел материаловедения, в котором изучались диэлектрики.

Флоренский издает книгу «Диэлектрики и их техническое применение» (1924), систематизирующие новейшие теории и взгляды, касающиеся изоляционных материалов. Одним из первых он начал пропагандировать синтетические пластмассы.

С1927 года Флоренский - соредактор «Технической энциклопедии», для которой написал 127 статей, а в 1931 году он избран в президиум бюро по электроизолирующим материалам Всесоюзного энергетического комитета, в 1932 году включен в комиссию по стандартизации научно-технических обозначений терминов и символов при Совете Труда и Обороны СССР. В книге «Мнимости и геометрии» (1922) Флоренский из общей теории относительности выводит возможность конечной Вселенной, когда Земля и человек становятся средоточием творения.

Здесь Флоренский возвращается к миропониманию Аристотеля, Птолемея и Данте. Для него, в отличие от многих математиков и физиков, конечность Вселенной является реальным фактом, не столько опирающимся на математические выкладки, сколько вытекающим из общечеловеческого мировоззрения.

«Принцип относительности, - писал Флоренский в 1924 году, - был принят мною вовсе не по долгому обсуждению и даже без изучения, а просто потому, что был слабою попыткою облечь в понятие иное понимание мира. Общий принцип относительности есть, в некоторой степени, огрубленная и упрощенная моя сказка о мире».

Флоренский полагал, что физика будущего, уйдя от отвлеченности, должна создавать конкретные образы, следуя Гете-Фарадеевскому миропониманию.

В 1929 году в письме к В. И. Вернадскому, развивая его учение о биосфере, Павел Александрович пришел к мысли «о существовании в биосфере того, что можно было бы назвать пневматосферой, то есть о существовании особой части вещества, вовлеченной в круговорот культуры или, точнее, круговорот духа». Он указал «на особую стойкость вещественных образований, проработанных духом, например, предметов искусства», что придает культуроохранительной деятельности планетарный смысл.

Летом 1928 года Флоренский был сослан в Нижний Новгород. Хотя через три месяца он был возвращен и восстановлен в должности по ходатайству Е. П. Пешковой, обстановка в Москве к тому времени была такой, что Флоренский говорил: «Был в ссылке, вернулся на каторгу».

Авторы всевозможных пасквилей пытались представить его как закоренелого врага и тем подготовить общественное мнение к осознанию неизбежности и необходимости репрессий. Особенно жестокой травле подвергся Флоренский за истолкование им теории относительности в книге «Мнимости в геометрии» и за статью «Физика на службе математики» («Социалистическая реконструкция и наука», 1932).

26 февраля 1933 года Флоренский был арестован по ордеру Московского областного отделения ОГПУ, а 26 июля 1933 года осужден особой тройкой на 10 лет и отправлен по этапу в восточно-сибирский лагерь. 1 декабря он прибыл в лагерь, где его определили работать в научно-исследовательском отделе управления БАМЛАГа.

10 февраля 1934 года он был направлен в Сковородино на опытную мерзлотную станцию. Здесь Флоренский проводил исследования, которые впоследствии легли в основу книги его сотрудников Н. И. Быкова и П. Н. Каптерева «Вечная мерзлота и строительство на ней» (1940).

В конце июля и начале августа 1934 года к Павлу Александровичу смогли приехать жена A. M. Флоренская с младшими детьми Ольгой, Михаилом и Марией (в это время старшие сыновья Василий и Кирилл были в геологических экспедициях).

Это последнее свидание Флоренского с семьей состоялось благодаря помощи Е. П. Пешковой. 17 августа 1934 года Флоренский неожиданно был помещен в изолятор лагеря «Свободный», а 1 сентября отправлен со спецконвоем в Соловецкий лагерь особого назначения. 15 ноября он начал работать на Соловецком лагерном заводе йодной промышленности, где занимался проблемой добычи йода и агар-агара из морских водорослей и сделал более десяти запатентованных научных открытий.

25 ноября 1937 года Флоренский был вторично осужден - «без права переписки». В те времена это означало смертную казнь. Официальная дата кончины - 15 декабря 1943 года, - первоначально сообщенная родственникам, оказалась вымышленной. Трагическое окончание жизни осознавалось П. А. Флоренским как проявление всеобщего духовного закона: «Ясно, что свет устроен так, что давать миру можно не иначе, как расплачиваясь за это страданиями и гонениями» (из письма от 13 февраля 1937 года).

Флоренский был посмертно реабилитирован, а полвека спустя после его убийства семье из архивов госбезопасности передали рукопись, написанную в тюрьме: «Предполагаемое государственное устройство в будущем» - политическое завещание великого мыслителя. Будущую Россию (Союз) Флоренский видит единым централизованным государством во главе с человеком пророческого склада, обладающим высокой интуицией культуры. Флоренскому очевидны изъяны демократии, которая служит лишь ширмой для политических авантюристов; политика - специальность, требующая знаний и зрелости, недоступная всем, как и любая другая специальная область. Предрекал Флоренский возрождение веры: «Это будет уже не старая и безжизненная религия, а вопль изголодавшихся духом».

21 февраля 1937 года Флоренский писал сыну Кириллу: «Что я делал всю жизнь? - Рассматривал мир как единое целое, как единую картину и реальность, но в каждый момент или, точнее, на каждом этапе своей жизни, под определенным углом зрения. Я просматривал мировые соотношения на разрезе мира по определенному направлению, в определенной плоскости и старался понять строение мира по этому, на данном этапе меня занимающему признаку. Плоскости разреза менялись, но одна не отменяла другой, а лишь обогащала. Отсюда - непрестанная диалектичность мышления (смена плоскостей рассмотрения), при постоянстве установки на мир, как целое».

Русский религиозный философ, ученый, священник и богослов, последователь Вл. С. Соловьева. Центральные вопросы его главной работы «Столп и утверждение истины» (1914) - идущая от Соловьева концепция всеединства и учение о Софии, а также обоснование православной догматики, особенно триединства, аскетизма и почитания икон.

Родители настояли на продолжении образования, и в 1900 году Флоренский поступил на физико-математический факультет Московского университета. Помимо занятий математикой Флоренский слушал лекции на историко-филологическом факультете, самостоятельно изучал историю искусства. В 1904 году, после окончания университета, П.А. Флоренский поступает в Московскую духовную академию, желая, как он писал в одном из писем, «произвести синтез церковности и светской культуры, вполне соединиться с Церковью, но без каких-нибудь компромиссов, честно воспринимать все положительное учение Церкви и научно-философское мировоззрение вместе с искусством…«После окончания академии в 1908 году Флоренский был оставлен преподавателем на кафедре истории философии. За годы преподавания в МДА (1908-1919) он создает ряд оригинальных курсов по истории античной философии, кантовской проблематике, философии культа и культуры. Революция не явилась неожиданностью для Флоренского. Более того, он много писал о глубоком кризисе буржуазной цивилизации, часто говорил о надвигающемся крушении привычных устоев жизни. Флоренский не собирался уезжать из России, хотя на Западе его ждала блестящая научная карьера и, вероятно, мировая слава. Он был одним из первых среди лиц духовного звания, кто, служа Церкви, стал работать в советских учреждениях.

В 1921 году Флоренский был избран профессором Высших художественно-технических мастерских. В период зарождения и расцвета различных новых течений (футуризма, конструктивизма, абстракционизма) он отстаивал духовную ценность и значимость общечеловеческих форм культуры. Он был убежден, что деятель культуры призван раскрыть существующую духовную реальность. Как и в юные годы, он убежден в существовании двух миров - видимого и незримого, сверхчувственного, лишь дающего о себе знать с помощью «особенного». Таким особенным являются, в частности, сновидения, которые соединяют мир человеческого бытия с миром запредельным. Свою концепцию сновидений Флоренский излагает в начале трактата «Иконостас». В 1919 году он публикует статью «Троице-Сергиева Лавра и Россия» - своего рода философию русской культуры. Именно в Лавре Россия ощущается как целое, здесь наглядное воплощение русской идеи, предстающей как наследие Византии, а через нее - древней Эллады.

Флоренский - теоретик древнерусской живописи. Именно он обосновал правомерность «обратной перспективы», на которой построена иконопись.

Одновременно с работой по сохранению культурного наследия П.А. Флоренский был вовлечен в научно-техническую деятельность. Он избрал прикладную физику отчасти потому, что это диктовалось практическими нуждами государства и в связи с планом ГОЭЛРО, отчасти потому, что довольно скоро стало ясно: заниматься теоретической физикой, как он ее понимает, ему не дадут. В 1920 году Флоренский начинает работать на московском заводе «Карболит», в следующем году переходит на исследовательскую работу в Главэлектро ВСНХ РСФСР, участвует в VIII электротехническом съезде, на котором обсуждался план ГОЭЛРО. В 1924 году избирается членом Центрального электротехнического совета Главэлектро и начинает работать в Московском объединенном комитете электротехнических норм и правил. С 1927 года Флоренский - соредактор «Технической энциклопедии», для которой написал 127 статей, а в 1931 году он избран в президиум бюро по электроизолирующим материалам Всесоюзного энергетического комитета, в 1932 году включен в комиссию по стандартизации научно-технических обозначений терминов и символов при Совете Труда и Обороны СССР.

В книге «Мнимости и геометрии» (1922) Флоренский из общей теории относительности выводит возможность конечной Вселенной, когда Земля и человек становятся средоточием творения. Здесь Флоренский возвращается к миропониманию Аристотеля, Птолемея и Данте. Для него, в отличие от многих математиков и физиков, конечность Вселенной является реальным фактом, не столько опирающимся на математические выкладки, сколько вытекающим из общечеловеческого мировоззрения.

Летом 1928 года Флоренский был сослан в Нижний Новгород. Хотя через три месяца он был возвращен и восстановлен в должности по ходатайству Е.П. Пешковой.

26 февраля 1933 года Флоренский был арестован по ордеру Московского областного отделения ОГПУ, а 26 июля 1933 года осужден особой тройкой на 10 лет и отправлен по этапу в восточносибирский лагерь. 1 декабря он прибыл в лагерь, где его определили работать в научно-исследовательском отделе управления БАМЛАГа.

10 февраля 1934 года он был направлен в Сковородино на опытную мерзлотную станцию. Здесь Флоренский проводил исследования, которые впоследствии легли в основу книги его сотрудников Н.И. Быкова и П.Н. Каптерева «Вечная мерзлота и строительство на ней» (1940).

17 августа 1934 года Флоренский неожиданно был помещен в изолятор лагеря «Свободный», а 1 сентября отправлен со спецконвоем в Соловецкий лагерь особого назначения.

15 ноября он начал работать на Соловецком лагерном заводе йодной промышленности, где занимался проблемой добычи йода и агар-агара из морских водорослей и сделал более десяти запатентованных научных открытий.

25 ноября 1937 года Флоренский был вторично осужден - «без права переписки». В те времена это означало смертную казнь. Официальная дата кончины - 15 декабря 1943 года, - первоначально сообщенная родственникам, оказалась вымышленной. Трагическое окончание жизни осознавалось П.А. Флоренским как проявление всеобщего духовного закона: «Ясно, что свет устроен так, что давать миру можно не иначе, как расплачиваясь за это страданиями и гонениями» (из письма от 13 февраля 1937 года).

. Бабушка Флоренского была из рода Паатовых (Пааташвили) . Семья Флоренских, как и их армянские родственники, имели поместья в Елисаветпольской губернии, где во время волнений укрывались местные армяне, спасаясь от натиска кавказских татар [цитата не приведена 415 дней ] . Таким образом карабахские армяне сохраняли свое наречие и особые нравы. В семье было ещё два брата: Александр (1888-1938) - геолог, археолог, этнограф и Андрей (1899-1961) - конструктор вооружения, лауреат Сталинской премии; а также сестры: Юлия (1884-1947) - врач психиатр-логопед, Елизавета (1886-1967) - в замужестве Кониева (Кониашвили), Ольга (1892-1914) - художник-миниатюрист и Раиса (1894-1932) - художник, участник объединения «Маковец» .

Флоренский был глубоко заинтересован скандально известным «делом Бейлиса» - фальсифицированным обвинением еврея в ритуальном убийстве христианского мальчика. Он публиковал анонимные статьи, будучи убеждённым в истинности обвинения и действительности употребления евреями крови христианских младенцев . Взгляды Флоренского при этом эволюционировали от христианского антииудаизма до расового антисемитизма . В частности, Флоренский, беспокоясь о размножении евреев, предлагал всех их оскопить; по его мнению «даже ничтожной капли еврейской крови» достаточно для того, чтобы вызвать «типично еврейские» телесные и душевные черты у целых последующих поколений .

Наряду с этим он возвращается к занятиям физикой и математикой, работая также в области техники и материаловедения. С1921 года работает в системе Главэнерго , принимая участие в ГОЭЛРО , а в 1924 году выпускает в свет большую монографию о диэлектриках. Его научную деятельность поддерживает Лев Троцкий , нагрянувший однажды в институт с визитом ревизии и поддержки, что, возможно, в будущем сыграло в судьбе Флоренского роковую роль.

Другое направление его деятельности в этот период - искусствоведение и музейная работа. Одновременно Флоренский работает в Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой Лавры, являясь её учёным секретарём, и пишет ряд работ по древнерусскому искусству.

Похоронен в общей могиле расстрелянных НКВД под Ленинградом («Левашовская пустошь»).

Сообщённая родственникам официальная дата кончины - 15 декабря 1943 года - вымышлена.

«Столп и утверждение истины»

Эта магистерская диссертация доцента Московской Духовной Академии Павла Флоренского - теодицея (фр. théodicée от греч. θεό ς и δίκη - Бог и справедливость) , что предполагает выражение концепции, подразумевающей лейтмотивом - снятие противоречия между существованием «мирового зла» и доминантой идеи благой и разумной божественной воли, управляющей миром. Название взято из Первого послания к Тимофею (). Работа эта, своеобразный пример обновления по всем особенностям стиля изложения, представлена и нетрадиционной для богословского жанра эстетикой. .

Первые публикации книги были осуществлены в 1908 и в 1912 годах; а впоследствии - защищённая диссертация в 1914 году была издана в дополненном виде (издательство «Путь»; в основном дополнения касаются существенно расширенных комментариев и приложений). Труд одобрен церковно-учебной администрацией. С того момента как произведение увидело свет, оно сразу было воспринято как значительное литературно-духовное явление, и вызвало многочисленные отклики и полемику - восторженное признание и в достаточной мере жёсткую критику .

Общий эпиграф книги (на титульном листе) :

«Столп», в общих своих тенденциях, обладает характерными признаками, свойственными течениям философской и общественной мысли России конца XIX - начала XX века, которые принято с некоторых пор интегрально именовать «философией всеединства » . Поражает, прежде всего, насыщение источниками, привлечёнными автором к рассмотрению и аргументации тех или иных тезисов - начиная с санскритских и древнееврейских, патристики, и, кончая новейшими по тому времени трудами - от Дж. Ланге , А. Бергсона и З. Фрейда до Н. В. Бугаева , П. Д. Успенского и Е. Н. Трубецкого . В книге, на фоне общей, «заданной», тематики, анализу подвергнуты проблемы, касающиеся вопросов - от физиологии до цветовой символики (от античного хроматизма до гаммы иконописного канона), от антропологии и психологии до богословских догматов .

В немалой степени, вопреки указанному одобрению клира , критике со стороны ортодоксии (по определению) книга была подвергнута именно за эклектизм и привлечение источников по своей сути чуждых схоластике доказательного богословия, за излишнюю «рассудочность» и умонастроения, близкие чуть ли не к «монофизитству ». И напротив, философы бердяевского крыла упрекают автора в «стилизации православия» . А уже почти через четверть века мы встречаем такую характеристику, исходящую от эмигранта, православного богослова:

Книга западника, мечтательно и эстетически спасающегося на Востоке. Романтический трагизм западной культуры Флоренскому ближе и понятнее, нежели проблематика православного предания. И очень характерно, что в своей работе он точно отступал назад, за христианство, в платонизм и древние религии, или уходил вкось, в учения оккультизма и магию... И сам он предполагал на соискание степени магистра богословия представить перевод Ямвлиха с примечаниями.

Как бы то ни было, творение это волновало и продолжает волновать не только философов разных взглядов и направлений, но и всех, кто интересуется вопросами, так или иначе возникающими в точках соприкосновения очень многих аспектов бытия и умопостижения: мировосприятия и веры, реальности и знания .

«У водоразделов мысли»

Вполне обоснованное разъяснение диалектики творчества священника Павла Флоренского даёт игумен Андронник (Трубачёв), который отмечает, что дух теодицеи к этому времени внутренне уже был чужд отцу Павлу - «Столп…», ещё не будучи опубликованным, стал пройденным этапом - и неслучайно в поле духовного зрения философа первоначально был неоплатоник Ямвлих , перевод и комментарии которого предполагались в качестве магистерской диссертации. «Таинства брака (1910) и священства (1911) явились теми семенами, из которых творчество отца Павла смогло расти в новом направлении - антроподицеи » .

Предание семьи Флоренских о сохранении главы преподобного Сергия

Отец Павел через Успенские ворота прошел в Лавру и направился в келью наместника. О чём говорил они с архимандритом Кронидом, знает только Господь. Лишь стены древней обители были свидетелями тайной вечери, на которую сошлись члены Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой Лавры П. А. Флоренский, Ю. А. Олсуфьев , а также, вероятно, граф В. А. Комаровский и ставшие впоследствии священниками С. П. Мансуров и М. В. Шик . Они тайно вошли в Троицкий собор и сотворили молитву у раки с мощами Сергия Радонежского . Затем вскрыли раку и изъяли честную главу Преподобного, а на её место положили главу погребенного в Лавре князя Трубецкого. Главу Преподобного схоронили в ризнице и покинули Лавру, дав обет молчания, не нарушимый ими во всех тяготах их земного бытия. Только в наши дни по крупицам, по разрозненным воспоминаниям удалось воссоздать картину событий восьмидесятилетней давности.

В начале 30-х годов накатилась новая волна арестов, в 1933 году был арестован П. А. Флоренский. В посадскую тайну посвятили Павла Александровича Голубцова , ставшего позже архиепископом Новгородским и Старорусским. Голубцов тайно перенёс ковчег и схоронил его в окрестностях Николо-Угрешского монастыря недалеко от Люберец . Вскоре П. А. Голубцов также был арестован, а из заключения попал на фронт. После демобилизации он перенёс дубовый ковчег в дом племянницы Олсуфьева Е. П. Васильчиковой. Незадолго до кончины Екатерина Павловна рассказала о том, что ей известно о тех событиях.

Екатерина Васильчикова также проходила по сергиево-посадскому делу.

Из воспоминаний архиепископа Сергия (Голубцова) : «Голову Трубецкого похоронили у алтаря Духовского храма, совершив по нему панихиду». Здесь же о. Сергий завещал похоронить и себя.

Павел Александрович Флоренский - религиозный философ, богослов, православный священник, ученый, поэт - родился в Елизаветпольской губернии, небольшом местечке Евлах (терр. современного Азербайджана) 21 января (9 января по ст. ст.) 1882 г. Его отец был русским инженером железной дороги, происхождение матери было связано со старинным родом карабахских армян.

В 1889 г. Павел, с золотой медалью окончив 2-ую тифлисскую гимназию, стал студентом Московского университета, физико-математического факультета. В студенческие годы знакомство с А. Белым позволило ему войти в сообщество, где вращались Бальмонт , А. Блок , З. Гиппиус, Д. Мережковский, Брюсов . В этот же период он с интересом отнесся к учению В. Соловьева, изучал работы, написанные архимандритом Серапионом (Машкиным). Тогда же он впервые начал публиковаться в журналах «Весы» и «Новый путь».

Епископ Антоний (Флоренсов) благословил его после выхода из университетских стен на поступление в Московскую духовную академию при Троице-Сергиевой лавре. В эти годы у него возник замысел объединить светскую культуру и церковность, предпринять попытку синтеза научно-философского мировоззрения и церковных постулатов, а также искусства. Он начинает писать работу «Столп и утверждение истины», которая была готова в 1908 г. и удостоена Макариевской премии. По окончании в этом же году академии Флоренский успешно защищает кандидатскую диссертацию; в 1914 г. становится магистром богословия.

В 1911 г. Флоренского рукоположили в священники. Местом службы стала церковь Убежища сестер милосердия Красного Креста в Сергиевом Посаде, где он пробыл до мая 1921 г. На протяжении 1912-1917 гг. Павел Александрович, одновременно являясь профессором академии, читал лекции по истории, философии, а в 1912 г. получил редакторский пост в академическом журнале «Богословский вестник».

Революция 1917 г. была воспринята Флоренским как своеобразный апокалипсис, но с точки зрения политики и философии его все больше привлекал теократический монархизм. Одно из направлений его деятельности в послереволюционный период биографии - это музейная работа и искусствоведение. Флоренский приложил немало усилий для того, чтобы убедить новую власть в огромной ценности Троице-Сергиевой лавры, работал в Комиссии охраны памятников и старины в качестве ученого секретаря. На протяжении 1916-1925 гг. его творческое наследие пополняется целым рядом религиозно-философских работ, в частности, «Очерки философии культа» (1918), «Иконостас» (1922).

В этот же период Павел Александрович активизирует деятельность на поприще математики и физики. Он являлся профессором ВХУТЕМАСа, участвовал в создании и реализации плана ГОЭЛРО. В научных изысканиях его поддерживал Троцкий, и не исключено, что это обстоятельство стало одним из факторов дальнейших злоключений ученого-священника. В 1924 г. им была написана крупная монография, посвященная диэлектрикам, и на протяжении 20-ых увидел свет целый ряд менее масштабных научных работ. Так, в 1922 г. была опубликован труд научно-философского характера «Мнимости в геометрии». На протяжении 1927-1933 гг. Флоренский выступал редактором «Технической энциклопедии» и написал для нее большое количество статей.

В 1928 г. в его биографии имела место ссылка в Нижний Новгород, но она была короткой благодаря ходатайству Е. Пешковой. Флоренский принял решение остаться в России, хотя ему предоставлялся шанс стать эмигрантом и переехать в Чехию. В начале 30-ых в советских изданиях выходит целый ряд статей, направленных против Флоренского. 26 февраля 1933 г. его арестовали и 26 июля приговорили к 10 годам заключения. Отбывать их предстояло в лагере «Свободный» в Восточной Сибири. Прибывшему туда ученому предстояло влиться в научно-исследовательский отдел управления БАМЛАГа. 10 февраля 1934 г. новым местом пребывания стала опытная мерзлотная станция в Сковородино, где Флоренский занимался исследованиями.

17 августа Павла Александровича поместили в лагерный изолятор, а 1 сентября спецконвой доставил его в Соловецкий лагерь особого назначения, где с 15 ноября он работал на заводе йодной промышленности. Даже в таких тяжелых условиях Флоренский продолжал делать научные открытия - запатентовано их было более десятка. Особая тройка НКВД приговорила его 25 ноября 1937 г. к расстрелу. Когда приговор был приведен в исполнение, неизвестно, но датой смерти считается 8 декабря 1937 г. Похоронен Флоренский под Ленинградом на Левашовой пустоши в общей могиле; посмертно был реабилитирован.

Понравилась статья? Поделитесь ей

Распечатать статью